Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

— Она не доживёт до завтра, — сказала доктор Татьяна Бонхофф после того, как в течение нескольких часов обследовала Сару. Бонхофф была широкоплечей женщиной под сорок с коротко остриженными волосами. Они с Доном вышли из спальни и стояли сейчас в кабинете с выключенным компьютером.

Он почувствовал резь в желудке. Саре обещали ещё шесть или семь десятилетий, и теперь…

Он схватился за стенографическое кресло и неуверенно опустился в него.

И теперь у неё нет даже шести часов.

— Я дала ей болеутоляющее, но она останется в сознании, — сказала доктор.

— Спасибо.

— Я думаю, вам следует позвонить детям, — мягко напомнила она.

Дон вернулся в спальню. Карл был по делам в Сан‑Франциско; он сказал, что вылетит первым же рейсом, но даже в этом случае он не успеет в Торонто до утра. И Эмили тоже не было в городе — она помогала подруге готовить загородный дом к зиме; сейчас она изо всех сил спешит назад, но будет не раньше чем через четыре часа.

Сара лежала посередине кровати, положив голову на подушки. Дон сидел на краю кровати и держал её за руку; его гладкая кожа разительно контрастировала с её, морщинистой и дряблой.

— Эй, — тихо сказал он.

Она слегка наклонила голову и выдохнула; звук выдоха напоминал то же самое слово, сказанное в ответ.

Она некоторое время молчала, потом сказала тихо:

— Мы всё сделали правильно, да?

— Ещё как, — ответил он. — Двое отличных детей. Ты была чудесной матерью. — Он сжал её руку чуть‑чуть сильнее; она выглядела такой хрупкой, а на тыльной её стороне виднелись синяки от игл, которые сегодня в неё втыкали. — И чудесной женой.

Она улыбнулась — слабо, насколько позволяло её ослабленное состояние.

— А ты был чудес…

Он перебил её, не в силах слышать этих слов.

— Шестьдесят лет, — вырвалось у него, но и это, как он тут же осознал, касалось их брака.

— Когда я… — Сара запнулась, вероятно, колеблясь между «умру» и «уйду», и выбрала второе. — Когда я уйду, я не хочу, чтобы ты слишком долго грустил.

— Я… я не думаю, что смогу с этим что‑то поделать, — тихо ответил он.

Она почти незаметно кивнула.

— Но у тебя будет то, чего ни у кого раньше никогда не было. — Она сказала это без сожаления, без горечи. — Ты был женат шесть десятков лет, но у тебя будет даже больше для того, чтобы примириться… примириться с утратой супруги. До сих пор ни у кого, кто был женат так долго, не было такой возможности.

— Десятилетий не хватит, — сказал он, и его голос дрогнул. — Столетий не хватит.

— Я знаю, — сказала Сара и повернула запястье так, чтобы сжать его руку — умирающий утешает того, кто остаётся жить. — Но нам повезло, что мы так долго прожили вместе. Билл с Пэм и близко столько не прожили.

Дэн никогда в жизни не верил в подобную чепуху, но сейчас он почувствовал присутствие брата — его дух уже витал в этой комнате, должно быть, готовый сопроводить Сару в её путешествии.

Сара заговорила снова, хотя слова давались ей с трудом.

— Нам повезло больше многих.

Он на секунду задумался над этим. Возможно, она права. Вопреки всему, она, должно быть, права. Как это он думал тогда, в день шестидесятой годовщины их свадьбы, когда дожидался прихода детей? Это была хорошая жизнь — и ничто, случившееся с того дня, не в силах было этого отменить.

Она затихла на некоторое время, просто глядя на него. Наконец, слегка качнула головой.

— Ты сейчас такой же, как в день нашей первой встречи, столько лет назад.

Он отрицательно мотнул головой.

— Я тогда был толстый.

— Но твоё… — она поискала слово, нашла: — Жизнелюбие. Оно такое же. Всё такое же, и… — Она дёрнулась, по‑видимому, ощутив укол боли достаточно сильный, чтобы пробиться сквозь лекарства, которые дала ей Бонхофф.

— Сара!

— Я… — Она оборвала себя прежде, чем произнесла ложь о том, что она в порядке. — Я знаю, что тебе было трудно, — сказала она, — в последний год. — Она замолчала, словно не в силах говорить, и Дону было нечем заполнить эту пустоту, поэтому он просто ждал, пока она соберётся с силами и продолжит: — Я знаю, что… что ты не мог желать оставаться с кем‑то настолько старым, когда ты сам такой молодой.

Его желудок сжался, словно в кулаке боксёра‑чемпиона.

— Прости, — сказал он почти что шёпотом.

Услышала ли она, он не мог сказать. Но она сумела немного улыбнуться.

— Думай обо мне иногда. Я не… — У неё заклокотало в горле, но он воспринял это как знак печали, а не её ухудшающегося состояния. — Я не хочу, чтобы через 18,8 лет обо мне бы думал лишь мой корреспондент с Сигмы Дракона II.

— Я обещаю, — сказал он. — Я всё время буду о тебе думать. Я буду о тебе думать всегда.

Она снова слабо улыбнулась.

— Этого не сможет никто, — сказала она очень тихо, — но из всех, кого я знаю в этом мире, ты к этому будешь ближе всего.

И с этими словами её рука обмякла в его руке.

Он выпустил её и осторожно коснулся её плеча.

— Сара!

Ответа не было.

Когда пришло утро, Дон и Эмили, которая приехала в полночь и ночевала в своей старой комнате — Дон устроисля в гостиной — начали обзванивать родственников и друзей. Где‑то между пятнадцатым и двадцатым Дон позвонил Коди Мак‑Гэвину. Миз Хасимото немедленно соединила его после того, как он рассказал, по какому поводу звонит.

— Здравствуйте, Дон, — сказал Мак‑Гэвин. — Что случилось?

Дон сказал просто и прямо:

— Вчера вечером скончалась Сара.

— О Господи… Дон, мне очень жаль. Мои соболезнования.

— Похороны через три дня, здесь, в Торонто.

— Сейчас я… о чёрт. Я должен быть на Борнео. Прошу прощения.

— Ничего, — сказал Дон.

— Мне… э‑э… неприятно даже упоминать об этом, — сказал Мак‑Гэвин, — но… э‑э… у вас ведь есть ключ дешифровки, верно?

— Да, — ответил Дон.

— Хорошо, хорошо. Может быть, вы всё же дадите мне копию? Чисто на всякий случай?

— Он в безопасности, — сказал Дон. — Не беспокойтесь.

— Я просто…

— Простите, — сказал Дон, — мне нужно ещё много звонков сделать, но я подумал, что вам следует дать знать.

— Я очень благодарен, Дон. Искренне вам сочувствую.

Когда позвонили из «Мак‑Гэвин Роботикс» по поводу планового техобслуживания МоЗо, Дон подавил желание бросить трубку.

— Хорошо, — сказал он. — В котором часу вы подойдёте?

— В любое удобное для вас время, — ответил мужской голос на том конце линии.

— Разве у вас не расписано всё на много недель вперёд?

Человек по ту сторону телефона усмехнулся.

— Только не в случае приоритетных клиентов мистера Мак‑Гэвина.

Тёмно‑синий фургон пунктуально подкатил в 11 часов, как Дон и просил. Щеголеватый чернокожий мужчина лет сорока пяти подошёл к двери, неся в руке маленький алюминиевый футляр для инструментов.