Дарослав Торунь - Тест

- Как это не сказал? Ты ничего не говорил им обо мне?

Смит открыл рот, но Однорукий поднял руку, приказывая молчать.

- Вопросы будешь потом задавать, а теперь отвечай. Кто ты?

Джонс пожал плечами.

- Я?.. Меня зовут Роберт Джонс.

Он вдруг встал, широко улыбнулся и распростер руки, как будто хотел обнять и прижать к груди весь мир.

- Я ваш друг, - сказал он. - Вы меня освободили, приняли к себе... Я оправдаю ваше доверие! Я пригожусь вам, конечно же, пригожусь. Мы вместе будем бороться против зла, которое воцарилось в вашем мире...

Он вещал. Смит смотрел на него с удивлением.

- Против какого зла? - спросил Однорукий и несколько сбил этим Джонса.

- Ну... зла... вообще... Эти черные. Стражники, они ведь плохие. Они били меня ни за что совершенно. Я сидел и ел, они подскочили и давай бить. Разве так можно? - Он снова обрел уверенность и пылал праведным гневом. Потом пришли вы и отомстили за меня. Я вам очень за это признателен и обещаю отблагодарить. А когда я что-либо обещаю, этому можно верить, я слов на ветер не бросаю!

Смит перестал слушать. Он нагнулся и спросил:

- Почему вы обращаетесь друг к другу по кличкам: Старик, Однорукий, Лучник... У вас что, нет других, настоящих имен?

- Есть, - услышал он шепот, - но их никто уже не помнит. Они остались там... на пепелищах наших домов.

- А ты? Почему тебя зовут Первым?

- Под замком Жрецов - казематы. До меня никому оттуда не удавалось сбежать, - в его голосе послышалась нотка гордости. - И после, кажется, тоже. Я первый и, наверное, единственный. Я когда-нибудь расскажу тебе эту историю.

- А Жрецы? Кто они?

Первый не ответил, прижав к губам палец. Смит увидел, что Джонс успел уже сесть, но тут же снова вскочил и наклонился над Стариком.

- Хотите встать? - спросил он. - Я вам помогу...

Старик не заметил протянутой руки. Он выпрямился. У костра, как и вчера, воцарилась наполненная ожиданием тишина.

- Говоришь, что ты такой же, как он, - сказал Старик, и снова чистота и сила его голоса поразили Смита, - но это неправда. Ты другой. Ты думаешь только о себе, больше в тебе ничего нет. Наши дороги разные. Тебе придется уйти. Завтра тебе дадут еду, одежду и деньги, их хватит, чтобы ты смог жить в городе, пока не найдешь свое место в мире.

Старик повернулся и ушел. Джонс скользнул удивленным взглядом по лицам встающих на ноги мужчин.

- Что это значит? - обратился он к Однорукому. - О чем говорил этот старикан?

- Ты слышал. Старик сказал, что ты должен уйти. Завтра утром тебя выведут на дорогу.

- Выгоняете меня? Чтобы я опять попал в лапы к этим черным? - кричал он. - Так зачем меня спасали, зачем?

Мужчины стали расходиться. Смит стоял рядом и слушал.

- Переживешь, - сказал Однорукий. - Такие, как ты, не тонут. Избегай только Стражников по дороге, а в городе выживешь. А сейчас иди спать.

Джонс заметил Смита.

- Это свинство! - крикнул он. - Они посылают меня на верную смерть! Скажи им, что они не смеют этого делать!

- Успокойся, - сказал Смит. - Во-первых, тебя вовсе не посылают на смерть. Если бы они хотели тебя убить, ты был бы уже мертв. И, во-вторых, мы здесь только гости. Это их мир, и они здесь могут делать все что им угодно.

- Ах, так... Я, дурак, думал, что мы должны держаться вместе, помогать друг другу. А ты, я вижу, уже снюхался с ними.

Смит повернулся и пошел к себе в избу.

Где-то через месяц после того, как ушел Джонс, Однорукий предложил Смиту пойти вместе с ним и Первым в город. Смит обрадовался. Тема города постоянно всплывала в разговорах, но до сих пор побывать там оказии у него еще не было.

Они пошли пешком, без оружия. Долго шли лесом, огибая корчму, где стоял теперь сильный и очень чуткий пост Стражников. Клонилось уже к вечеру, когда Однорукий сказал:

- Пришли...

Крайние строения города произвели на Смита удручающее впечатление. Одноэтажные деревянные лачуги, покривившиеся и грязные, беззвучно кричащие в небо дырявыми крышами. Почти перед каждой дверью сидели столь же дряхлые старики, провожавшие их пустыми взглядами, когда они, неприлично молодые и здоровые, шли мимо.

- Это пригород, - сказал Первый. - Тут живут старики и те, кто уже не может работать. Они приходят и занимают пустую лачугу. Затем умирают. На их место приходят другие.

- Странно, - пробормотал Однорукий.

Смит удивленно посмотрел на него.

- Что странно?

- Нигде не видно Стражников. Обычно они тут постоянно крутятся.

Действительно. Не только здесь, в пригороде, но и за несколько часов дороги ни один из Стражников им не встретился.

- И пусто как-то... Прохожих нет.

Они ускорили шаг. Жалкие лачуги уступили место более приличным домишкам, те - в свою очередь - одноэтажным каменным домам. Теперь люди шли узкими мощеными улочками, и только их шаги мирным грохотом отражались от стен, только звук их разговора нарушал тишину. Закрытые окна и двери, ослепленные деревянными жалюзи витрины магазинов, пустые лавчонки. И вдруг поодаль шум многотысячной толпы.

- Это на центральной площади, - сказал-Первый.

Шум усилился, и вдруг Смит явственно услышал: "Веди нас..." - а затем одинокий голос стал говорить что-то, чего он уже не улавливал.

- Что это такое? - спросил он.

- Увидишь, - сказал Однорукий. - Спектакль. Праздничный. Они очень это любят. К счастью, им редко удается его устраивать.

И снова: "...Веди нас..." Они шли быстро, почти бежали. Шум шагов мешал Смиту слушать. Но вскоре он услышал. Остановился, потрясенный. Они вышли к огромной площади, которую с трех сторон ограничивали фасады каменных домов, а с четвертой - гладкая высокая стена. Площадь была вымощена спинами тысяч людей. Люди эти стояли на коленях, прикасаясь лбами к земле. С другой стороны, у стены, чернота и алое пятно. Сотни Стражников, сомкнутые в шеренгу. Над ними на деревянных опорах большой помост. И несколько десятков стоящих спинами к толпе людей в длиннополых ярко-красных одеяниях. Руки, протянутые к стене. А там - алтарь, золотые лучи, бьющие от огромной книги в красном переплете.

- Не стой столбом! - Пинок в спину заставил его очнуться. - Хочешь, чтобы нас заметили?

Пригнувшись, они подбежали к последнему ряду стоявших на коленях людей и вклинились в него.

- И ниспошли нам свою мудрость, - сказал голос, и все спины выпрямились, - чтобы мы не блуждали на пути к предсказанному тобой счастью. О Великое Слово...

- Веди нас... - громыхнула толпа и снова уткнула лбы в землю.

- И дай нам силу, чтобы мы сокрушили наших врагов на пути к предсказанному тобой счастью. О Великое Слово...

- Веди нас...

Смит нагибался и распрямлялся вместе со всеми.

- Встаньте! - сказал голос.

Толпа встала. Покашливания, шаркание ногами, приглушенные разговоры. Понурые, у некоторых смущенные лица.

- Идем вперед, - шепотнул Первый.