Стивен Бакстер - Эволюция

И в этом подвергшемся разрушению месте, выпивая вино кубок за кубком, Гонорий пытался убедить человека из пустыни совершить путешествие вместе с ним ещё дальше: обратно по обломкам рухнувшей империи, всё на запад и на запад, на самый берег мирового океана. И потому он рассказывал ему истории о рождении и смерти богов.

Пришло ещё одно поколение жизни, и возникло ещё больше новых форм. Титаны Кронос и Рея родили будущих богов Олимпа, и среди них римского Юпитера. В дальнейшем Юпитер повёл новых богов человеческого облика против союза более древних Титанов, Гигантов и чудовищ. Это была война за господство в самой Вселенной.

— Земля была разрушена, — шептал Гонорий. — Из глубин выросли острова. Горы упали в море. Реки высохли или изменили течение, затопляя землю. А кости чудовищ были захоронены там, куда они упали.

— В наше время, — продолжал Гонорий, — натурфилософы всегда были противниками мифов — они ищут естественные причины, которые соответствуют законам природы — и, возможно, они правы, когда так поступают. Но иногда они заходят слишком далеко. Аристотель утверждает, что живые существа всегда размножаются, не изменяясь, и что виды жизни неизменны во времени. Пусть же он объяснит кости гигантов, которые мы выкапываем из земли! Аристотель, наверное, никогда в своей жизни не видел кость! Существо, замурованное в камне, может быть грифоном, а может и не быть. Но разве не ясно, что кости старые ? Сколько времени может потребоваться песку, чтобы превратиться в камень? Что представляет собой эта огромная каменная плита, если не свидетельство иных эпох прошлого?

Загляните дальше, за грань историй. Вслушайтесь в суть того, что говорят нам мифы: в прошлом Земля была населена совсем иными существами — видами, которые иногда размножалась, производя себе подобных, а иногда производили помесей и чудовищ, коренным образом отличных от своих родителей. Всё так, как показывают кости! Какой бы ни была правда, сейчас уже и не понять того, что мифы говорят правду , потому что они — продукт тысяч лет исследований Земли и осмысления их значения. И пока, пока…

Аталарих положил ладонь на руку своего друга:

— Успокойся, Гонорий. Ты хорошо говоришь. Кричать совсем не нужно.

Гонорий, трепеща от страсти, произнёс:

— Я утверждаю, что мы не можем игнорировать мифы. Возможно, они — это воспоминания, лучшие воспоминания, которые у нас есть, о великих катастрофах и о необычных временах прошлого, свидетелями которых были люди, которые мало что могли понять из увиденного, люди, которые сами могли быть людьми лишь наполовину.

Он поймал хмурый взгляд Аталариха.

— Да, людьми лишь наполовину! — Гонорий выложил череп, который дал ему скиф, череп с человеческим лицом и с крышей, как у обезьяны.

— Человек, но не человек, — проговорил он вполголоса. — Вот величайшая из тайн. Что было до нас? Каков ответ на этот вопрос? Что, кроме костей? Господин скиф, ты сказал мне, что этот плоский череп привезли с востока.

Папак перевёл.

— Скиф не может сказать, где это произошло. Эта вещь прошла через много рук, путешествуя на запад, прежде чем попала к тебе.

— И с каждой перепродажей, — почти добродушно пробормотал Аталарих, — цена, несомненно, увеличивалась.

Услыхав это, Папак вскинул тонкие брови.

— Говорят, что в землях людей с бледной кожей и узкими глазами, далеко на востоке, такие кости — обычное дело. Кости нужны как основа для лекарств и волшебных зелий, и чтобы удобрять поля.

Гонорий наклонился вперёд.

— Значит, мы теперь знаем, что когда-то на востоке жила раса людей человеческого облика, но с маленьким мозгом. Зверолюди , — его голос дрожал. — А что, если я скажу вам, что на самом дальнем западе, на краю света, когда-то была другая раса до-людей — люди с телами, похожими на медвежьи, и лбами, словно шлем центуриона?

Аталарих был ошеломлён: Гонорий не говорил ему ничего подобного.

Скиф заговорил. Его протяжные гласные и смягчённые согласные звучали, словно песня, нарушаемая лишь неуклюжим переводом Папака — песня пустыни, которая разливалась во влажной итальянской ночи.

— Он говорит, что когда-то было много видов людей. Сейчас они все пропали, но в пустынях и в горах они остались в историях и песнях. Мы забыли, говорит он. Когда-то мир был полон разных людей, разных животных. Мы забыли.

— Да! — воскликнул Гонорий и внезапно вскочил в порыве чувств. — Да, да! Мы забыли почти всё, кроме лишь искажённых следов этого, сохранённых в мифе. Это — трагедия, агония одиночества. Вот, я и ты, господин скиф, мы почти забыли, как разговаривать друг с другом. И всё же ты понимаешь, как и я понимаю, что мы плаваем, как моряки на плоту, по безбрежному морю неоткрытого времени. Идём со мной — я должен показать тебе кости, которые нашёл. О, идём же со мной!

Аталарих и Гонорий приехали из Бурдигалы, города, находившегося на землях существовавшего тридцать лет королевства готов, которое теперь раскинулось на большей части земель, бывших когда-то римскими провинциями Галлией и Испанией. Чтобы добраться до дома, им пришлось снова проходить через путаницу территорий, возникших, когда рухнуло римское владычество в Западной Европе.

Отношения между Римом и беспокойными германскими племенами севера долгое время складывались проблематично, пока на длинной и уязвимой северной границе старой империи германцев жёстко притесняли. Империя веками использовала некоторых германцев в качестве наёмников, и, наконец, целым племенам позволила им поселиться в границах империи, понимая, что они боролись в качестве союзников против общих врагов за границами. Так что империя стала своего рода скорлупой, населённой и управляемой не римлянами, а более энергичными германцами, готами и вандалами.

По мере того, как росла напряжённость на границе — это был косвенный результат обширной экспансии гуннов из Азии — терялись последние следы римского управления. Губернаторы и их штат исчезли, а последние римские солдаты, брошенные удерживать свои посты, плохо оплачиваемые, отвратительно экипированные и деморализованные, не сумели предотвратить крах сложившегося порядка.

Таким образом, западная империя пала почти незаметно. Среди политических обломков возникли новые нации, и рабы стали королями.

И так, из королевства Одоакра, занимающего Италию и остатки старых провинций Реции и Норика на севере, Аталарих и Гонорий прошли через королевство бургундов, охватывающее значительную часть внутренних районов Роны к востоку от Галлии, и через Суассонское королевство в северной Франции, пока, наконец, не вернулись в своё Готское королевство на западе.