Стивен Бакстер - Эволюция

Дальняя провела большую часть утра в той же самой растоптанной чаще, где вчера работала её мать. Земля была уже сильно обыскана, поэтому для того, чтобы отыскать новые корни и плоды, нужно было изрядно покопаться. Вскоре она перегрелась, испачкалась и ощущала неловкость. Она чувствовала тревожность и отсутствие свободы, а длинные ноги, на которые она присела среди утоптанной грязи и мусора, заметно болели.

Ближе к полудню бесцельная неподвижность этого странного, тяжёлого дня усилилась. Саванна, открытая и свободная, манила к себе Дальнюю, так же, как и вчера. Чувство пустоты в её животе притупилось, и её стремление покинуть это место преодолело бремя необходимости выживания и семейных обязанностей.

Одна стройная пальма пережила прилив внимания дейнотериев, и на её вершине висела гроздь орехов. Молодой мужчина забрался на дерево с ловкостью, которая проистекала из глубоко похороненной памяти его тела о прежних временах, когда мир был зеленее. Дальняя следила за движениями его гибкого туловища и ощущала специфическую боль внизу своего живота.

Она приняла своего рода решение. Уронив остатки еды, она выкарабкалась из зарослей и просто побежала на запад.

Когда её конечности заработали, лёгкие стали качать воздух, и она ощутила под ногами затвердевшую и не пачкающую грязь, она почувствовала огромное облегчение. На какое-то время, пока она бежала, не думая, даже дневная жара стала чувствоваться легче, потому что дуновение воздуха при её движении охлаждало кожу.

Вдруг послышался глубокий, угрожающий грохот, который отозвался в небе эхом. Она остановилась, присела и огляделась в страхе.

Яркий солнечный свет потускнел. Густые чёрные тучи наползали на небо с востока. Её испугала вспышка сиреневатого света, который осветил тучи изнутри. Почти немедленно послышался раскатистый треск и более глубокий и продолжительный грохот, который, казалось, перекатывался по всему небу.

Оглянувшись на скалистое обнажение, которое внезапно оказалось очень далеко, она увидела, что люди бегут, собирая своих детей. Её сердце тяжело застучало; Дальняя вскочила и побежала обратно.

Но теперь с потемневшего неба хлынул дождь. Капли были достаточно тяжёлыми: они хлестали по её голой коже и незащищённым волосам, и выбивали маленькие кратеры в грязи. Земля быстро превращалась в вязкую грязь, которая липла к её ногам, замедляя бег.

Свет сверкнул вновь — на сей раз большая река света, которая на миг соединила небо и землю. Ослеплённая, она споткнулась и упала в грязь. Вокруг неё стоял ужасный грохот, словно мир разваливался на куски.

Она видела, что высокая пальма в центре вытоптанной поляны разлетелась надвое и горела; языки пламени лизали перистые листья, беспомощно поникшие на её вершине. Огонь быстро распространился по остальной части разгромленных зарослей — а затем занялась сухая трава на равнине вокруг.

Пелена серо-чёрного дыма начала подниматься над нею. Она встала на ноги и попробовала продолжить бег. Но, несмотря на продолжающийся дождь, пожар распространялся быстро. Сезон был исключительно сухим, и саванна была покрыта пожелтевшей травой, высохшими кустами и упавшими деревьями, готовыми сгореть. Где-то затрубил слон. Дальняя мельком увидела стройные фигуры, убегающие сквозь тьму: наверное, жирафы.

Однако гоминиды были в безопасности. Огонь просто обогнул бы их скалистый выступ без вреда для них. Хотя они все пострадали бы от дыма и жара, из-за этого никто бы не умер. И если бы Дальняя смогла добраться до выступа, она также была бы в безопасности. Но она всё ещё была на расстоянии сотен метров от него, и стена дыма и пламени преградила ей путь. Огонь с жадностью прыгал по высокой сухой траве, и каждый лист сгорал моментально. Воздух стал дымным, заставляя её кашлять. Частицы горящей растительности кружились в воздухе — обугленные, но всё ещё рдеющие. Попадая ей на кожу, они жалили её.

Она сделала единственную вещь, которую могла. Она развернулась и побежала: побежала на запад, прочь от пожара, прочь от своей семьи.

Она не переставала бежать, пока не добежала до густого леса. Увидев перед собой сплошную зелёную стену, она колебалась лишь мгновение. Здесь скрывались другие опасности, но пожару это место было явно не по зубам. Она углубилась в чащу.

Присев поближе к корню древовидного папоротника, окружённая его влажными цепкими листьями, она смотрела на саванну. Пожар всё ещё жадно полз по высокой траве, а дым поднимался и просачивался в густой лес. Но этот участок леса явно был слишком густым и влажным, чтобы быть под угрозой. А огонь быстро пожрал собственное топливо; дождь начал тушить языки пламени.

Скоро она сможет выйти отсюда. Она присела на корточки, выжидая этот момент.

Её внимание привлекло быстрое движение вблизи её ноги. У основания текстурированного корня древовидного папоротника в её ноге с механической чёткостью движений полз скорпион. Без колебаний, но заботясь о том, чтобы избежать жала, она прихлопнула скорпиона нижней частью ладони. Осторожно зажав скорпиона двумя пальцами, она подняла его и поднесла к своему рту.

Что-то врезалось ей в спину. Она опрокинулась вперёд и упала на живот, а на её спине сидела масса — горячая, тяжёлая и мускулистая. Вокруг неё слышались визг и вопли, а кулаки барабанили её по спине и голове.

Глубоко вздохнув и собравшись с силами, она перевернулась.

По ней скакало тонкотелое существо. Оно было чуть выше, чем в половину её роста, с тощим телом, покрытым буровато-чёрной шерстью, с длинными руками, головой, похожей на обезьянью, которая высилась над узкой конической грудной клеткой, и с тонким розовым половым членом, торчащим ниже его живота. Его шерсть была мокрой от дождя, и он вонял; запах был затхлый и сильный. И все же оно — нет, всё же «он» — стоял на ней вертикально, как кто-то из её собственного вида, как не может ни одна обезьяна.

Это был питек — обезьяночеловек, человек-шимпанзе, представитель самых первых гоминид, очень дальний родственник Дальней. А среди путаницы ветвей над ней их было ещё больше, и они спускались вниз, словно тени.

Она захотела встать. Но что-то ударило её по голове, и она провалилась во тьму.

Когда она пришла в себя, она лежала на спине. Её грудь, ноги и ягодицы болели.

Повсюду вокруг неё были питеки.

Некоторые из них карабкались на деревья афцелии в поисках плодов. Другие копались в земле, добывая корни мусанги. Это были активные двуногие существа, которые работали без слов. Но, в отличие от неё, они были невысокого роста, волосатые, с дряблой, как у шимпанзе, кожей.

Кто-то кричал. Дальняя обернулась, чтобы посмотреть.

В грязи присела самка питека. Она тужилась, её лицо было искажено, а дряблые груди налились молоком. Дальняя смутно видела, как что-то небольшое и плотное появилось из задней части её тела: это была волосатая голова детёныша, покрытая слизью. Эта самка питека рожала.