Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

— Трагедия произошла в 21.00 местного времени. Уже было довольно темно. Это — во-первых. Во-вторых, незадолго до этого прошел короткий, но сильный дождь, поэтому во дворе дома было безлюдно.

В-третьих, во время своего падения потерпевший не кричал и никак не пытался привлечь к себе внимание, — объяснил Мурадов причины, по которым чекисты и милиционеры не смогли подшить к делу об исчезновении Павлова показания свидетелей.

— С искажением пленки видеозаписи это вы ловко придумали! Не хватало того, чтобы Мерцалов и Фишман узнали правду! — Цибиков брал назад свои прежние обвинения.

— Я прошу вас о том, чтобы известные вам детали секретной операции двенадцатилетней давности… — Мурадов сделал паузу, пытаясь подобрать более подходящие слова.

— Не стали достоянием гласности. Я вас правильно понял? — безошибочно угадал Цибиков.

— Так точно. Если начнется независимое журналистское расследование. Или еще хуже — последует депутатский запрос. Даже в такой демократической стране, как Америка, все, что связано с НЛО, скрыто непроницаемой завесой государственной тайны— сказав это, подполковник Мурадов встал, давая понять, что к тому, что он сообщил, ему уже больше нечего добавить. Цибиков проводил своего бывшего коллегу по работе в органах до лифтового холла. Вернувшись в служебный кабинет, он застал в нем своего сына.

— Павлова требуют назад в институт имени Сербского! — взволнованно сообщил доктор Ситников.

— Где он? — помрачнел от досады Цибиков.

— У меня в машине. Я предложил ему прогулку по Москве— шепотом сказал доктор Ситников, не зная, как отец отнесется к его инициативе.

— Молодец. Правильно сделал! — похвалил его Цибиков и, взглянув на часы, предложил:

— Прокатитесь по городу, зайдите в кинотеатр, пообедайте в ресторане. То есть потяните время, а я попробую разобраться…

— Дмитрий Васильевич просится на Ваганьковское кладбище, а затем хочет заехать в свою московскую квартиру на улице Теплый Стан. Ключи у него есть — со вздохом облегчения сказал доктор Ситников.

— Вот и отлично. Поезжайте, а ровно в 15.00 сделаешь мне контрольный звонок на кафедру! — напутствовал сына Цибиков. До начала заседания Ученого совета оставалось еще полчаса. Зная о том, что его рабочий телефон прослушивается, Цибиков решил позвонить в институт имени Сербского из соседнего кабинета, который занимал коллега с кафедры наркологии профессор Пахомов. Коллеге не терпелось рассказать о трагикомичном случае, произошедшем с ним вчера во время утреннего обхода больных в больнице имени Кащенко, где у профессора была практика. Пришлось из уважения его выслушать. Посмеявшись от души, и поблагодарив коллегу за веселый и живой рассказ, Цибиков пожаловался на электрика, который, по его словам, второй день не может в его кабинете починить телефон, и попросил разрешения сделать звонок. Профессор не возражал. Доктор Мельников оказался на месте и сообщил ему о причинах вызова Павлова обратно в институт имени Сербского. Оказывается, к ним в отделение совершенно внезапно нагрянула проверка по линии Всемирной психиатрической ассоциации и заинтересовалась историей болезни пациентов палаты № 113, включая Павлова и Орлова.

— Хватит с них и Орлова — раздраженно отреагировал Цибиков.

— Увы, Орлов позавчера умер в тюремной больнице в Лефортово от острой сердечной недостаточности — с сожалением констатировал доктор Мельников.

— Павлов — случай особый. Мы впервые наблюдаем эффект энергоинформационного обмена долговременной памятью однояйцовых близнецов. Это может стать научной сенсацией! — напомнил он коллеге Мельникову очевидное.

— Я все понимаю, и попробую Павлова кем-нибудь подменить — пообещал доктор Мельников.

На ночь Урсула вколола Деметрису внутримышечно двойную дозу препарата лечебного сна «Тысяча и одна ночь». К нему пришел благодатный отдых забвения, а чуть после наступил глубокий, животворящий сон. На следующий день он почувствовал себя настолько хорошо, что попросил Урсулу показать ей место, куда она спрятала батискаф «Фантом», и также изъявил желание побывать на его борту. Урсула обнаружила «Фантом» три года назад, смогла завести двигатель, отбуксировала в соседнюю бухту, и спрятала в просторном гроте в его надводной части. Подводная часть грота уходила вглубь более чем на 15 метров и заканчивалась мощным источником пресной воды. Это скрытное место Деметрису было хорошо знакомо, и он похвалил Урсулу за предусмотрительность. За тысячелетия, прошедшие с того дня, когда Эмм Ми Фиш сбросила «Фантом» в полынью тогда еще пресноводного Байкала, его намагниченный корпус даже не оброс ракушками. Все бортовые электронные системы и гибридный двигатель на водородных и силикатных топливных элементах работали исправно. Урсуле даже удалось оживить основной бортовой компьютер, установив на нем новую операционную систему и пакеты приложений. Напомним, что батискаф «Фантом» представлял собой миниподлодку с прочным титановольфрамовым корпусом. Его максимальная скорость в подводном положении составляла 16 узлов. В надводном положении батискаф передвигался в два раза быстрее. Использовать «Фантом» в качестве универсального плавсредства Павлову и Вене Саймон не пришлось, — они покинули его на аварийном спасательном модуле в условиях нештатной ситуации. Однако сожалеть об упущенных возможностях было уже слишком поздно. На осмотр «Фантома» Урсула пригласила Петровича. Ей было интересно узнать его мнение о совместимости электроники батискафа с электроникой машины времени. Протестировав основной и резервный компьютер, Петрович пришел к выводу, что их суммарная мощность позволяет «крутить» на них любую программу, написанную на Brainfork и Malbolge — основных языках программирования потустороннего сообщества. Это сразу же натолкнуло его на мысль о том, что «менять шило на мыло нет никакого смысла». Короче говоря, Петрович предложил Урсуле собрать машину времени на платформе батискафа «Фантом» и его электроники. Изобретенный им в 1961 году реактор холодного ядерного синтеза помещался в обычном дорожном чемодане. Петрович не хотел, чтобы его хозяева считали его друзей угонщиками и устроили им в отместку какую-нибудь пакость.

Себя же он, очевидно, полагал свободным от своих прежних обязательств и надеялся прожить остаток дней с людьми, которые отнеслись к нему с сочувствием и пониманием. Вечером во время ужина, который проходил на летней веранде, Петрович поинтересовался у Деметриса «насчет прогулки в XX век».

Урсула, расспросив бывшего демона, и, узнав, чем это путешествие для ее отца может закончиться, заявила решительный протест. Деметрис в качестве аргумента в пользу решения навестить своего двойника привел свой преклонный возраст и состояние здоровья. Урсула в ответ возразила, что, дескать, он ее совсем не любит и не жалеет, и, кроме того, упрекнула его за то, что он потерял надежду увидеть своего старшего сына Медвежонка и внучку Аврору живыми. Ему стало стыдно, и он сказал, что, он, пожалуй, подождет, пока она и Петрович соберут новую мобильную систему для путешествий во времени.