Рудольф Жакмьен - Нэсси, или яйцо бронтозавра

— Эндрью во дворе.

Клиффорд с трудом пробрался между расставленными вдоль стены ящиками с товаром, прошел расположенный за дверью коридор и вышел во двор. Текльтон, длинный и худой, с воинственными усами под острым, выпирающим вперед носом, очищал как раз кочаны капусты от поврежденных и слегка попорченных верхних листьев. Он повернул голову на звук открывающейся двери и выпрямился.

— А, это ты, Боб. Уже конец рабочего дня?

— Как видишь. Я же не торгую гнилой капустой, и мой музей закрывается в шесть часов.

Текльтон ответил на шпильку друга снисходительной улыбкой.

— Зато я сам себе хозяин и мне не нужно стеречь допотопные чудовища.

— Это не так скучно, как ты думаешь,— возразил Клиффорд.— Ты смотрел фильм «Миллионы лет назад»?

— Конечно. Он нам с Доротеей очень понравился.

— Вот видишь. Когда я смотрю на своих монстров, то пытаюсь иногда представить себе, как они выглядели в жизни, как дрались между собой. Часто пробирает меня при этом дрожь.

Текльтон рассмеялся.

— Хорошее времяпровождение! В таком случае моя капуста, мои помидоры и салаты нравятся мне больше.

«Если бы ты знал!» — подумал Боб.

Он едва мог удержаться от желания рассказать школьному товарищу о своем сенсационном открытии. Вот бы удивился! Но нет, нельзя. Ни в коем случае! Только когда вылупится детеныш динозавра и...

Он смотрел, как зеленщик бросает отходы капусты в корзину, и вдруг спросил:

— Ты куда деваешь эти отбросы, Энди?

Текльтон удивленно посмотрел на него.

— Смешной вопрос. В мусорный ящик, куда же еще. Может быть, возьмешь их для своей козы?

— Спасибо. Сейчас еще много свежей травы. Просто так подумал. Ими ведь можно накормить десятков кроликов.

Текльтон пожал плечами.

— Я эту скотину держал, да бросил. Уж очень хлопотливое занятие. К тому же Долли не переносит даже запаха кроличьего мяса. Да вот она сама.

Доротея Текльтон показалась в дверях дома, подошла и подала Клиффорду плетеную корзинку, покрытую сверху нежно-зелеными листьями салата.

— Вот, возьми для Мириам. Чудесная клубника. Сегодня получили большую партию. Передай ей привет, и пусть нас не забывает. Не видели ее уже целую вечность.

— Большое спасибо, Долли. Все передам.— Он полез в карман и достал кошелек.

Доротея замахала руками:

— Не надо. Пусть Мириам меня навестит. Вот и все.

Эндрью согласно кивнул:

— Приходите в воскресенье на чай, Боб.

— С удовольствием,— ответил Клиффорд. Он поблагодарил Долли еще раз за клубнику, вывел из-под навеса свой велосипед, повесил корзинку на руль и попрощался. — До завтра.

— Будь здоров. Привет Мириам.

Шесть километров до маленького собственного дома на окраине поселка Гринвуд он, спокойно нажимая на педали, преодолевал обычно за полчаса, а на этот раз уложился в двадцать минут. Мириам, как всегда в этот вечерний час, поливала цветы в крохотном палисаднике перед домом. Когда Боб провел велосипед через калитку в живой изгороди, отделяющей палисадник от улицы, она оставила лейку и пошла ему навстречу.

— Добрый вечер, Мири,— приветствовал ее Боб, снял корзинку с руля и подал жене.— Это посылает тебе Долли. Она пожаловалась, что ты не показываешься у них. Они приглашают нас на следующее воскресенье на чай. Пойдем?

— Добрый вечер, Боб,— ответила Мириам, принимая корзинку. Приподняв листья салата, она с восхищением воскликнула: — Клубника! А сорт-то какой! Виктория!

— Правильно,— подтвердил Клиффорд,— и если за ужином ты угостишь меня даже полной тарелкой этих ягод, я не откажусь,— закончил он весело.

— Знаю тебя, сластену,— засмеялась Мириам.— Иди тогда, поставь своего железного ослика в сарай и приходи ужинать.

Боб не замедлил выполнить первую часть этого требования. Он обошел кирпичный домик с легкой мансардой над входом, пересек мощеный двор и открыл одну створку ворот в просторный сарай, который раньше одновременно служил конюшней и помещением для телег, потому что отец Мириам долгое время держал небольшой гужевой извоз.

За деревянной перегородкой слева от входа ему навстречу раздалось вечно недовольное блеяние козы Лисси, за которой из-за жирного и вкусного молока Мириам заботливо ухаживала. Но Клиффорд не обратил на нее сегодня никакого внимания. Поставив велосипед, он подверг сарай детальному осмотру и пришел к выводу, что он будто специально приспособлен для задуманного дела. Около тридцати футов в длину, двадцати в ширину и десяти в высоту без верхнего сеновала, он очень подходил, под «хлев для бронтозавра». Когда это название ему пришло в голову, Боб про себя ухмыльнулся. Конечно, для взрослого бронтозавра сарай слишком мал, но как «детская комната» для детеныша вполне подходит.

Насвистывая мелодию старой матросской песенки, Боб просматривал лежавший в углу строительный материал, которым он при случае пользовался, когда кому-нибудь в поселке помогал в постройке курятника или другого подобного сооружения. Цемент, известь, песок — все под рукой. Ему очень хотелось тут же приступить к работе, однако нетерпеливый голос Мириам позвал его домой.

— Где ты там пропадаешь, Боб? Клубника ждет тебя.

— Я уже иду,— отозвался он. Продолжая насвистывать, он вымыл в кухне руки, сел за стол и стал лакомиться клубникой.

— Превосходно! — весело похвалил он, сунув в рот сидящей против него Мириам несколько самых крупных ягод и взялся за ужин. Мириам подозрительно посмотрела на него через стол и заметила:

— У тебя сегодня какое-то приподнятое настроение. Уж не выпил ли у Энди рюмочку?

— Что ты, милая, ни капли.

— Ну тогда, наверно, в твой музей опять привезли какие-то исторические косточки.

— Тоже нет,— отрицал Боб. И уже второй раз за этот вечер подумал: «Если бы ты знала!»

Он, конечно, понимал, что волей-неволей должен посвятить жену в свой замысел. Но не сегодня. Она узнает об его открытии тогда, когда он принесет яйцо бронтозавра домой и потребуется рефлекторная лампа, которую они зимой иногда включают, чтобы в комнате стало теплей и уютней. Но пока...

— Нет, Мири,— продолжал он, смущаясь,— дело в том, что сэр Эдвард просил меня сделать копию яйца бронтозавра, что ты видела в моем отделе. Где-то открывается палеозо... Фу черт! Все еще спотыкаюсь об эти ученые выражения. Открывается, значит, палеонтолого-зоологическая выставка, и на ней должно экспонироваться наше яйцо бронтозавра. Однако директор музея опасается, что драгоценный экспонат может потеряться или повредиться, и поэтому хочет послать туда его копию. Дело не терпит отлагательства, и я попытаюсь «снести» такое большое яйцо ещё сегодня,— закончил он, смеясь.

Мириам с сомнением покачала седоволосой головой.

— А не много ли ты на себя берешь? Ты ведь не скульптор,— сказала она.