Альфред Ван Вогт - Бесконечная битва. Планеты на продажу. Человек с тысячью имен. Рассказы

Модьун, не отрывая глаз от этой величественной картины, сдерживал дрожь. Возникающую во всем теле, а не просто в одном месте. Иногда это была нога, иногда плечо и рука… желудок и внутренности, бедра, легкие и так далее, назад и вперед по кругу. Ощущения постоянно менялись, не останавливаясь ни на секунду.

Модьун снял все барьеры для восприятия и последующей стимуляции внутренних сил.

Он чувствовал давление пола на подошвы и пятки, гладкость внутренней материи его брюк. Он вдыхал воздух, который лишь слегка щекотал ему легкие. Лицо его горело от какого-то чувства, теперь уже ставшего вроде бы постоянным. Гнева? Впрочем, Модьун не был до конца уверен в этом. Но это чувство подталкивало его.

Просто чтобы удостовериться, каким было это чувство, Модьун мысленно повторил свои жизненные принципы: (1) Люди такие, как они есть, и жизнь такая, как есть — имеющая смысл. (2) Если вы доверяете людям, то они тоже будут доверять вам. (3) Полюбите их, и они ответят вам любовью. (4) Жизнь, в сущности, прекрасная вещь. Никогда не совершайте угрожающих движений, и вы будете удивлены, насколько мирной станет ваша жизнь. (5) Всегда подставляйте другую щеку.

Как он заметил, эти высказывания просто промелькнули в его голове, не дав ему мысленной подзарядки — просто приятная группа мыслей, которые, несомненно, были правильными в некоторых случаях, но нельзя было сказать, что так было всегда. Потому что, очевидно, Нунули не думали так. Да и эти Зувгайты… по крайней мере пока.

И так же думали некоторые земные существа. Может быть, позже, в будущем, они и будут так думать. Но не сейчас.

Конечно, ему еще нужно быть осторожным. Он по-прежнему не способен убивать. Есть и много других запретов. И о них Зувгайты не должны узнать.

Модьун и его друзья-животные большую часть дня следили за высадкой огромной армии в горах внутри барьера, не встречая никакого сопротивления. «Итак, они ждут меня», — Модьун теперь в этом не сомневался. Его ноги пустились в пляс, что было выражением его удовлетворения.

«Я действительно разрушил внутренние барьеры…» — Ощущаемые им внутри чувства тут же передавались его телу. И это было ему приятно.

Позднее, когда они сели пообедать, стало ясно, что друзья следили за ним, потому что Дуулдн сказал:

— А вы действительно умны! Откуда вы узнали все эти вещи насчет черных дыр?

— Системы мысленного восприятия способны непосредственно постигать все явления Природы, — ответил Модьун, потом скромно добавил: — Это совсем не значит, что я совершенен как личность. Нунули сделали нас такими. Я не умнее и не лучше любого другого существа — если не считать того, что у меня есть эти особые способности.

Руузб, довольно энергично накинувшийся на еду, посмотрел на человека:

— Друзья, наверное, это действительно так. Многое из того, что сделал этот парень с момента нашего знакомства с ним, выглядит довольно наивным. У него доброе сердце, но не острый ум. И все же, вне всякого сомнения, его котелок способен на кое-какие вещи, очень интересные Верно, Модьун?

Того отнюдь не обрадовала такая характеристика, полученная от человека-медведя. Однако Модьун очень хотел, чтобы его друзья-животные по-доброму принимали его, поэтому энергично закивал:

— Да, — согласился он. — Хотя, — добавил он через несколько секунд, — теперь я не столь наивен, как раньше.

— Мы посмотрим, — сказал Руузб, глядя на Модьуна. — Не обижайся, друг, я просто констатирую факты. Например, — он с грустью покачал головой, — только представь себе: ты позволяешь украсть единственную на весь мир женщину твоего племени путем простого заговора и даже не думаешь предпринять что-нибудь по этому поводу.

— Но я знаю, где она находится, — попытался защититься Модьун.

— И где же? — тут же проворчал Руузб.

— Она, конечно же, у этого Зувгайта.

Человек-медведь повернулся к остальным друзьям и беспомощно развел руками.

— Сами видите, ну, что я говорил, — сказал он.

Наррл улыбнулся сидевшему напротив него Модьуну:

— Я помню одну женщину, которая когда-то горячила мою кровь. Но до того, как я собрался бросить ее, она поменяла меня на другого, у которого был лучше подвешен язык. Я знал, где она оказалась впоследствии, правильно.

— И у меня, — охотно поддержал эту тему Иччдохз, — был друг, решивший пересечь океан на лодке, которая затонула в бурю. Он утонул. Я знаю, где он, правильно. Его останки — на глубине двух миль от поверхности воды.

— Видишь ли, Модьун, — Руузб не мигая смотрел на человека, — ты говоришь так, что порою кажется, что ты не можешь сложить два и два.

Их дружеское нападение сильно обидело Модьуна. Он только сейчас начал осознавать, что тут что-то неправильно… «Человек потерпел поражение, — подумал он. — Действительно уничтожен до последнего мужчины и женщины. А я здесь все еще разглагольствую и веду себя, как победитель.

В самом деле, смешно. И все же…»

Когда они наконец закончили есть, Модьун сказал:

— Давайте лучше отправимся спать. Возможно, ночью мы получим сообщение, что дело дошло до точки, что я смогу встретиться с Зѵвгайтами там, внизу Тогда в тот момент наши тела будут чувствовать себя лучше после отдыха.

Дуулдн с подозрением посмотрел на человека.

— У тебя есть план? — требовательно спросил он.

— Я же сказал вам, что я не такой наивный, как кажется, — запротестовал Модьун. — У армии внизу нет продовольствия. А они не привыкли обходиться без еды.

Сообщение пришло вскоре после трех часов полуночи по корабельному времени.

По видеоустройству они увидели, что к месту, куда их пригласили на встречу, нельзя приблизиться непосредственно — если только не приземляться на крышу. Само здание было плотно прижато к утесу, который отвесно поднимался за ним. А впереди тянулся еще один склон, хотя и не такой крутой, да и тянулся он не более чем на две сотни футов.

Ниже здания была довольно плоская равнина, украшенная аллеями и изгородями, которые вились среди кустарников и вдоль реки к краю леса, удаленного от здания на двести ярдов. При приземлении где-нибудь на этой равнине пришлось бы уничтожить какую-нибудь из этих аллей или изгородей, что, конечно, было бы очень невежливо со стороны гостей.

Модьун мог подняться по лестнице, ведущей вверх по склону горы из сада внизу — если это было садом — к зданию наверху. Но казалось совершенно очевидным: это здание и равнина внизу являлись частью одного и того же архитектурного и паркового комплекса.

По склону горы двигалось много фигур; несомненно, это перемещалась армия людей-животных. Но они находились еще далеко справа и должны были подниматься дальше вверх. До их прихода, наверное, еще где-то час времени. Модьун с волнением подсчитывал. Возможно, ему следует отложить посадку.