Елена Асеева - Полет за горизонт

– Как вы думаете, Болорев Пелгом, а в нашей Галактике возможна жизнь, подобная той, коя когда-то возникла на Лужич. Я имею в виду не растительный и животный мир, а появление человеческого вида?

Первый дайнагон теперь подался немного вперед, очевидно, стараясь понять, о чем думает его подопечная и прошелся взглядом по лицу девушки, точно расправляя на ее густых белесых бровях волоски и легохонько оглаживая очи, да чуть-чуть вздев кверху полноватую нижнюю губу, с тем одновременно выгнув верхнюю, очень низко отозвался:

– Ика, почему вас так тревожит этот вопрос. Как я приметил, обострившийся в самом восприятии в последние дни? Не думаю, что сейчас наилучший момент, абы к нему возвращаться, поелику стоит нам о том начать толковать, как мой ответ вызовет в вас досаду. Вы итак слишком возбуждены, плохо спите, питаетесь, зачастую подвержены эмоциональным всплескам. Да, и потом вы же знаете мое мнение. Оно доколь неизменно. Я считаю, что человеческий вид определенно в Туманности Света, где-то обитает еще. Вряд ли наша система в том была уникальной.

– Уникальной, – тихо повторила Искра и враз опустила голову, абы промелькнувшего пред очами островка голубого цвета на самом кончике звездного рукава не уловил ментор.

Они тогда долго сидели возле пруда, толкуя об истории становления лужичан, о строении и размерах самой Галактики Туманность Света. И Иса днесь не горячилась, не спорила, спокойно выслушивая пояснения и предположения научного мира лужичан, выдыхаемые устами Болорева Пелгома. Не спорила девушка еще и потому как наблюдала за лебедем, плавающим возле берега, слегка изгибающим шею, выхватывающим воду из пруда и ссыпающим мелкую капель на свое оперенья, едва при сем вскидывая вверх крылья, аль широко их раскрывая.

К вечеру, когда Ярга направилась к западению, ментор сопроводил Искру Тревзор к десятиэтажному зданию лечебного корпуса, что поместился на противоположной стороне 38 прудовой аллеи от двадцатипятиэтажной Академии Мозга, и разнился с ним только порядковым номером. Болерев Пелгом не очень доверяя действиям своей подопечной, даже поднялся с ней в овальной по форме камере стацподъемника на пятый этаж. И передал ее в коридоре, схожем с полой трубой, в руки Куца Белика ЛИ, считающегося личным лекарем Искры (своими конечными буквами имени обозначая принадлежность к лекарскому составу исследовательского отдела).

Это случилось внезапно.

Как почасту происходило с Искрой.

В тот момент, когда они вошли в полусферической формы кабинет с розоватыми стенами, подсвеченными изнутри, да теми легчайшими переливами заполняющих и сам округлый потолок, и ровный пол, у девушки разком загудела голова. Вроде на мозг кто-то надавил, стараясь сжать в единую точку голубого цвета, схожего с островками юных звезд, находящихся на кончике одного из рукавов Туманности Света. И тотчас поплыли и сами плавно изогнутые стены, и находящийся посередь кабинета проверочный блок, напоминающий удлиненную цилиндрическую стеклянно-металлическую капсулу, с подсоединенной к ней тончайшей сетью проводов и нависающий над ним на сферическом потолке в щитке филаментно-лазерный экран. Кой-как дотянулись до слуха девушки слова лекаря, достаточно взрослого мужчины, типичного лужичана-молога. Имеющего узко-ромбовидное лицо, блекло-зеленые очи и темно-пепельные, короткие волосы, каковые украшали продольные и вовсе свинцового оттенка полосы. Высокий и худощавый, с таким же несколько узким, потянутым вперед кончиком носа Куца Белик ЛИ, своим басистым голосом, определенно, успокаивая девушку спросил:

– Искра Тревзор А Нулевой Степени вы меня слышите? Вам плохо?

И немедля звук погас, пред очами Ики на миг выступили грани фасеточного глаза стрекозы, а мозг нежданно стал действовать независимо от ее желания. Свершая то, что когда-то она сделала в Ямыне Груя против старшего преподавателя Лолы Красон. Само собой вслед за черной фасеткой глаз возник студенисто-шевелящийся мозг лекаря, и девушка туго качнувшись взад… вперед, весьма властно, хотя и низко сказала:

– Введи мне зерпин, Куца Белик ЛИ.

Теперь мозг лекаря точно сжался до состояния тускло-красной звезды, жаждущей вмале погаснуть окончательно, а после в левый большой палец, безболезненно, однако ощутимо под «веху» ввели лекарства.

– Еще! – повелительно дыхнула Искра, впрочем, стараясь несколько снизить давление на мозг лекаря, предоставив ему возможность вновь приобрести положенный вид и параметры мозга, студенисто-вязкой субстанции, наполненной нервными клетками и соединяющими их меж собой отростками.

Вероятно, девушка это «еще» повторила не раз, потому как после тех указаний собственный мозг степенно подчинившись ей, отяжелел, но и сам левый палец, и рука почитай до локтя стала неповоротливой, увеличившейся в весе.

– Спать! – теперь вымолвила сама Иса, и когда ее слух уловил шум от упавшего на пол тела, мгновенно подключившись к восприятию происходящего, все поколь не открывая глаз, направилась вон из кабинета.

Девушка открыла глаза уже на улице, миновав и сам коридор, и этажи в камере стацподъемника, наблюдая за движением людей и самих установок вельми четко даже чрез сомкнутые веки. На чуток застыв на широких ступенях здания лечебного корпуса АМа, Иса глубоко вздохнула, сызнова полностью подчинив себе свой мозг и в целом организм. Она знала, из прошлого употребления зерпина, что его действие начнется в течение тридцати частей времени после внедрения под «веху». Посему ей удастся дойти до дома, сейчас спустившись по 38 прудовой аллеи вниз, и тогда в тиши, темноте собственной спальни, наконец, разобрать слова стрекозы.

Искра медлила еще малость, слегка покачивая головой и стараясь проморгаться, абы нежданно голубое сияние здания Академии Мозга расположенного напротив, пошло малой зябью, а сами стены пульсирующе задрожали. А засим резко шагнув вперед, и вовсе угловато развернувшись влево, направилась вниз по аллее в сторону своего дома.

Днесь рябь пред очами многажды усилилась, дрожью ей ответили шагающие ноги и покачивающиеся туды… сюды руки, вероятно, зерпин уже начал свое действие, а предполагаемые сроки оказались неточными в связи с количеством влитого лекарства. Вновь отяжелела голова, а левая рука онемела до плеча, и перестав покачиваться, окаменело замерла. Одначе, девушка еще продолжала ступать, продвигаясь по городу в густеющем розовом тумане, каковой образовался, отразившись лучами Ярги от стеклянных фасадов зданий. Он наполнил и саму 38 прудовую аллею, захлестнул растущие по краю улицы деревья липы. Стройные, невысокие деревца с густой, округлой кроной усыпанной сердцевидными листочками и зонтиковидными голубо-белыми цветами, распространяющие душистые, нежные ароматы круглое лето. Туман заполонил очи Искры, влез ей в рот и склеил там язык, небо, перехватил гортань, трахею и, очевидно, сами легкие, отчего стало невозможным не то, чтоб вздохнуть, даже застонать. Девушка торопко ступила вправо, и, выставив вперед правую руку, ибо левая уже перестала даже ощущаться, оперлась ладонью об ствол липы. Теперь затряслись в коленях ноги, вторя им застучало внутри груди сердце. Сама собой качнулась вниз голова, а широко раскрывшаяся нижняя челюсть, точно, дотянулась до яремной ямки на груди. Туман пред очами стал сгущаться не только в плотности, но и цвете, степенно приобретая красные тона, а погодя разком возникшая едва зримая пунцовая стрекоза (точно схематически начертанная) воззрившись в сам мозг девушки и, опалив его жаром, спросила: