Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том первый

Двужил меж тем постелил на землю взятый в дорогу с собой буро-красный плащ и позвал Владу укладываться на него. Отроковица хотела было поспорить, ибо не желала забирать одежу у учителя, каковая ему самому могла пригодиться, тем паче они подъезжали ближе к горам, и по ночам их почасту обдували стлавшиеся по земле ветра. Одначе, у нее впервые за эти годы даже не отворился рот, чтоб чего-нибудь возразить и язык вроде как опух. С трудом поднявшись и доковыляв до места ночлега, надрывно покачиваясь туда… сюда, Владелина почитай повалилась на плащ, ощущая еще и навалившуюся слабость на ноги. И резво закрыла глаза, даже не ощутив как ей под голову положили котому и укрыли сверху плащом Могуча. Уже совсем не чуя от слабости, и общего онемения своей руки, девочка мгновенно заснула, будто провалившись в глубокую, темную яму.

Всю ночь Владелина проспала не пробуждаясь. Во сне она, судя по всему, бредила, посему точно выныривая из темной ямы, видела пред собой оживших лопаст, вперевалку шагающих к ней на коротких, отекших ногах. В доли секунд в их гладкую, бурую с крупными и мелкими пежинами кожу вонзались стрелы, и из рассечений текла густая голубая кровь. Эти видения длились совсем чуть-чуть, кажется, не более мгновения, в коем чьи-то заботливые руки, приподнимая голову Влады, поили ее сладко-терпким отваром и ласково проводили по волосам. И от той, похоже дарованной самим Выхованком, заботы с тела девочки спадал жар али вспять озноб, прекращало натужно стучать сердце и налаживалось допрежь ослабленное дыхание.

Рано поутру, когда небеса едва только посерели, а солнце еще даже не появилось, отроковица пробудилась. Она лежала на правом боку, приткнув раненную руку к груди. Весьма тяжелая голова, будто от сна али от острой боли в руке, была неподъемной. Дюже хотелось пить… сухо было не только во рту, но вроде как и в самом желудке. Высохшие губы, обветрено-потрескавшиеся приоткрылись, и Владу еле слышно вздохнула, вобрав глубоко в себя протяжный, чистый воздух, стараясь хоть его свежестью придать влажность собственной плоти. Ворвавшееся в недра рта, глотки дуновение, самую толику взбодрило девочку, и тогда она, окончательно пробудившись, увидела в зарнице полыхающего костерка сидящего подле ее ног миловидного человека.

Это был не высокий, не намного выше Владелины, худой человек. Не мужчина, а скорее всего женщина, что виделось по ее выступающей вперед небольшой груди, с вельми красивыми чертами лица и длинными, пшеничными, прямыми волосами, заплетенными в мудреную толстую косу, чем-то напоминающую колосок злакового растения. Удивительной была форма головы этой женщины, слегка удлиненная на затылке и со значимо выступающим вперед подбородком, округло-островатым, верно не намного уже, чем затылочная часть и напоминающая по виду яйцо. Заостренными на кончиках и прижатыми к поверхности кожи головы были два уха этого создания, на левой мочке коего висел на продолговатой цепочке с ноготок каплевидный прозрачно-белый самоцветный камушек, вспыхивающий в бликах огня всеми цветами радуги. На каплевидном лице поместились миндалевидной формы глаза, большой, выдающийся с горбинкой у самого основания, нос, впалые щеки над которыми нависали угловатые скулы. Даже в предрассветном сумраке юница ладно рассмотрела белоснежную кожу лица и рук женщины, с весьма долгими четырьмя пальцами, вроде лишенными безымянного. Казалось, человек был нагим, оно как не проступало на нем каких-либо очертаний одежи, однако погодя Влада приметила, что белоснежное одеяние просто слишком плотно облегает стройное, красивое тело. Голубоватая, али лишь мерцающая в сумраке утра обувка также плотно охватывала и ноги женщины так, что сквозь ее толь прозрачность, толь тонкость проступали удлиненные стопы с четыре перстами на каждой.

Владелина едва зримо пошевелила правой, затекшей от неудобной позы, рукой. И немедля женщина повернула в ее сторону голову, воззрившись на девочку еще более дивными очами в каковых и вовсе не имелось радужки, и зрачка… только белая склера наполняла их. Нежданно склера изменила свой цвет на золотистый, такой каким подсвечивалась кожа Расов.

– Хочешь пить? – негромко вопросила красивым, лирическим голосом, приятного тембра женщина.

– Ты кто? – прошептала взволнованно юница, не сводя зачарованного взора с удивительных глаз создания, в оных попеременно то золотой, то наново белой становилась склера.

– Это царица белоглазых альвов Вещунья Мудрая, – вмешался в разговор, выпорхнувший из сумрака утра Двужил, и остановился подле дивной женщины. – Народ белоглазых альвов недавно прибыл на планету Земля по велению их Творца Зиждителя Седми, нарочно, чтобы обучить людей наукам волхования и звездной мудрости.

– Да… – кажется, сие просто шевельнулись ставшими безжизненными от сухости уста отроковицы.

Вещунья Мудрая протянула деревянную братину в направлении губ девочки и та привстав с земли, слегка облокотившись на правую руку, торопливо приникла губами к ярко-золотистому отвару. Миг погодя опустошив братину до дна. Густой, сладковато-терпкий напиток однозначно увлажнил и рот, и глотку, он тепловатым светом согнал сухость из желудка, и немедля мягко-подвижными стали уста отроковицы.

– Значит, это ты меня поила всю ночь? – вопросила девушка все дотоль продолжая глазеть на царицу, чуток приклонив голову на сторону. – А я думала это мне приснилось, – добавила Владелина и сызнова прилегла, только ноне не на бок, а на спину. Острая боль единождым махом отозвалась во всей руке, девочка чуть-чуть поморщилась и досказала, обращаясь уже не к Вещунье Мудрой, а к стоящему подле нее гомозулю, – такая малая рана… всего лишь вскользь… а так болит. И, чудится, на меня нагрузили, что-то дюже тяжелое и заставили нести. Оттого и болят ноне, и руки, и ноги… и верно все тело, как внутри, так и снаружи.

– Наконечниками стрел лопаст служат шипы морских существ, которые содержат убийственное или вредоносное вещество, способное погубить человека, – пояснила своим приятным голосом царица и укрыла тело девочки, плащом Могуча, подсаживаясь к ней ближе. – И это еще хорошо, что стрелы не воткнулись тебе в грудь… живот… не задели кость, Владушка. Иначе никто не успел бы тебя спасти. – Вещунья Мудрая надрывисто покачала головой и негодующе взглянув в лицо Двужила, днесь стоящего несколько левее, кожа которого нежданно приобрела такое же яркое полыхание как и волосья, заметила, – и то благо… Благо, что Зиждитель Воитель направил меня сюда, иначе бы к утру ты могла остаться без руки. Ибо яд, это не рана. Не было смысла Двужил жечь ее огнем, только не нужная боль для девочки… бесполезная боль. Надобно было связаться с порученцами Зиждителя Словуты, а не самовольничать… Ну, да, то пред Зиждителем Воителем тебе Двужил отвечать, я лишь передала его тебе недовольство.