Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том первый

– А мальчики? – словно до конца не осознавая произошедшего вопросила Владелина и голос ее теперь ощутимо затрепетал.

– Мальчиков мои люди нашли мертвыми, – весьма сумрачно, вроде растерявши всю лиричность тембра своего гласа, ответствовала царица.

– Как же так? За что? – болезненно пролепетала отроковица и черты ее лица зримо заколыхавшись, исказились… то ли от физической, то ли от нравственной боли. – Они говорили о Матери Земле с такой теплотой. Говорили, что мы люди, точно черви вмале уничтожим реки, оземь, высосем из нее кровь… извратим ее плоть и оставим тут лишь безобразные остовы костей… Костей, – повторила юница так поразившее ее душу сравнение. – А сами… сами напали на мальчиков, которые им ничего не сделали. Что это?

– Это гнев… гнев, – откликнулась Вещунья Мудрая и провела дланью по лбу Влады смахивая оттуда выступивший бусенец пота. – Гнев творит и не такое… его надо уметь усмирять и тогда.

– Мои братья… я… – резко перебила плавную речь царицы Владелина и из глаз ее потекли, резво выплюхнувшиеся и столь долго удерживаемые слезы. – Неужели они лопасты правы… и мы можем такое содеять с нашей Матерью?! Нет! Нет! – то Владелина почти вскрикнула. – Никогда! Я не смогу такое сотворить с моей Матерью.

– Тише! Тише, девочка… моя хорошая девочка, – прошептала участливо Вещунья Мудрая и принялась нежно голубить волосы юницы. – Мальчики проснутся… и наново расстроятся, растревожатся за тебя. Не надо плакать, – царица белоглазых альвов порывисто обхватила за плечи девоньку и медленно, чтобы не потревожить рану подняв, усадила подле себя. Она ласково притянула к себе трепыхающееся от волнения тело юницы и крепко обняв, прижала к груди. – Умиротворись! Умиротворись!

Сие, кажется, царица уже не шептала, а вроде как пела. И голос ее такой красивый с лирическими переливами переплетался с напевами птиц и зверей живущих в этих неоглядных лесах, обыденной и ничем для людей не примечательной жизнью, впрочем для них насыщенной событиями и вечным поиском лучшей доли.

Владелина очень страшилась, пробудившись в очередной раз и то уже ближе к вечеру, что за проявленное ею своевольство и столь неудачную встречу с лопастами они все будут возвращены в Лесные Поляны. Но непостижимым образом, оказавшаяся в восьми днях пути от поселения, Вещунья Мудрая посланная Богом Воителем ничего о том не сказывала, «может, просто жалея» проговаривала про себя девочка…

Под неусыпным присмотром царицы Владелина поела, вновь выпила сладковато-терпкого отвара, каковой как оказалось та готовила в чудном, с узким горлом, глиняном или железном кувшине прямо в углях костра, подсыпая в воду какие-то приятно пахнущие травы извлеченных из просторной тканево-кожаной сумы.

– Вещунья Мудрая, – наконец решала вопросить царицу девушка о том, что ее так тревожило. – Бог Воитель… он ничего не велел тебе передать для меня… нас?

Царица меж тем пристраивала кувшин в костре, корявой палкой подгребая к его выпячивающим бокам угли. Услышав спрос Влады, она прикрыла горловину кувшина остроконечной крышкой, и медленно повернув в ее сторону голову, живописав на своем раскрасневшемся от жару лице удивление, отозвалась встречным вопросом:

– Передать? – Миг погодя, однако, добавив, – я уже передала тебе слова Зиждителя Воителя, что встреча с энжеем тебя не чему не научила.

– Нет, я не о том, – чуть слышно произнесла отроковица и отведя взор, уставилась в пляшущие лохмотки полымя, будто страшась получить прямой и горький для нее ответ из уст царицы.

– Не о том? – изумление теперь явственно ощущалось не только в лице Вещуньи Мудрой, но и в тоне ее голоса.

Она неспешно положила палку обок себя, отряхнула руку и в упор взглянула на девочку, словно желая узнать ее затаенные мысли.

– Нет… не о том… – принялась сказывать девушка, понимая, что царица ждет пояснений, может, нарочно стараясь проверить ее волю, а может, и впрямь не понимая о чем она гутарит. – Я о том… можем ли мы продолжить путь в Выжгарт или должны вернуться.

Царица, неотрывно глядящая на отроковицу, еще гуще покраснела, слегка качнула головой, а в склере ее белых очей нежданно ярко вспыхнули блики золотого света, вроде лоскутки зачинающегося костра.

– Ну, надо же, – восторженно протянула Вещунья Мудрая, точно услышала, что-то весьма редкостное. – Не думала, что ты спросишь меня об этом. Было бы разумнее промолчать… Однако нет… спросила! Значит, не присуща тебе хитрость, чисто человеческая черта характера, особенно отличающая в том ее женскую половину. Хитрость, уловки и плутня. Похвально! – дополнила она любимое слово Бога Седми. – Тогда и ответ получишь такой же прямой… правдивый. Ежели бы вы не были в днях пути от Выжгарта, то Зиждитель Воитель вернул вас обратно, потому как был вельми недоволен Двужилом и Могучом. Они не исполнили велений Его и Зиждителя Огня, подвергнув твою жизнь опасности… и не только твою, но и всех мальчиков. – Это царица дополнила, потому как спешно открывшая рот Влада уже жаждала вступиться за гомозулей. – Они, – продолжила Вещунья Мудрая. – Обязаны были прежде проверить все ли спокойно в реке и окрестностях становища. Тем более после того как их предупредили посланцы Зиждителя Словуты насчет нападения лопаст на соседние поселения людей. Впрочем, поелику вы в днях пути от Выжгарта, Зиждитель Воитель позволил вам продолжить путь, абы в поселении энжеев ты смогла оправиться от раны и набраться сил на обратную дорогу. Однако ты, Владушка, днесь отправляешься туда под моим неусыпным присмотром.

Вещунья Мудрая смолкла и ласково огладила девочку по спине, повеливая тем подняться. Владелина чувствуя внутри стыдливо-неприятное состояние души и пред Богом Воителем чье веление не исполнила, и пред Богом Огнем, ибо сызнова нарушила обещание, и пред гомозулями коих подвела, неспешно поднялась с расстеленного плаща Двужила, уселась обок царицы, почти коснувшись ее раненной рукой. Вещунья Мудрая слегка развернувшись, протянула к юнице свои удивительные четырехпалые руки, и, закатав рукав рубахи, принялась раскручивать кипельно-белый тонкий ручник из какой-то чудной блестяще-переливающейся материи, вскоре обнажив весьма безобразную на вид красно-кровавую прикрытую желтоватой трепещущей пленкой рану. Влада впервые узрев данное кроваво-желтое месиво, скривила губы.

– Больно? – заботливо вопросила царица, узрев как натужно дрогнули уста девочки, та порывчато качнула головой. – Останется глубокий шрам, – добавила она. – На всю оставшуюся жизнь.

– Шрам? – переспросила отроковица, впервые услышав это слово.

– Да, шрам… шрам, рубец… след на теле от зажившей раны… весьма неприятный на столь гладкой, ровной коже, – растолковала Вещунья Мудрая, и кончиками пальцев едва касаясь самой раны и пленки на ней, принялась водить повдоль ее края, словно описывая коло, при том чуть слышно, что-то шепча. Прошло какое-то время, когда царица, перестав шептать, молвила уже вслух, – и невозможно будет скрыть его от Зиждителя Огня, что дюже прескверно. Зиждитель Огнь, несомненно, расстроится, узрев этот след, – и впервые за знакомство с девочкой негромко вздохнула.