Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том первый

– Тебе не стоило подниматься, – мягким голосом проворковала Вещунья Мудрая, с нескрываемым трепетом всматриваясь в столь невероятную свою ученицу, как она правильно предположила, естество коей было лучицей самого Зиждителя Першего, старшего Бога печище Димургов.

– Хотелось прогуляться, уж мне весьма надоело лежать… сколько ж можно, – отозвалась девочка, стараясь объяснить свои поступки. – Я себя чувствую хорошо, это просто тот луч света и меня, – юница на чуток смолкла, не зная как менее волнительно рассказать о происшедшем Вещунье Мудрой, в очах которой вельми резко вздымались к верху угловатые лоскуты золотого света. – Меня словно пробило с ног до головы, потому и закачало, но юшки текло совсем немного.

– Пойдем, пойдем в дом, – надрывно задышав, торопливо молвила царица.

Она, приобняла отроковицу за плечи, и вскинув ввысь голову, воззрилась на парящих в вышине двух соколов. Один, из которых, напрямую теперь передавал информацию о Владе Зиждителю Небо и Зиждителю Дажбе.

– Ох! их уже двое, – отметила девушка, проследив за движением взора Вещуньи Мудрой, да также уставившись в небеса.

Царица медлила всего-навсе доли секунд, а засим рывком дернула головой, и, опустив ее, еще нежнее, плотнее обняла бесценную девочку, да потянув в сторону лестницы, участливо протянула:

– Пойдем, пойдем мое чудо к осэгэ Шудякору, он очень хотел с тобой потолковать.

– Ага, – бодро откликнулась Владелина, радуясь тому, что ее не уложат в ложе, не запрут в комнате, и похоже даже не будут вычитывать.

В многоугольной комнате, где допрежь того гутарили Огнь и Воитель, а под ногами расстилался желтоватый пол, имеющий ровную поверхность лишь в центральной его части, нынче в купно сбитых облачных серых креслах поместились супротив друг друга старшие Боги. За стекловидным окном космического хурула черным маревом парила Солнечная система, изредка показывая под собой голубизну далекой планеты, покрытой кое-где плотными белыми испарениями. В самом же помещении в желтоватой клубящейся дымке, стелющейся не только в своде, но и ползущей по стенам… по полу инолды вспыхивали ядренистые рыжие искры, оставленные вроде от костерка.

Одним из Богов, как можно догадаться, был Небо. Он восседал в клубящемся кресле живописующим округлую покато-высокую спинку и мощные подлокотники, заметно нервничая, и то проявлялось в том как он тревожно потирал свои бледно-алые губы перстами попеременно то правой, то левой рукой. Второй Зиждитель сидывал на не менее пузатом облачном кресле, облокотившись спиной об ровный с выступающими краями ослон, весьма смурного цвета, оный по всему вероятию поменялся, потому как и сам Бог старший печищи Димургов, первый сын Родителя, Перший образом и кожей своей был темен. Можно молвить цвет кожи его колебался от густо черного до почитай бледно коричневого. Она выглядела не менее тонкой и прозрачной чем у Небо, и также как у старшего Раса, подсвечивалась яркими переливами золотого сияния. Под ней, как и положено в племени Богов, проступали оранжевые паутинные кровеносные сосуды и ажурные нити кумачовых мышц да жилок. Бог был худ и высок, как и Небо. И имел такой же формы лицо схожее с каплей, где самое широкое место сложилось в районе скул и сужалось на высоком лбу да округлом подбородке. Его черты, казались полностью списанными с лика старшего Раса, верно потому как Перший был не просто братом, а еще и близнецом Небо. И разнился с последним лишь курчавыми черными волосами, отсутствием бороды и усов да радужкой больших глаз. Это были темно-коричневые радужки, полностью поглотившие в себе зрачки, и занимающие почитай все глазное яблоко да едва окаймленные по краю тонкой желтовато-белой склерой. Перший состыковав подушечки перст меж собой, и одновременно выставив их вперед, тем самым, словно прикрыл от брата и свое лицо, и попеременно выступающие на нем переживания.

– Дорогой мой малецык, притуши свет, прошу тебя. Вельми давит, – точь-в-точь единым с Небом бас-баритоном молвил Перший.

Старший Рас легонько взметнул правой рукой и немедля в своде желтоватые клубы тумана помрачнели, тем самым слегка приглушив яркость помещения.

– Ты плохо выглядишь брат, – участливо произнес Небо, не скрывая своей тревоги. – Так долго не виделись. Почему не принимал меня, Дивного… Сынов… Седми. Он вельми был расстроен, что ты продолжительное время откладывал с ним встречи.

– С малецыком я оногдась все уладил… В Отлогой Дымнушке перехватил его туесок, або Седми не желал заглянуть ко мне на пагоду, сославшись на занятость. Мы уже объяснились, посему не тревожь себя теми мыслями, мой милый. Ну, а по поводу того, почему не принимал вас с Дивным так долго, думаю, ноне пояснять уже не стоит, – голос Першего наполнился осязаемой горечью так, что она плюхнула черными пятнами по поверхности его кресла. – Думаю не только я… Ты, Асил и Дивный, но и сыны услышали ее… Ее мой любезную, дорогую лучицу… каковую я уже не жаждал услышать, – теперь вспять глас наполнился радостью, и немедля темные пятна в поверхности облаков кресла существенно поблекли.

– Не понимаю, не понимаю, – весьма негодующе протянул Небо и качнул резко головой так, что единожды заколыхалась Солнечная система в его венце. – Зачем такое натворил… чего добивался.

– Ты отдашь мне лучицу? – не отвечая на спрос брата, поспрашал Перший и зримо дрогнули его пальцы, точно спаянные меж собой подушечками.

Лицо старшего Раса также сотряслось, словно он был не в силах отказать брату, и единожды не желал… не хотел уступать ему лучицу.

– Лучица уже прижилась в девочке. А девочка совсем большая, почти пятнадцать лет, – весьма спешно принялся он толковать, по-видимому, жаждая оправдать свой отказ перед старшим Димургом. – Взрослая. У нее тут семья, товарищи, наставники. Как я оторву от этого плоть и отдам… подумай сам, что может с ней произойти. И да, девочка весьма, весьма слабого, хрупкого здоровья.

– Почему ты сказал девочка? – удивленно вопросил Перший, и малеша опустив вниз руки, зыркнул весьма дотошным взглядом на Небо. – Разве лучица не в теле мальчика? Ты ведь забирал с Зекрой одних мальчиков?

– Перший, – Небо и вовсе стал негодовать, вроде брат его чем задел, а поверхность лба Бога мгновенно избороздила тончайшая сеть морщинок. – Я знаю… ты был против того, чтобы в Млечном Пути поколь управлял Дажба. Сие многажды мною выслушано… многажды. И решено, ведь ты сам одобрил…

– Я не одобрил, просто не стал спорить, – очень тихо отозвался Димург и тем самым сразу снял все раздражение с брата.

– Хорошо, не стал спорить, – согласился Небо и малозаметно шевельнул ногами, обряженными в золотые шаровары и обутыми в золотистые сандалии, всколыхав тем самым плывущий по полу курящийся пар. – Пусть так… пусть… Но Дажба очень того хотел, и Воитель за тем остался присматривать… помогать. Так зачем объясни мне, ты, повелел своим созданиям подсунуть мне болдырей и паболдырей. Ведь, малецык, допрежь того сказывал тебе о своих замыслах. О желание иметь в Млечном Пути большей частью свои клетки. – Перший, немедля поднял вверх состыкованные подушечками пальцев руки и теперь сомкнув меж собой и ладони, сызнова схоронил часть своего лица от брата. – А тут такая грубость. Болдыри и паболдыри средь наших отпрысков, оных по так и не выясненной причине не приметили бесицы-трясавицы. И нахождение которых на Земле нам удалось выявить случайно. Зачем это надобно было делать… мешать замыслам Дажбы, за коего ты так переживаешь… к коему так трепетно относишься? Дажба долго потом обдумывал, что делать с такими детьми, погодя решив сохранить им жизнь. Так мало этого куренты, по велению драгости Стыня, подарили нашему духу девочку… Девочку с твоей лучицей.