Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй

– Я же выполнил все, как потребовала, сам доставлял, – отозвался Небо, одначе, чувствовалось в тех словах неприкрытое огорчение. И та досада отразилась единожды на лице Бога таким образом, что приглушило сияние золотого света на его белой коже.

– И, что?.. Ты и обязан сам… Обязан, – Перший не просто ощутил огорчение, он его приметил, и нежно улыбнулся младшему брату, стараясь поддержать. – Ты же сам взвалил на себя эту обязанность, никто не заставлял. Коли б была в тягость, отдал бы лучицу мне. Так нет, ты перенаправил чувственность девочки на себя, подарил ей Огня, ты уже начал соперничать. И облыжничал не только Асила, но и меня. Так, что теперь будь добр исполняй все, чтобы уберечь лучицу от гибели и продлить существование плоти.

Перший прервался и перевел взор с лица Небо на спящую Владу, где нежный румянец, то ли от золотого сияния кожи Зиждителя, то ли от собственной смаглости света, выбивающегося из головы самую малость покрыл щеки. Старший Димург бережно поправил согнувшуюся в коленке ножку юницы, оправил книзу подол сарафана, и когда на лице ее живописалась малым изгибом улыбка, продолжил сказывать:

– По поводу общения с девочкой и лучицой. Вы все должны постараться уделять им обоим значительную часть своего времени, чтобы они не тосковали. То, что лучица так долго страдала без внимания, как ты понимаешь, и толкнули ее к отключению. Видимо, чтобы не погибнуть, кодировка запустила процесс отключения, если лучица объята волнением. А в связи с тем, что той смурью наша бесценность была объята все время, и получился тот самый безостановочный процесс отключения. Я надеялся, что лучица весьма быстро повзрослеет, не зря ведь она такая неповторимая. Но теперь ничего не ясно. И сколько продлится ее рост, пять-шесть жизней, как у моих лучиц, или восемь-девять, как у твоих, не понятно. Посему уделяйте не только девочке, но и лучице свое внимание. Говорите, целуйте, одаривайте всем, что не попросит. Одначе, всегда… всегда, Небо согласовывайте свои дары с рекомендациями Кали-Даруги. Не делай, так как ты это любишь. Действуя по правилу «сам себе указ». Вот, к примеру, не надобно было ноне носить девочку на море.

Димург вновь прервался и так как юница разоспавшись, словно обмякла, осторожно переложил ее голову на облокотницу кресла, пред тем несколько вспенив последнюю и придвинув ближе к ноге. Он какой-то миг всматривался в лицо Владелины, наполнившуюся силой и здоровьем фигуру, а после низко склонившись, прикоснулся губами ко лбу и замер. И послышалось в зале, где царила тишина, легкая мелодия, словно кто-то нежно запел колыбельную песню, окончательно снимая напряжение с плоти и Крушеца. И едва различимо подтянули тому песнопению, перебрав струны гусли… Гусли, чьим Творцом был Перший, как и всего того, что имеет нить, тетиву, волоконце. А в высоком своде закружились, завертелись разрезанные на части и дотоль не сошедшиеся облака, схожие со шкурами барашек, свершая чудной такой долгий пляс.

– Что там с этим мальчиком, на которого напала Кали? Как пострадал? – спустя время поспрашал Димург и испрямившись пронзительно зыркнул на брата.

– Не знаю, – ответил старший Рас и надрывно вздел вверх свои худобитные плечи. – Оно мне не надо. Он помешал нашей драгости, подверг опасности жизнь лучицы, так пред ней виноват. Жаль, что Кали-Даруга его не уничтожила, лишь ранила, как мне доложил Огнь, – в голосе Небо прозвучали жесткие нотки столь не свойственные его печище.

– Зачем ты так? – недовольно дыхнул Перший и несильно качнул головой. – Он же дитя… Посмотри какая наша бесценность сияющая. Не мудрено, что они к ней тянутся, тем более сейчас в твоих поселениях живут одни первые искры, те самые кто досель творили и далее будут творить суть этого существования. Их поступки, мысли, действия большей частью чисты и будут таковыми сохраняться до последнего дыхания Вселенной. А о мальчике позаботься. – Небо сердито хмыкнул. – Ну, хотя бы ради Владочки, понеже не допустимо, чтобы теперь она с ним встретилась, заговорила, аль увидела. Позаботься, если выживет. И конечно, проследи, чтобы очевидцы произошедшего не смогли о том рассказать девочке. Надеюсь, ты понимаешь как это опасно. – Старший Рас кивнул и столь рьяно, что сотряслась в венце миниатюрная Солнечная система и единожды заколыхались его волосы обрамляющие лицо. – Странно, что живица оставила в живых мальчика и свидетелей нападения, так на нее не похоже, – отметил наполненным жалостью и волнением бас-баритоном Димург. – Наверно тогда девочка слишком в ней нуждалась и была серьезная опасность для лучицы, потому она не доделала работу. Ты передай Огню мою просьбу по поводу мальчика, чтоб он уладил все. Поелику если Кали-Даруга его сызнова встретит в поселение непременно довершит начатое… И да, проследи сам, чтобы малецык Огнь больше время проводил в дольней комнате хурула, живица говорит, он плохо выглядит. Я перед отлетом с ним встречусь, поговорю и заодно осмотрю.

– Хорошо, – согласно молвил Небо не желающий спорить с братом не по поводу лучицы, не по поводу младшего сына, чье состояние его также тревожило.

– Теперь еще одно, – проронил Перший и уперся своим взглядом в Небо, точно прощупывая его с ног до головы так, что тот зримо качнулся, аль сие просто затрепетал облачный ослон кресла. – Думаю, Кали-Даруга тебе говорила, что лучица в следующей плоти не отзовется. Очень малая надежда, что вообще подаст зов Родителю. Если живице удастся обучить лучицу через три асти после вселения не раньше. И то, ежели, что-то произойдет. Впрочем, лучице необходимо будет время, абы в следующей плоти основательно и окончательно укрепиться, создать связи. И посему нельзя вступать в соперничество, так советует Кали-Даруга, поколь плоти не исполнится пять астей.

– Да, нам о том Кали-Даруга говорила, только, – Небо только начал сказывать, как резко прервался, и теперь в его небесно-голубых очах витала явственная растерянность. – Только Асил не согласится, после того как мы его облыжничали.

– Вот о том я всегда и говорю, – мягко заметил Перший, тембр его голоса неназойливо поучал брата. – Нельзя такое творить… надобно уметь уступить, забыть. Не подобает братьям, сынам взращивать в себе досаду… А теперь, мой любезный малецык, тебе придется договорится с нашим младшим… Договорится с Асилом.

Старший Димург медленно перевел взгляд, с дрогнувшего лица Раса, на Владу, и с теплотой воззрился на нее. Сияющее, верно, не только для Богов лицо юницы ноне перемещало по своей поверхности множество чувств. Полные, алые губки девушки нежданно изгибались, живописуя то улыбку, то вспять огорчение, а после, также внезапно презрительно пучились. Слегка подергивались тонкие, черные бровки, а вместе с ними покачивался берилл, вставленный почти в переносицу, трепетали прозрачные веки.