Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй

– Да, мой бесценный малецык, ступай, – полюбовно произнес Перший медлительно осмотрев лицо Огня и также степенно прошелся взором и по лицу царицы, нежно при том ей улыбнувшись. – Я потолкую с Вещуньей Мудрой, отнесу ее на маковку и приду к тебя… раз ты желаешь побыть со мной. Думаю, это не займет много времени, ибо вмале на хурул прибудет Асил и Небо вельми жаждал с ним утрясти одну прореху.

Старший Рас гулко хмыкнул словам брата, одначе, не менее полюбовно оглядев Огня, легохонько ему кивнув, широко просиял, так, что затрепетали волоски на его усах. Огнь немедля развернулся, и, не удосужившись даже откликнуться, шагнул прямо в желтоватую, как и курящийся кругом дымок, стену, словно тюкнувшись об ее плотную гладь, в доли секунд исчезнув с глаз.

– Девочка, – все также умягчено дополнил Перший, днесь кивнув царице. – Спускайся к нам, я на тебя посмотрю… – Альвинка тотчас сделала робкий шаг вперед и принялась неторопко спускаться с наклонной поверхности пола, вниз к его ровной части. – Значит, договорились милый малецык, – меж тем продолжил явно дотоль прерванный разговор Перший. – Ты, Дивный и Воитель, как только посещаете Млечный Путь, заглядываете на маковку к Темряю… С Седми, я столкуюсь сам.

– Ты, же не говорил в тот раз, что надобно бывать у него на маковке. Потому я и вызывал его сюда на хурул, – точно оправдываясь, отозвался Небо и самую малость вздел вверх плечи.

– Да, и тебе повезло, мой любезный, что ты Темряя встречал тут… и не видел произошедшего с маковкой, – Димург молвил это таковым бодрым голосом, словно был горд выходкой своего сына. – Это было, что-то… В маковке почти полностью отсутствовали межстыковочные стены, не имелось материи и пола… Благо данная тварь, не добралась до комнаты Кали-Даруги. И посему не пострадали столь дорогие живице создания, коих она привезла. Самое, что интересное куда-то пропали все анчутки следящие за общим состоянием маковки. Я так предполагаю их это чудо съело… Видел бы ты, сие творение. В целом не больно большое, не превышающее общие параметры средне выверенного роста животных, обаче, вельми прожорливое.

Сейчас старший Димург и вовсе поддержал свою речь мощным смехом, отчего спустившаяся и замершая на ровном участке пола, в шаге от его кресла альвинка, много ниже пригнула свою голову, вероятно сопротивляясь пронзительному ветру, исторгнутому из уст Бога.

– Мне с трудом его удалось разыскать. Потому как оно обладало способностью сливаться цветом с окружающими его предметами, в частности с корпусом маковки, – продолжил говорить Перший, и теперь смех его значительно снизил громкость… Однако он все еще переплетался с речью Бога, чем наполнял комнату каким-то теплом. – Малецык уникален… Я не перестаю поражаться его способностям и вечному поиску. Давеча, не знаю, сказывал ли тебе о том Вежды?.. Он, было, не навредил нашей драгоценной Кали, подарив ей какое-то занимательное свое творение. Оное право молвить, нежданно, да еще и в опочивальне живицы обратилось в достаточно неприятное, длинное создание… Чем вельми напугало живицу, съело всю обстановку ее комнаты и двух служек, каковые прибежали на выручку.

– Почему они у Темряя получаются таковыми прожорливыми? – вопросил Небо и чуть слышно прыснул смехом.

Вещунья Мудрая едва заметно повела головой влево, с удивлением глянув на смеющегося Раса, оно как видела таковым его впервые, и сама легохонько улыбнулась.

– Надо проверить кодировку, – пояснил Перший и сияние его кожи, враз заполыхав, заполонило своим золотом всю черноту так, что он стал не отличим от Небо. – Но малецык, так расстраиваться своим неудачам, что я поколь не решусь с ним о том потолковать… поправить его. Он все равно погодя попросит помощь… Ну, а поколь пусть пробует сам. Однако теперь, когда на маковку прибыли бесицы-трясавицы и сама Трясца-не-всипуха я прошу тебя, Небо, бывать там. Ибо недопустимо, чтобы, что-либо случилось с неповторимыми созданиями Вежды, это все же не анчутки… хотя и их жалко. Да, и потом, ты же знаешь, что у малецыка не получается доколь уничтожать… лишь творить. Его всегда тем выручает, как я понял Мор или как в случае с Кали-Даругой, Вежды. Хотя и Вежды был потрясен той мгновенно взросшей тварью, когда явился на зов живицы.

Перший смолкнув, еще немного ронял смех и его вроде подхватывал Небо, по-видимому, довольный собственной таковой неповторимой лучицей, ныне величаемой Темряй. Вскоре Димург утих и неспешно перевел взор с лица брата на стоящую подле царицу. Он степенно поднял с округлой облокотницы кресла свою руку, и, протянув ее к лицу альвинки нежно ухватил ту за значимо выступающий подбородок, и все также бережно развернул голову в свою сторону. Его темно-коричневая радужка глаз стремительно приобрела почти черный цвет и поглотила всякое подобие склеры, точно он заглянул в самую суть царицы, судя по всему, именно от этого взгляда последняя туго качнувшись в доли секунд, окаменела и, похоже, перестала дышать.

– Как ты милая девочка? – низким, участливым голосом поспрашал Перший, обдав альвинку теплотой своего взора.

– Все хорошо, Господь Перший, – глас Вещуньи Мудрой как всегда наполнился лирическими, приятными для восприятия переливами.

– Кали-Даруга сказала, у тебя явственно наблюдается замедленное развитие иммунодефицитного состояния, что вызвано видением лучицы, пропущенным через плоть во время обряда, – проронил старший Димург, и в тоне его слышалась неприкрытая тревога, вроде была больна не царица альвов, а, по меньшей мере, сын Бога. – На маковку прибыла Трясца-не-всипуха, она вместе со своими помощницами займется твоим лечением… Верно, не надобно говорить, что ты должна в точности выполнять все их назначения? – Царица легонько качнула головой, и в очах ее блеснули слезы благодарности. – Ну, ну, моя милая… ты слишком мне… нам… Нам всем дорога, чтоб мы могли позволить себе тебя потерять.

Зиждитель неспешно выпустил из перст подбородок альвинки, и с особой нежностью огладил ее пшеничные, долгие волосы, заплетенные в чудной колосок, вложив в тот жест столько мягкости, что Вещунья Мудрая тягостно вздрогнула и из ее белых очей выплеснулись на щеки крупные капельки слез.

– Не нужно… не нужно плакать, моя девочка, все будет хорошо, – вкрадчиво произнес Димург и днесь большим конической формы пальцем утер на лице царицы слезы. – Поживешь на маковке, бесицы-трясавицы, я уже распорядился, окружат тебя внимание и уже насколько мне ведомо создали все для того. Надеюсь только Трясца-не-всипуха не сильно тебе докучит своими дискуссиями, ибо она, как и ее Творец, в том почасту забывается.

– А, что насчет лучицы? – вопросил достаточно высоко Небо, какового, видимо, не сильно беспокоило состояние царицы белоглазых альвов, али, что, вернее, он в том, как и было почасту, полагался на мудрость своего старшего брата.