Роберт Шекли - Американская фантастика. Том 5

Правда все это не очень меня тревожило. Я занимал солидное положение, хотя и затруднился бы определить его. За все годы моей жизни на Земле я никогда не был так счастлив, как сейчас. Мои шпики оказались приятными и дружными людьми.

Ничто не нарушало наш покой и безмятежность.

Я думал, что так будет продолжаться вечно.

Но вот в одну роковую ночь нашу колонию охватила необычайная суматоха. Были включены все радиоприемники по-видимому, передавалось какое-то важное сообщение. Мне пришлось попросить некоторых шпиков объединиться с их коллегами, а часть приемников выключить, чтобы не сжечь генераторы.

Наконец шпики выключили все приемники, и у них началось совещание. До глубокой ночи слышался их шепот. На следующее утро все собрались в гостиной. Лица их были вытянуты и мрачны. Мэйвис выступила как представитель всей группы.

— Случилось нечто ужасное, — сказала она, — но сперва я должна раскрыть вам наш секрет. Билл, мы не те, за кого себя выдавали. Все мы тайные правительственные агенты.

— Не может быть! — воскликнул я, не желая задевать ничье самолюбие.

— Это так, Билл, — продолжала она. — Мы все шпионили за тобой.

— Не может быть! — повторил я. — Даже вы, Мэйвис?

— Даже я. — Вид у нее в этот момент был совсем убитый.

— А теперь все кончено, — выпалил вдруг Рой.

Это потрясло меня.

— Почему?

Они переглянулись. Наконец мистер Уоллейс, мозолистые руки которого все время теребили поля шляпы, сказал:

— Билл, последняя съемка и разметка космоса обнаружила, что этот район не принадлежит Соединенным Штатам.

— А какому же государству он принадлежит? — спросил я.

— Не волнуйтесь и постарайтесь понять суть дела, — вмешалась Мэйвис. — Во время международного раздела космоса весь этот сектор случайно пропустили, и поэтому сейчас на него не может претендовать ни одно государство. По праву первого поселенца эта планета и окружающее ее пространство радиусом в несколько миллионов миль принадлежит вам, Билл.

Я был просто ошарашен и не мог вымолвить ни слова.

— В связи с этим, — продолжала Мэйвис, — наше пребывание здесь лишено каких-либо законных оснований. Мы улетаем немедленно.

— Но вы не сможете взлететь! — закричал я. — Я не успел еще починить ваши сфинкс-клапаны!

— У любого тайного агента есть запасные сфинкс-клапаны, — мягко сказала Мэйвис…

Я смотрел как они уходят к своим кораблям, и думал об ожидавшем меня одиночестве. У меня не будет правительства, которое устанавливало бы за мной надзор. Не придется мне услышать в ночи чьи-то шага за своей спиной и, обернувшись, обнаружить сосредоточенную физиономию одного из шпиков. Никогда больше жужжание старой кинокамеры не будет ласкать мой слух во время работы, а гудение неисправного звукозаписывающего аппарата убаюкивать меня по вечерам.

И все-таки больше всего мне было жалко их, этих бедных, усердных, неуклюжих и неумелых шпиков, которым приходится теперь возвращаться в мир бешеных темпов, зверской конкуренции и голого чистогана. Где еще найдут они себе такого Подозреваемого, как я, или другую такую планету?

— Прощайте, Билл, — сказала Мэйвис и протянула мне руку.

Я смотрел, как она направляется к кораблю Уоллейса, и вдруг до меня дошло, что и она уже больше не мой шпик!

— Мэйвис! — закричал я и бросился за ней.

Она заспешила к кораблю, но я поймал ее за руку.

— Подожди. Помнишь, я что-то начал говорить тебе еще в космосе? А потом здесь, на планете, я тоже хотел сказать тебе…

Она попыталась вырваться, и я совсем будничным голосом промямлил:

— Мэйвис, — я люблю тебя.

В то же мгновение она оказалась в моих объятиях. Мы поцеловались, и я сказал ей, что ее дом здесь, на этой планете, покрытой тенистыми лесами и желто-зелеными полями. Здесь, вместе со мной. Она онемела от счастья.

Увидев, что Мэйвис не собирается улетать, юный Рой также пересмотрел свое решение. Овощи мистера Уоллейса как раз начали созревать, и он почувствовал, что обязан остаться, чтобы присматривать за ними. И у остальных оказались неотложные дела на этой планете.

Так я стал тем, кем остаюсь по сей день, — правителем, королем, диктатором, президентом и кем только мне вздумается себя назвать. Бывшие шпики теперь массами опускаются на нашу планету. Они прибывают не только из Америки, но практически со всех концов Земли. Для того чтобы прокормить эту ораву, мне придется вскоре импортировать продукты питания. Но правители других планет начали отказывать мне в помощи. Они считают, что я подкупаю их шпиков, чтобы они сбегали ко мне.

Клянусь, что я ничего такого не делал. Они просто прилетают и остаются.

Я не могу подать в отставку, так как эта планета — моя собственность. А отправить их обратно — не хватает духа. Я дошел уже до предела.

Все мои подданные — это бывшие правительственные агенты. Потому вы могли бы решить, что я не встречу никаких затруднений при формировании правительства. Но в действительности я не нашел никакой поддержки у них в этом вопросе. Я оказался единовластным правителем планеты, населенной фермерами, скотоводами и пастухами, так что, во всяком случае, с голоду мы не умрем. Но в конце концов не в этом дело. Суть в том, что я не представляю себе, черт возьми, как мне управлять.

Ведь ни одних из них не желает быть шпиком и доносить на своих друзей.

Пирсен медленно и неохотно приходил в себя. Он лежал на спине, крепко зажмурившись, и старался оттянуть неизбежное пробуждение. Но сознание вернулось, и он тут же обрел способность чувствовать. Глаза пронзили тонкие иголочки боли, и в затылке что-то забухало, как огромное сердце. Все суставы горели огнем, а внутренности так и выворачивало наизнанку.

Пирсен уныло констатировал, что похмелье, которое его скрутило, несомненно, было королем и повелителем всех похмелий.

Он недурно разбирался в таких вещах. В свое время изведал чуть ли не все разновидности: его мутило от спиртного, снедала тоска после минискаретте, терзала утроенная боль в суставах после склити. Но то, что он испытывал сейчас, включало в себя все эти прелести в усиленном виде и было сдобрено к тому же чувством отрешенности, знакомым любителям героина.

Что же такое он пил вчера? И где? Пирсен попытался вспомнить, но минувший вечер был не отличим от множества других подобных вечеров. Что ж, придется, как обычно, восстанавливать все по кусочкам.

Но прежде нужно взять себя в руки и сделать то, что полагается. Открыть глаза, встать с постели и мужественно добраться до аптечки. Там на средней полке лежит гипосульфит дихлорала, который поможет ему очухаться.

Пирсен открыл глаза и начал слезать с кровати. Тут вдруг он понял, что лежит не на кровати.