Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]

— Пошли! — Он вспрыгнул на фальшборт и ринулся вниз. На мгновение мир завертелся волчком, город оказался вверху, мимо пронесся корпус «Бизона». Потом капитан потянул шнур, ремни дернулись, над ним распустился алый парашют. Локланн оценил силу и направление ветра и, схватившись за стропы, начал спускаться.

Дон Мивель Карабан, кальд С'Антона, устроил щедрый пир для заморских гостей с Маураи. Это было историческое событие. Возможно, оно станет вехой, знаком надежды в эпоху упадка. Дон Мивель был редким сочетанием прагматика и грамотного человека и понимал, что отступление войск Перио в Бразилию не было «временным». Прошло двадцать лет, и они не вернутся.

Внешние провинции должны выкручиваться сами. Но иностранцев нужно убедить, что они нашли страну богатую и цивилизованную, что приплывать к берегам Мейко и торговать выгодно. В итоге возможен союз против северных варваров.

Пир длился почти до полуночи. Хотя в некоторых районах оросительные каналы засорились, кактусы и змеи заполонили пуэбло, провинция Мейко оставалась плодородной и изобильной. Пять лет назад, во время набега узкоглазых монголов из Теккаса, были истреблены тысячи пеонов. Пройдет еще десять лет, пока население восстановится, и начнутся регулярные голодные года. Поэтому дон Мивель потчевал гостей говядиной, ветчиной со специями, сливками, фруктами, винами, орехами, кофе. С последним мореходы не были знакомы и не проявили должного интереса. Далее следовали развлечения: музыка, танцы, жонглеры, показательные поединки между молодыми благородными воинами.

Хирург с «Дельфина», изрядно выпив, предложил показать присутствующим традиционный островной танец. Его коричневое, мускулистое, татуированное тело проделало серию движений, от которых у почтенных донов неодобрительно поджались губы. Сам Мивель заметил:

— Это напоминает ритуалы праздника плодородия у наших пеонов.

Сказано было с подчеркнутой вежливостью, чтобы дать понять капитану Руори Ранги Лоханассо, что пеоны имеют культуру особую и не очень тонкую.

Хирург откинул за спину косу и усмехнулся.

— Капитан, давайте приведем с корабля наших вахинас и устроим настоящий хула!

— Нет, — сказал капитан Руори. — Боюсь, мы их и без того смутили. Как гласит поговорка: «На Соломоновых островах поступай как соломонец».

— Сомневаюсь, что они умеют развлекаться по-настоящему, — пожаловался веселый доктор.

— Мы не знаем местных табу, — предупредил капитан. — Лучше принять такой же суровый вид, как эти остробородые господа. А веселиться и заниматься любовью будем на корабле, среди наших вахинас.

— Но это глупо! Пусть сожрет меня акулозубый Нан, если я…

— Постыдись своих предков, они краснеют за тебя, — сказал Руори. Это был самый суровый упрек, если только вы не собирались вызвать собеседника на дуэль. Капитан смягчил тон до предела, но следовало заставить доктора заткнуться. Что тот и сделал, покраснев, пробормотав извинения и удалившись в темный угол, в общество старинных выцветших фресок.

Руори повернулся к хозяину.

— Прошу прощения, сьнер, — сказал он на спанском, местном языке. — Мои люди владеют спанским еще хуже, чем я.

— Ну что вы! — Дон Мивель отвесил церемонный поклон. Его шпага смешно вздернулась, как хвост, придавая тощей черной фигуре сходство с птицей. Один из офицеров Руори не сдержался и фыркнул. «Однако, — подумал капитан, — чем узкие брюки и кружева хуже, чем саронг, сандалии и клановые татуировки? Разные традиции, только и всего. Нужно проплыть всю Федерацию Маураи, от Авай до родной Ньзилан и на запад, до Моайи, чтобы понять, как огромна планета и сколько таит она загадок.»

— На нашем языке вы говорите преотлично, сьнер, — улыбнулась очаровательная доньита Треза Карабан. — Может, лучше нас самих, потому что вы учили язык по книгам многовековой давности, а спанский сильно изменился с тех пор.

Руори ответил улыбкой на улыбку. Дочь дона Мивеля того стоила. Черное бархатное платье облегало фигуру, способную поспорить с фигурой любой красавицы подлунного мира. И хотя люди Моря обращали мало внимания на лицо женщины, капитан не мог не отметить скульптурную отточенность ее прекрасных черт. Орлиная линия носа, унаследованная от отца, стала мягче, глаза сияли, волосы были цвета полночного океана. Как жаль, что мейканцы благородного сословия берегут девушек исключительно для будущего супруга. Вот если бы она сменила жемчуга и серебро на леи и го и они вместе отправились бы в каноэ встречать восход, любили бы друг друга…

Тем не менее…

— В вашем присутствии, — тихо сказал Руори, у меня есть стимул овладеть современным языком в самый короткий срок.

Треза воздержалась от кокетливого жеста веером, но ресницы ее затрепетали. Они были длинные, а глаза — зеленые, с золотистыми искорками…

— Манерами каб’леро вы овладеете не менее скоро, сьнер, — заметила красавица.

— Только не называйте наш язык «современным», умоляю, — вмешался в разговор ученого вида господин в длинной сутане. Руори узнал Биспо дон Карлоса Эрмозильо, священника церкви Езу Карито, который кажется, соответствовал маурийскому Лезу Харисти.

— Не современный, а испорченный. Я тоже изучал древние книги, напечатанные еще до Судной Войны. Наши предки говорили на истинном спанском. Мы используем диалект, столь же испорченный, сколь и наше нынешнее общество. — Он вздохнул. — Но чего ждать, если даже среди благородных донов только один из десяти способен написать собственное имя?

— В дни расцвета Перио образованных было больше, — подтвердил дон Мивель. — Вам следовало приплыть лет сто назад, капитан. Тогда бы вы увидели, на что мы способны.

— Но что такое Перио? Всего лишь потомок другого великого государства, — с горечью произнес Биспо. — Перио объединил под своей властью большие территории, на некоторое время установил закон и порядок. Но ничего нового создано не было. История Перио ничем не отличается от истории тысяч государств до него. Следовательно, его постигнет га же участь.

Доньита Треза перекрестилась. Даже Руори, имевший диплом не только навигатора, но и инженера, был поражен.

— Разве виноваты не атомные бомбы?

— Что? Вы имеете в виду старинное оружие, уничтожившее Старый Мир? Нет, конечно, нет. — Дон Карлос покачал головой. — Но мы были в своем роде столь же глупы и грешны, как и наши легендарные праотцы, и результаты были под стать. Можете называть это человеческой жадностью, или наказанием эль Дио, как угодно. С моей точки зрения особой разницы нет. Первое и второе означают примерно одно и то же.

Руори пристально смотрел на священника.

— Я был бы счастлив побеседовать с вами еще, с’ньер, — сказал он, надеясь, что выбрал верную формулу обращения. — Сейчас редко можно встретить человека, знающего историю, а не мифы.