Михаил Тырин - Дети ржавчины

- Ездил позавчера за досками, только не доехал. Куда-то не туда свернул, пока выезжал - уже вечер. Ну их, думаю, потом съезжу, - он по-свойски усмехнулся нам. - Да я еще под этим делом был...

- Ты понял? - шепнул мне на ухо Петька.

- Тс-с-с...

- В Грибове выходит кто? - крикнул водитель.

- Вам выходить скоро, - напомнил загорелый мужчина.

Перед тем, как вылезти из автобуса, мы прослушали очень подробные объяснения, как нам добираться дальше, но ничего не поняли. Потому что говорили все хором и все по-разному. Впрочем, объяснения не очень-то и нужны были. В сотне метров от дороги зеленел крутолобый "уазик", на котором нам предстояло ехать дальше. Возле него прохаживался дежурный - молодой, незнакомый парень, видимо, из новеньких.

- Как добрались?

- Живы-здоровы, - с готовностью ответил Гришаня.

- Вот и хорошо. Машина готова, можете двигаться.

А я пойду, скоро автобус обратно поедет.

Он помялся немного, словно хотел что-то добавить.

- Вы... Вы случайно не знаете, что там такое? - он кивнул на дорогу, по которой нам предстояло уезжать.

- А в чем дело? - переспросил Петр, строго прищурив глаза. Парню должны были заранее объяснить насчет лишних вопросов.

- Да так... - дежурный пожал плечами. - Стою тут с самого утра, и какая-то чертовщина...

- А ну рассказывай все сначала, - потребовал Петя.

- Да нечего рассказывать... Просто... - парень уже и сам пожалел, что начал разговор. - Как расслабишься - сразу будто... будто плывешь.

- И куда плывешь?

- Ну... - он беспомощно развел руками, помотал головой.

- Вернешься на базу - сразу напишешь подробный отчет, - велел ему я. Очень подробно и очень честно.

- Ясно, - дежурный повернулся и побрел по короткой жесткой траве к дороге, где еще витала поднятая автобусом пыль.

- Гришаня, - позвал я.

Внештатник стоял неподалеку, подняв глаза к небу.

- Птицы, - пробормотал он.

- Где? - не понял Петр.

- Я говорю, птицы, слышите?

- Слышим, - неуверенно ответил Петр. - Чирикают... где-то...

- Где-то, - повторил внештатник. - А должны быть везде. И здесь.

- Говори конкретно, - потребовал я. Гришаня оторвался от созерцания облаков, пристально посмотрел нам с Петей в глаза.

- Нечисто здесь, - тихо сказал он.

- А парень? - спросил я, мотнув головой в сторону удаляющегося дежурного.

- Парень вроде пока чистый. Да его все равно на базе проверят. А нам еще туда идти.

Мы влезли в машину. Я открыл аптечку и достал три инъектора.

- Ну подумаешь - укол, - проговорил Петя, взводя свой, - укололся - и пошел.

Он приставил металлическую трубочку к предплечью, и она с сухим щелчком вогнала ему под кожу дозу препарата 2-101.

- Я - за рулем, ладно?

Мы с Гришаней тоже сделали себе по уколу. Машина въехала на бугор, и нам открылось огромное поле, испещренное сетью стежек и тропинок.

- Вот и думай, - проговорил Петя, - по какой ехать?

- Бери прямо посередине, - посоветовал Гришаня. Через несколько минут мы пересекли поле и оказались в зарослях ивняка. Сквозь поникшие ветви блеснула река. Моста не было, зато имелся наезженный брод. Под колесами забренчали речные камешки.

- Что-то голова у меня тяжелая, - пожаловался Петя. - Наверно, после укола.

- После укола, - сказал я, с подозрением оглядев его, - в голове должно быть чисто, как в больнице.

- Тут нечисто, - вновь заметил Гришаня. Слова прозвучали тревожно. Вообще Гришаня частенько делал разные замечания и пророчества, всячески демонстрируя свою сверхчеловеческую проницательность. И нельзя было понять, когда он действительно что-то чувствует, а когда корчит из себя наместника Высшего разума. Но сейчас нам стало немножко не по себе.

- Останови-ка машину, - велел я Петьке. Он вывел "уазик" на пологий "коровий пляж", дернул ручник и вопросительно посмотрел на меня.

- Выкладывай, Гришаня, что тут нечисто?

- Да пока непонятно, - завилял он.

- Говори все начистоту, тебя для этого сюда и взяли. А то поздно будет.

- Ну... Что-то есть. Что-то довольно сильное, и это близко.

- На что похоже? Раньше такое бывало?

- Раньше... Нет вроде.

- Гришаня, перестань юлить! Скажи хотя бы, опасность есть?

- А я почем знаю? И вообще, надо на месте разбираться. Сейчас не о чем и говорить.

За рекой раскинулось широкое кукурузное поле. Дорога проходила между огромных - по два-три метра - стеблей. За машиной клубилась густая пыль, и вся кукуруза была грязная, серая, совсем не такая, как ее рисуют на коробках с хлопьями.

- Поглядите, - пробормотал Петька, прищурив глаза, - вроде кто-то на дороге...

Гришаня первым догадался вытащить из контейнера нивелир, входящий в комплект геодезического инструмента.

- Девочка маленькая, - сообщил он, приложив глаз к окуляру. - Сидит, лепит что-то из земли.

Девочка нас тоже заметила и отошла к обочине, терпеливо ожидая, когда мы проедем. Она была такая загорелая, словно провела всю свою небольшую жизнь на этом прокаленном солнцем поле. Петька остановил машину, пижонски скрипнув тормозами.

- До Ершова по этой дороге доедем? - спросил он у юной аборигенки.

Девочка посмотрела на дорогу, потом на колеса нашей машины.

- Нет, - ответила она с неестественным равнодушием.

- Как?! - ухмыльнулся Петя. - А где ж Ершово?

- Там, - девочка указала на дорогу.

- Так мы туда и едем!

Девочка пожала плечами и слегка улыбнулась. Мне даже показалась, что усмехнулась. И потом снова перевела глаза с наших колес на дорогу. Я проследил за ее взглядом. Метрах в пяти от бампера машины путь пересекала цепочка одинаковых земляных пирамидок. Они были слеплены с помощью синенькой пластмассовой формочки, которую наша собеседница держала в своей испачканной землей ладошке.

- Не хочет, чтоб мы ломали ее творения, - понимающе шепнул Петька.

Увы, сломать их нам пришлось бы в любом случае. Кукуруза по краям дороги была такая крепкая и густо растущая, что не дала бы нам объехать игрушечный барьерчик. При всем нашем уважении к детскому труду пирамидки обречены были погибнуть под колесами.

- Поехали, - тихо сказал я Петьке. Он с сожалением улыбнулся девочке и включил передачу.

Машина не тронулась с места. Сначала я думал, что Петр просто пробует двигатель на холостых оборотах, но время шло, а мы так и оставались на месте Петькина нога словно прилипла к педали сцепления.

- Что-то с машиной? - спросил я.

- Эй! - удивленно воскликнул Гришаня, который все умел чувствовать на мгновение раньше меня и любого из нас.

Я посмотрел на Петра. По его виску катились две большие капли пота. Щеки дрожали, будто у штангиста, берущего непомерный вес.

- Да что с тобой?! - я хлопнул его по плечу. Петя с трудом повернул голову и посмотрел куда-то мимо меня. Белки его глаз покраснели, лоб пересекли несколько морщин.

- Олег, дело нечисто! - тревожно проговорил Гришаня.