Мария Симонова - Знак Избранника

Постояв немного и вроде бы пообвыкнув на новом месте, Хан решил воспринимать окружающее, как данность — к слову, ничего другого ему и не оставалось — и двинулся в единственно возможном здесь направлении — туда, куда убегала из под ног скальная дорожка — направо, вдоль берега красной реки. Не принимая во внимание изрядного внутреннего дискомфорта, вызванного необъяснимым возникновением окрест этого странного горного пейзажа с кровавой рекой, смахивающего на глюк обколовшегося маньяка-убийцы, и таинственным исчезновением прежнего — постиндустриального, он чувствовал себя превосходно — так, будто заново родился: тело, необычайно легкое и послушное, было переполнено энергией, каждый шаг словно чуть подталкивал его вверх — казалось, ничто не мешает ему взлететь, чтобы потрогать круто взбитую небесную твердь.

Обойдя в таком «летящем» темпе первый уступ, он увидел за ним сидящего над рекой на выступе скалы человека. Хан узнал его сразу, хотя тот сидел к нему спиной вполоборота и одет был весьма необычно — коричневый костюм из мягко облегающей ткани, на плечах зеленый плащ, подол слева приподнимают ножны длинного меча. Хан узнал бы этого человека из тысячи, в любой одежде. Женька Фат. Маленький Джон. Член спецгруппы «Лист», предшественник Вика, напарник и друг… Погибший три года назад на Кариоле — жемчужине чарсов, которую Орда пыталась захватить в то время методом планомерного внедрения.

Услышав шаги за спиной, Маленький Джон обернулся и встал. Жгучая радость и старая боль всколыхнулись одновременно в груди Хана при виде его лица: чистого молодого лица с затаенной улыбкой в уголках губ. Тогда, три года назад, спецгруппа в составе бригады чарсов пыталась выбить — и в конце концов выбила из главного столичного музея формирование одров, оккупировавшее этот самый музей. Но одры использовали при обороне «тень» — сгусток искривленного пространства, способный существовать около пяти минут и реагирующий на тепло человеческого тела. Маленький Джон отвлек «тень» на себя и уже вывел ее из здания наружу, но она на последнем издыхании его настигла, сжевала и изуродовала до неузнаваемости…

— Джон, ты… Как здесь? — вымолвил Хан, с трудом подбирая слова. Какой-то сон, бред или галлюцинация — правда, очень реалистичная галлюцинация — подарила ему встречу с потерянным навеки другом, и из всех теснящихся в голове невысказанных вопросов Хан, как это часто бывает, задал самый нелепый.

— Вот, жду тебя, — произнес Маленький Джон, все так же чуть заметно улыбаясь. И, помолчав, добавил:

— Пойдем?..

— Куда?

Хан невольно огляделся: справа — скалы, слева — широкая алая река, и другой берег скрывается в сиреневой дымке…

— Там есть дела, — ответил Маленький Джон, кивнув на реку. И Хан увидел, что из тумана к ним медленно выплывает пустая одновесельная лодка с высоким носом, похожая на венецианскую гондолу.

И тогда он, кажется, понял…

В этот момент кто-то, неслышно подошедший сзади, резко пихнул Хана в бок. Он чуть посторонился, оглядываясь. Из-за его спины выскочила и встала на тропинке, загородив собой Хана, девчонка в потертой коже, и уперла в бока голые руки, выныривающие из узких пройм жилетки.

— Он мой, понятно? И у него есть еще ТАМ дела! — заявила она и, повернувшись к Хану, принялась с неожиданной силой толкать его назад, в сторону ущелья. Он начал шаг за шагом отступать, не отрывая взгляда от Маленького Джона. Тот качнул головой, улыбаясь.

— Что ж, если ты сможешь увести его отсюда, девочка, то с ТЕМИ делами я, пожалуй, справлюсь пока и сам.

Он положил ладонь на рукоять своего двуручного меча, и Хан понял, что на том берегу, по ту сторону сиреневого тумана, Маленькому Джону тоже не приходится скучать. Лодка уже причалила и ждала его, но он все стоял, глядя на отступающего назад Хана — воин при жизни, воин… Там… Где там?.. На небе?.. В другом мире?.. Сейчас, стоя на узкой границе между жизнью и смертью, Хан впервые задал себе вопрос — какой из миров действительно реален?.. И именно теперь понял — хоть и не был уверен, что поверит в это впоследствии — миров может быть бесконечное множество, но для человека реален только тот мир, в котором он находится в данную минуту, а все остальные миры — легенда или бесплотный мираж. Джон принадлежал теперь другому миру, и возможность пересечься с ним появилась только в этом приграничье, существующем, похоже, тоже только до тех пор, пока они здесь пребывают.

— Я еще приду, Женька! — крикнул Хан. — Приду, рано или поздно, и помогу тебе!

— Я буду здесь, Хантер, когда бы ты ни пришел! — отозвался Маленький Джон. В следующее мгновение пурпурная плоть приграничного мира заколебалась, утрачивая формы, и хлынула на Хана одновременно со всех сторон тяжелым багровым океаном.

Крохотной потерянной частицей он метался в плотном алом месиве, пытаясь из него вырваться и ощущая почему-то всем существом страдание и боль окружающей его горячей плоти, пока не понял наконец, что это его собственные боль и страдание, а удушливый океан вокруг — его собственное тело, и, чтобы вынырнуть на поверхность, необходимо просто открыть глаза. Как тут же выяснилось, это нехитрое действие требовало немалых усилий; на помощь в столь трудном деле неведомых высших сил в реальном мире рассчитывать не приходилось. Хан сконцентрировался, внутренне полностью обретая себя, и заставил наконец веки открыться.

Первое, что он увидел, было белое пятно с двумя черными озерами-глазами. Лицо. Оно висело перед ним в полумраке очень близко, глаза глядели в упор настойчиво и серьезно, потом вдруг потеплели, в них промелькнули облегчение и радость.

— Фэй… — сказал Хан и попытался приподняться. В голове тут же взорвалась болевая граната, и он с трудом удержался, чтобы не провалиться обратно в багровый туман.

— Не двигайся!

Фэй быстро подставила руку ему под голову, осторожно прислоняя его обратно к стене, у которой, оказывается, сидело, привалившись к ней спиной, его тело. Хан огляделся, как в покинутом только что приграничье, одними глазами — любое движение головы отзывалось ударом боли в затылочной области.

Помещение, где они с Фэй сидели друг напротив друга, практически, вплотную, было дьявольски тесным и освещалось очень скудно за счет испускающих слабое свечение стен. По праву руку от Хана имелась дверь, в данную минуту плотно закрытая. «Да это же та самая конура, в которую мы упали перед взрывом!» — догадался Хан. «Как же она оказалась закрытой?..»

— Кто ее закрыл? — спросил он, с трудом выговаривая слова — каждое слово тоже отзывалось в голове очажком боли — и указал глазами на дверь. Фэй хмыкнула.

— Я вовсе не такая дура, как считали эти псы и, кажется, ты. Они при мне слишком громко думали, и главное — очень образно. В этом ящике автономная система обеспечения, гравитационное покрытие, его можно транспортировать даже в открытом космосе, вот только… — Она запнулась и посмотрела с надеждой на Хана. — Может, ты знаешь, как нам теперь отсюда выбраться?..