Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 1 (Сборник мистики и фантастики)

«А городок цветет и радуется».

Пока Виталий шел через весь поселок от остановки к библиотеке, он не увидел ни одного лица, которому подходили эпитеты «хмурое», «злое», «тоскливое». Скорее, наоборот. Виталий словно попал в Диснейленд: его окружали сплошные улыбки. От молодой девушки на остановке до старичка-китайца возле чайного магазинчика – все улыбались.

«Можно фотографировать центральную площадь, – подумал Виталий, – а к фотографии делать надпись «Спасибо товарищу Спирину за наше счастливое детство».

Перепись в прошлом году показала, что население городка составляет ровно четыре тысячи человек. Перепись за шесть лет до этой показало ту же цифру – четыре тысячи, ни больше ни меньше. Внимание, вопрос: почему при такой смертности количество хомосапиенсов не уменьшается (как, собственно, и не увеличивается)? Друзь и Поташов съели бы свои знатоковские галстуки за ответ на этот вопрос. Может быть, этот городок имеет такое производство, что сюда стекаются специалисты и улучшают статистику? Но ведь все, что здесь производится – это ножи и вилки. Парадокс.

Виталий принялся изучать некрологи, заключенные в рамки.

Ни дня без смерти. В конце мрачного списка стоял

В последнем умершем Виталия что-то смущало.

«Чем же ты, Петр Сергеевич, отличаешься от своих братьев и сестер по несчастью?»

Виталий присмотрелся к черным рамочкам.

«А разве некрологи не подразумевает выражения соболезнований – скорбим и помним, и все в таком духе?».

Здесь же информация об умерших отличалась сухостью и краткостью. В глаза опять бросился Фадеев Петр Сергеевич.

«Что же с ним не так?»

Мимо стола, где сидел Виталий, протиснулся прыщавый мальчик лет тринадцати. Лохматый и в очках, он смущенно улыбался и тихо бормотал извинения. Мужчина обернулся. Мальчик сел через один стол за ним. В руках парнишка держал коричневый томик «Капитала» Маркса – довольно странный выбор для такого возраста.

Виталий вернулся к своим мыслям: «Смерти смертями, но надо же еще посмотреть и рождаемость. В газетах этого не найдешь. Надо будет найти местное управление ЗАГС». Но тут же сам себя осадил: «Кто ж мне даст такую информацию. Удостоверения милицейско-полицейского у меня нет, морды кирпичом – тоже. Придется брать обаянием. На бабушек-старушек вроде действует. Вон библиотекарша, божий одуванчик, прямо тает».

Звук каблуков снова отвлек мужчину. От лестницы, расположенной по правую руку от Виталия, в читальный зал шла женщина лет сорока. Легкое белое платье в черный горошек, сандалии на каблуке, опрятно уложенные белокурые волосы и ненавязчивый макияж: все выдавало в ней даму, которая умеет себя подать. Увидев Виталия, она мило, чуть кокетливо улыбнулась. Потом подошла к столу библиотекарши со странной фамилией Бляблина и тихо перекинулась парой слов со старушкой. Последняя кивнула и ушла к стеллажам с журналами. Через минуту она появилась, неся кипу "Burda modern".

Дама села слева от Виталия и углубилась в изучение журнала. Мужчина украдкой поглядывал на эффектную женщину. Та, заметив через несколько секунд интерес к своей персоне, чуть повернулась и подмигнула. Уголок рта немного приподнялся.

Внезапно все изменилось. От улыбки щека женщины лопнула. Показались гнилые зубы. По деснам сочилась бурая слизь. Лицо женщины в секунду превратилось в жуткую потрескавшуюся маску. Глаза, еле видные в набухших серых глазницах, сверкнули мертвенным блеском.

Виталий не успел испугаться, как наваждение прошло. Женщина, обычная миловидная дама, секунду поглядела на него и вернулась к журналу.

Мужчина потер покрасневшие глаза.

«Тут еще и не такое привидится, когда не поспишь по-человечески несколько суток».

Добираться в Доброе сердце приходилось с пересадками на автобусах. На исключительно старых, пропахших соляркой автобусах. Кроме того, ночевал Виталий в обветшалом «клоповнике» под живописным названием «Охотничий домик».

Появился очередной посетитель: седой старичок с тростью, чуть подволакивающий ногу. В старом темно-зеленом пиджаке и помятых брюках он показался Виталию самым идеальным стереотипом пожилого человека. Он по старой «добросердечной» традиции улыбнулся всем присутствующим, затем подошел к библиотекарше. Снова неразборчивый шепот, и старик получил свою книгу, которая, к слову, уже ждала его на столе. Пожилой читатель сел за самый ближний стол – справа от Виталия.

«Однако ж довольно много читателей для такого маленького городка», – мысленно удивился Виталий и вернулся к газете. Под некрологами приютился маленький гороскоп. Мужчина нашел нужный знак Зодиака, несмотря на то, что июньский прогноз уже был неактуален. «На этой неделе Рыбам лучше не начинать никаких серьезных дел…» – пробежался глазами Виталий: «Бред, как обычно». Он никогда не верил в гороскопы. В двух разных газетах всегда находилось два противоположных варианта развития событий. Звезды отличались непостоянством в своих предсказаниях. Хуже только синоптики. Последние будто вытаскивали свои прогнозы вслепую из большого барабана.

Виталий улыбнулся. «Видимо, заразился улыбчивостью от местных жителей», – мысль заставила чужака вновь хихикнуть. Он почувствовал, что со всех сторон на него поглядели другие посетители и библиотекарша. И, наверняка, при этом улыбались. Молодой человек уже еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Но тут его взгляд упал на нижнее поле страницы, и смех застрял в горле.

Внизу были мелким шрифтом напечатаны данные о людях, приложивших руку к созданию и изданию этого номера, о тираже и тому подобная информация. Виталия заинтересовала только одна строчка: «Подписано в печать 03.06.2011 года в 14.00».

Что-то не сходилось. Где-то закралась ошибка. У Виталия так бывало: пытаешься вспомнить слово, оно крутится на языке, но поймать его за хвост никак не получается. Сейчас происходило то же самое. Неуловимая мысль не давала покоя своей элементарностью и близостью. Чтобы вспомнить слово, нужно было отвлечься. Виталий прибегнул к этой тактике и перевел взгляд на календарь, висевший на ближайшем к столу библиотекарши стеллаже. Под изображением белой церквушки с единственным золоченым куполом красный квадратик сообщал, что сегодня второе июля.

Вот оно! Внезапно Виталий понял. Он вновь посмотрел на некрологи.

«Это какая-то путаница. Долбаные сельские бумагомараки все перепутали. Фадеев Петр Сергеевич умер не четвертого, а раньше. Ведь третьего, в обед, газета пошла в печать».