Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 1 (Сборник мистики и фантастики)

Труп деда потом закопали. Официальная версия гласила, что Петр Ильич словил белую горячку и напал на сына, а слабое сердце не выдержало – старик и помер. Но по Доброму сердцу, естественно, шли слухи. Кроме того, сынок этот перемотал свои раны изолентой и продолжил дело усопшего папеньки – стал безбожно пить. Мало того, еще и всем сообщал, что зовут его… Петром Ильичом.

Алексей замолчал, любуясь произведенным эффектом. Виталик же сидел и пытался переварить услышанное. Что за ерунда? Дед убил сына и помер, а сын оказался живой, правда.

Виталий сделал вдох, но выдоха не последовало. Так вот почему мальчика называли Игорем Семеновичем, а мужика Танюшей!

– Этот дед переселился в тело своего сына? – предположение, высказанное вслух, показалось Виталию полнейшим бредом. – Вот почему сынок пил и называл себя именем своего отца.

– Ты быстро соображаешь, Виталик. Этот сатанист заразил бессмертием весь поселок – четыре тысячи душ. Но Лукавый не звался бы Лукавым, если делал все, как его просят. Бессмертна душа горожанина, его жизненная энергия. А вот тело, увы и ах, осталось бренным.

Виталик сглотнул ком в горле.

– Так вот почему дед гнил. Его тело.

– Его тело было мертво. За несколько минут до так называемого «выздоровления», его сердце остановилось, а мозг перестал функционировать.

– Но откуда же он знал, как перейти в тело сына?

Алексей улыбнулся:

– Господь создал человека, но не объяснял бестолковому млекопитающему, как надо размножаться или что нужно делать, когда наступает голод. Инстинкты заложены в человеке изначально. Поэтому старик даже не раздумывал, а положился на интуицию.

Еще один вопрос возник в голове Виталия:

– Но ведь кто-то же в городе должен остаться в живых? Прошло всего двадцать четыре года.

Алексей допил остатки чая и сказал:

– Естественно, есть и живые. И достаточно много. Но они все больше сидят по домам, стараются не выходить. Сидят и ждут своего часа. Они не могут покинуть город. Никто не может. Естественно, постоянно есть необходимость выезжать за пределы города. Такие люди могут перейти городскую черту, но их постоянно тянет сюда как магнитом. Никто еще не смог преодолеть эту тягу.

Остальные же упираются в невидимый купол, закрывший наш городок.

– Поначалу – продолжил Алексей, – официальных смертей было не так много, чуть больше, чем до воскрешения старика. Но потом смертность стала расти и расти достаточно сильно. Ну, представь себе, умер человек. Начал потихоньку подгнивать. Приходится искать телу замену. Когда находит, старое тело культурно хоронится, а человек носит новый паспорт и новое лицо. Но… – Алексей сделал паузу, – это тоже ненадолго, ведь новая оболочка мертва и постепенно сгнивает. То есть замена тела нужна постоянно. А теперь представь себе, что таких удальцов несколько сотен. Это конвейер.

– Боже! – по спине Виталия пробежали мурашки.

– Господь, боюсь, тут не при чем. А вот Дьявол обрек весь городок на существование в постоянном поиске нового тела. Он проклял Доброе сердце. И ты должен был стать очередным донором.

У Виталия закружилась голова. Естественно, он знал, что его не собираются угощать чаем разложившиеся трупы (нет, не трупы, они не трупы), но перспектива стать ходячей гниющей оболочкой, одеждой, пугала его гораздо больше, чем смерть.

Алексей продолжил:

– Администрация города даже начала принимать организационные меры. Ввела очередность по замене тел. Естественно, отцы городка имели преимущества – они обслуживались телами вне очереди. Ведь они же – лицо Доброго сердца. Смерти официально регистрировались в ЗАГС'е, поэтому для района и области все выглядело довольно пристойно. Не считая повышенной смертности.

Виталик вспомнил про некрологи. Ни дня без смерти. Газеты, он же прихватил газеты из библиотеки. Мужчина стал вытаскивать из-под рубашки измятые листы бумаги.

– Что это? – спросил Алексей.

– «Добрая правда». Там есть один интересный момент, о котором я забыл упомянуть.

Виталий нашел номер от четвертого июня и показал собеседнику некролог несчастного Фадеева. Алексей мельком взглянул на газету и сказал:

– Планирование в действии. Видимо, Петр Сергеевич, указанный тут, дождался своей очереди. Своего донора.

Внезапно Виталия осенило. Он вытащил самый нижний номер Доброй правды. Второе июля. Сегодняшняя газета. Перевернул. Опять некрологи, около десятка. Но Виталика интересовал только один – последний.

Виталий молча посмотрел на Алексея. Тот ответил на незаданный вопрос:

– Да, с сегодняшнего дня ты должен стать библиотекарем. Зовут ее Вера Дмитриевна Сергеева. Первый раз она умерла в девяносто седьмом году. Обычно Вера Дмитриевна подбирает себе доноров, внешне соответствующих должности библиотекаря, но сейчас все сложнее и сложнее найти жертв – немногие посещают наш городок. Поначалу каждый приглашал своих родственников, но этот источник через некоторое время иссяк. Теперь горожане стараются всеми правдами и неправдами заманить сюда людей. Например, через главного редактора какой-нибудь желтой газеты. Очень помогает то, что некоторое время приезжий все видит, скажем так, в розовых очках. Городок как городок, жители как жители. Очередной пунктик договора от Лукавого.

Виталию внезапно стало нечем дышать.

– Леша, открой, пожалуйста, окно, очень душно.

– Конечно, секунду. – Алексей подошел к старому рассохшемуся окну и открыл створку. Свежий воздух, пахнущий дождем, ворвался в тесную сторожку.

Осталось выяснить только одно:

– Слушай, Леш, мне теперь как-то надо выбраться из этой клоаки.

Алексей подошел к стоящему в углу столу и включил электрическую плитку, на которой стоял грязный чайник.

Дождь почти закончился и капал редко-редко.

– Поможешь, Леш?

– Зови меня Антон. Это имя мне нравится больше.

Виталий встал, оперевшись на палку, и выглянул в окно. Он понял, что сказал его собеседник, и увидел жителей одновременно. Горожане медленно шли вдалеке. Мужчина оглянулся. Антон стоял, на лице играла легкая улыбка. В руках он держал шприц.

– Наверное, мы с тобой уже все обсудили. Пора и честь знать.

Виталий судорожно пытался что-то придумать.

– Сколько тел поменял лично ты? – единственное, что придумал сказать.

– Пытаешься тянуть время? Глупо. Но, пожалуй, я сделаю исключение. Это мое тело.

Виталий посмотрел на стол. Топор лежал рядом с плиткой. Два метра. Далеко, особенно с больной ногой. Антон стоял, оперевшись на стол, и глядел на мужчину. На донора.

Виталий спросил:

– Но ведь тебе всего… Сколько? Тридцать пять? Сорок?