Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 1 (Сборник мистики и фантастики)

– Красота! – похвалил Николай Федорович.

Пьеро, явно смутившись, опустил свои длинные ресницы и улыбнулся. По обе стороны коридора находились двери, на которых были прикреплены таблички с порядковым номером. «Один, два, три, – принялся рассматривать номера Николай Федорович, сделав несколько шагов вперёд, – двадцать пять, двадцать шесть».

– А сколько здесь этих дверей? – его голос прозвучал, будто утопая в невесомости, а может, и не прозвучал вовсе, но Пьеро телепатически понял суть вопроса. Он взял мужчину за руку, и их обоих на бешеной скорости понесло по коридору вперёд. «Тысяча двести семьдесят, пять тысяч восемьсот, триста тысяч пятьдесят один», – у мужчины закружилась голова.

– Всё, хватит, я понял, – попытался прокричать он, захлёбываясь белоснежным светом, проникающим отовсюду.

Когда они замерли перед дверью с номером один миллион двести, Николай Федорович вопросительно уставился на Пьеро.

– Ну, давай уже, не стесняйся, спрашивай.

– Чего спрашивать? – непонимающе взглянул на клоуна Федорович.

– Чего, чего? – передразнил Пьеро. – Можно ли посмотреть тебе, что находится за этими дверьми, разумеется.

Он подошёл к табличке с номером и, прислонившись к ней лбом, зашептал себе под нос неразборчивые фразы. В дверном механизме что-то щелкнуло, и металлическая ручка сразу поддалась.

– Неужели всё это хозяйство на тебе? – Николай Федорович похлопал Пьеро по невесомому плечу, желая выразить глубокое уважение. – Вот это работа, я понимаю. Такой важный пост! Это же какую колоссальную память нужно иметь, чтобы помнить пароли к миллиардам дверей! Это просто невозможно.

– А ты сам попробуй! – вдруг предложил Пьеро, подведя его к двери.

– Я? – от изумления Николай Федорович покачал головой, но всё же подошёл и уткнулся лбом в прохладную табличку.

– И что мне прикажешь говорить?

– То, что приходит в голову.

Николай Федорович напряг все свои извилины, но на ум ничего не приходило. «Глупость какая-то, – думал он. – Почему я должен гадать пароль, если клоуну он известен. Я хочу попасть внутрь просто из любопытства».

В этот момент в двери раздался щелчок, и она приоткрылась.

– Здесь ценят искренность, – улыбнулся Пьеро, проходя внутрь.

Комната оказалось маленькой, похожей на одноместную палату, только без окон, коек и вообще какой-либо мебели. Посреди комнаты прямо в воздухе парила женщина лет пятидесяти. Она лежала не совсем горизонтально, а было чуть приподнята под углом 45 градусов, будто голова и плечи её опирались на большую подушку. На женщине были джинсы и футболка, на ногах оранжевые сланцы, волосы небрежно собраны в пучок. «Обычно людей хоронят нарядно одетых, – подумал Фёдорович. «А сюда они приходят в своих любимых вещах, в которых комфортно», – мысленно ответил ему Пьеро.

Николай Федорович подошёл чуть ближе и только тут заметил, что женщина не просто висит в воздухе, а покоится на узорчатом переплетении световых паутинок. Казалось, будто луч солнца разбился на тончайшие нити, которые сложились в причудливый орнамент небывалой прочности. «Душа почти нечего не весит», – напомнил ему Пьеро. Клоун подошёл к женщине и по-отечески погладил рукой по волосам.

– Она видит прекрасные сны, счастливые и желанные, – его тёмные глаза наполнились слезами умиления.

– Какие сны?

– Она видит себя руководителем бизнес-центра. В подчинении у неё много людей. Каждый день через компанию проходят сотни клиентов, но она справляется со своей работой на высшем уровне, – быстро говорил Пьеро, продолжая держать ладонь на лбу женщины, словно считывая информацию из её головы. – При жизни она была верной женой и прекрасной матерью троих детей. Однако тайная мечта, вынашиваемая изо дня в день, но так и не имевшая возможности быть воплощённой, давила тяжёлым грузом. Она умерла довольно рано, ей было всего шестьдесят. И теперь она видит чудесные, счастливые сны об альтернативной реальности, – Пьеро торжественно закончил историю чужой жизни.

– И так в каждой из этих комнат? В нескончаемом количестве помещений, словно в запертых сейфах, хранятся души умерших, которые видят сны о несбывшихся мечтах?

– Не совсем так. Какое-то время, пока не придёт понимание, они видят то, чего не хватало им при жизни. То есть противоположность того, что они имели, скажем так, другой полюс. Сейчас объясню ещё проще – они видят то, отсутствие чего мешало им при жизни быть счастливыми! Потом, когда приходит осознание, в коридоре загорается яркая лампочка – я освобождаю такую душу и вновь отправляю на землю, когда подходит время.

– И в этом есть какой-то смысл?

– Во Вселенной всё преисполнено смысла, запомни! – серьёзно ответил Пьеро. – Люди видят оборотную сторону для того, чтобы уменьшить количество прожитых жизней, и скорее прийти к цели. Иначе, всю последующую жизнь они потратят на достижение этой противоположности, пока не поймут, что и она не принесёт им умиротворение. И так тысячи жизней они ищут себя в наборе дуальностей, прежде чем поймут, что счастье заключается в целостности. Господь помогает тем, кто был духовен, не тратить лишнюю жизнь на пустой поиск. Тем самым и он экономит своё время».

– Пьеро, а что же с теми, кто был по-настоящему счастлив при жизни и не имеет страстных желаний и стремлений?

– Таких людей, к сожалению, в последнее время всё меньше и меньше, – вздохнул Пьеро и серьёзно продолжил: – Эти души особенные. Они идут дальше по коридору, до самого конца.

– Так коридор всё же имеет конец?!

– Имеет…Он оканчивается этим самым светом, который здесь повсюду. А точнее сказать, источником этого света. Ты ведь понимаешь, о чём я?

– Кажется, да, – так же серьёзно ответил Николай Федорович, и ему вдруг стало невыносимо грустно, оттого что он этот источник не вправе увидеть. А ещё оттого, что он такой глупый поступок совершил и теперь волшебный свет, который вдруг показался ему чем-то до боли знакомым, свет, который показался для него чем-то истинным, стал недосягаем. Они вместе вышли из комнаты, Пьеро жестом показал мужчине, что пора возвращаться. Но Николай Федорович ещё долго стоял посреди коридора и смотрел и вдаль, словно старался разглядеть где-то там, в недосягаемых пространствах, источник божественного света.

«Рай не для меня, Пьеро» – заявил немного приободрившийся горячим кофе и сигаретой Николай Федорович, когда они вернулись в мрачную круглую комнату. «Из-за того, что я самоубийца, божественного света мне никогда не достичь! А лежать в палате и мечтать у меня не выйдет, потому что нет у меня никаких мечтаний. Я потому и ушёл оттуда» – он ткнул пальцем куда-то в пол, где могла находиться, по его мнению, планета Земля, – «Нет у меня таких снов, которые сделали бы меня счастливым, нет желаний, стремлений. Всё неинтересно мне, всё безрадостно. И нет у меня никаких противоположностей!»