Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

— Вам нельзя подходить ближе, господин, — это опасно. Мы принесли огонь в это обиталище сынов Фреира, туда, где под землей у них существуют убежища веры. От предков к нам пришла весть, что король зла и король-церковник готовят убийство против всех ваших слуг, тех, что состоят в Гвардии.

— Кто приказал вам это? Ты понимаешь, что только что вы убили Акханаба — Бога, созданного по вашему подобию.

— Приказ предков пришел ко мне много времени назад. Когда-то в древности это место звалось Хррм-Бххрд Йдохк… Говорится, что еще…

Король ЯндолАнганол едва смог расслышать, что говорила фагорша, так как стоящая с ним рядом Милуя Тал без конца кричала, держа голос на одной высокой мучительной ноте:

— Моя мать! Моя мать! Моя мать! Моя бедная мать!

— Хррм-Бххрд Йдохк когда-то был местом обитания короля фагоров. В древности. Никто не отдавал его сынам Фреира, они взяли его сами.

Король Орел ничего не понимал. Он вновь попытался прорваться ко дворцу. Он вытащил меч.

— Пропусти меня, Чзахн, или я убью тебя!

— Туда нельзя, господин, вы не пройдете.

Милуя нещадно щипала его за руки, толкала в спину, но он не трогался с места. Чзахн, явно желающая объясниться, заговорила вновь:

— Древний Хррм-Бххрд Йдохк — доброе место, сударь. В воздушных октавах здесь слагаются песни. До пришествия сынов Фреира здесь жил Хрл-Ичор Йхар. Это было в давние времена, во времена Т’Сехн-Хрр.

— Но сейчас другое время, гиллота! И мы живем и умираем сегодня, а не когда-то в древности!

Он пытался заставить себя размахнуться и ударить ее, но все было бесполезно и даже пронзительно кричащая женщина рядом с ним не могла заставить его сделать это.

Помолчав немного, гиллота продолжила, четко выговаривая слова.

— Фагоры были тут до сынов Фреира, господин. До того дня, когда свет Фреира стал совсем плохим. До того, как ушел Т’Сехн-Хрр. Старые грехи, господин.

Хотя, может быть, гиллота сказала и «старые вехи». В яростном реве пламени невозможно было расслышать что-то наверняка. С грохотом часть дворцовой крыши провалилась внутрь, и в ночное небо взметнулся огненный столб. Колонны рушились прямо на площадь.

Закричав в один голос, толпа отпрянула назад.

— Его святейшество Це’Сарр… все погибли! — воскликнул ЯндолАнганол. Милуя Тал рыдала, спрятав лицо у него на груди. — Все погибли… все погибло!

Он стоял, опустив руки, не пытаясь обнять жену, но и не отталкивая ее. Его душа горела в пламени дворцового пожара.

Фагоры привели его к триумфу, в котором он видел только одно — свое полное поражение. Его мысли устремились к МирдемИнггале: но их лето давным-давно закончилось и этот великий погребальный костер его врагов был лишь тусклым отсветом их осени.

— Все погибли, — снова повторил он.

Стройная фигура, свободно пересекшая ряды фагоров, приблизилась к ним как раз вовремя, чтобы успеть заметить:

— Не совсем все, господин, далеко не совсем. Рад вам об этом сообщить.

Эсомбер старался держаться уверенно и легко, но это ему теперь плохо удавалось — он был заметно бледен и весь дрожал.

— Поскольку я преданно верю во Всемогущего, кем бы он там ни был, человеком или фагором, я решил, что вполне могу пропустить лекцию Це’Сарра по поводу этого самого предмета. Как оказалось, это верное решение спасло мне жизнь. Пускай это послужит и вам уроком, ваше величество, — не стоит чрезмерно чтить Церковь, ходите туда пореже.

Злобно взглянув на посланника снизу вверх, принцесса выкрикнула:

— Там же мои родители — мать и отец.

Эсомбер погрозил юной особе пальцем.

— Вам стоит поучиться у своего мужа использовать обстоятельства, в которых он оказывается. Если ваши мать и отец действительно трагически погибли, а скорее всего это так, то я первым поспешу поздравить вас, сударыня, так как это значит, что с сегодняшнего дня вы являетесь королевой Олдорандо и Борлиена вместе взятых.

Я сыграл одну из главных ролей в вашем тайном бракосочетании и в будущем надеюсь на особое отношение ко мне. Вы оба знаете, что я останусь предан вам до конца своих дней. Всегда, даже во времена страшных потрясений и бед, таких как теперь, всегда ищите во всем хорошую сторону.

Король ЯндолАнганол взял Милую Тал за плечи.

— Я ничего не могу сделать. Если я зарублю сейчас одного или двух фагоров, это все равно ничего не изменит. Подождем до утра. Хотя Эсомбер и циник, но в его словах есть правда.

— Цинизм? — тихо переспросил Эсомбер. — А разве ваши фагоры не повторили в большем масштабе то, что вы сделали в свое время с мирдолаторами? Ваши зверюги сегодня ночью преподнесли вам корону короля Олдорандо.

— Если окажется, что весь двор в одночасье сгорел в пожаре, то мне придется остаться здесь и проследить, чтобы наследование власти произошло законным путем и королевой стала Милуя Тал — это нормальное положение вещей, но разве эта обязанность может меня радовать, Эсомбер?

— Лично я рассчитываю, что вы, как всегда, используете обстоятельства, господин. По крайней мере я на вашем месте поступил бы так.

Они уже шли через площадь. После недолгого молчания Эсомбер добавил:

— В противном случае может возникнуть анархия — или за дело возьмется Панновал. Как бы там ни было, сейчас выпал реальный шанс: два королевства, объединившись, станут много крепче и сумеют противостоять удару любого врага.

Король ЯндолАнганол повернул к Эсомберу лицо, на котором было написано недоверие:

— Ведь сам Це’Сарр умер, сам Це’Сарр…

— Причастность к лику святых не помогла ему, это точно. У меня есть еще кое-что, чем я смогу вас утешить. Возможно, король Сайрен Станд и не войдет в историю как самый мудрый монарх, но незадолго перед тем, как погибнуть в огне, он неожиданно продемонстрировал всем образчик потрясающего милосердия. Быть может, на это его подвигнула мать свежеиспеченной королевы. Час назад бывший король Олдорандо приказал отпустить одного известного нам всем осужденного. Возможно, это его свадебный подарок, странноватый, но все же…

— Станд освободил Робайдая? — На мгновение лицо Орла прояснилось.

Целое крыло дворца провалилось внутрь. Высокие колонны из каменного дерева горели ярко, как свечи. Площадь быстро наполнялась народом: казалось, что все население Олдорандо пришло поглазеть на объятый пламенем дворец. Многие из наиболее суеверных видели во всем этом знамение близкого конца света.

— Я лично проследил, чтобы юношу освободили. Он, конечно же, до смерти обрадовался и немедленно бросился снова бродяжничать.

Стон сорвался с губ ЯндолАнганола.

— Мой бедный мальчик, ну когда наконец ненависть перегорит в нем…

— Сейчас он, наверное, стоит в очереди желающих приложиться к ранам усопшего СарториИрвраша. Это самая негигиеничная форма преклонения, которую я только видел…