Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Имели место горячие споры. Большинство приверженцев веры отвергало теории СарториИрвраша, безоговорочно относя их в разряд хитроумной лжи, имевшей целью опорочить религию. Но даже в подобной обстановке общего противления знанию, царящей в верхушке, находились такие, и их было немало, кто не только брал гипотезу бывшего советника на вооружение, но и развивал ее, находил ей новые подтверждения и более того, даже утверждал, что знал об этом давным-давно и сам. Ситуация складывалась весьма критическая.

Сайрена Станда религия интересовала только с практической точки зрения. Никогда он не воспринимал веру как нечто живое и нерасторжимое с ним. Она всегда служила ему удобной смазкой для колес его правления. И вдруг колеса перестали вращаться.

Король Сайрен Станд провел весь остаток дня в покоях своей жены, в окружении щебечущих пичужек. Время от времени он посылал Базкаарнет-она узнать, куда пропала принцесса Милуя Тал, или принять гонцов, прибывших с новыми сообщениями о том, что в той или иной части города громят лавки купцов и что тут и там в старинные и почитаемые монастыри врываются разгневанные толпы и с кольями в руках гоняются за монахами.

— Но у меня нет больше солдат, — рыдал король Сайрен Станд.

— И у нас нет больше веры, — отвечала ему не без некоторого самодовольства его жена. — Как мы будем обходиться в этом ужасном городе без этих инструментов власти?

— Король ЯндолАнганол, убоявшись убийства, наверняка сбежал. Трус. А ведь он должен был остаться, чтобы присутствовать на казни своего сына.

Несколько ободрившись этой мыслью, Сайрен Станд вечером встретился со своим советником Криспаном Морну. Вид советника поражал: лицо его осунулось, он еще больше похудел.

— Проанализировав сложившуюся в столице тревожную ситуацию, ваше величество, я отмечаю, что народ, в своем подавляющем большинстве, отвернулся от короля ЯндолАнганола. Нам остается только надеяться, что прозвучавшая сегодня днем в дворцовом саду столь неуместная речь будет скоро забыта. Я уверен, что люди не смогут в течение долгого времени выносить мысль о том, что их хоть как-то можно сравнивать с фагорами.

Кстати сказать, эта ситуация выгодна нам, потому что теперь самое время удалить наконец из города короля ЯндолАнганола. По каноническим законам он все еще считается состоящим в браке, но то, что случилось сегодня утром, позволило нам понять его амбициозные планы. Он может принести нам еще немало неприятностей.

По этой причине я предлагаю удалить Анганола из города прежде, чем он сумеет переговорить с его святейшеством Це’Сарром — возможно, при посредничестве посланника Эсомбера или Улбобега. Его святейшеству предстоит столкнуться с проблемой очень высокого порядка, с трагедией духовного кризиса целого народа. Кроме того, сейчас как никогда остро стоит вопрос о замужестве вашей дочери, и этот вопрос мы так же можем быстро урегулировать, предоставив ей наиболее достойную партию.

— О, я догадываюсь, на кого ты намекаешь, Криспан, — прощебетала Базкаарнет-она.

Криспан Морну остался невозмутимым. Он и король поняли друг друга. Обычным своим окольным путем советник напомнил монарху о том, что наступила пора провести в жизнь давно задуманный план и срочно обручить принцессу с панновальским принцем Тайнцем Индреддом, упрочив таким образом руку веры, хватка которой в Олдорандо начала ослабевать.

— Каково будет ваше решение, ваше величество?

— Знаешь что, Криспан, я думаю, что пришло время мне принять ванну…

Криспан Морну выудил из недр своего черного облачения распечатанный конверт.

— Вот полученные на этой неделе известия от наших агентов в Матрассиле. Очень скоро нам придется столкнуться с различного рода сложными проблемами. Например, сообщается, что во время очередного набега Ундрейд Молот, бич Мордриата, был сброшен хоксни, сломал себе шею и вследствие этого умер. Пока его набеги грозили Борлиену, наши соседи были вынуждены держать некоторую часть сил своей армии близ столицы. Но теперь, когда Ундрейд мертв, а ЯндолАнганола нет…

Советник Морну умолк и в повисшей звенящей паузе улыбнулся своей острой улыбкой.

— Я посоветовал бы вам предложить королю ЯндолАнганолу самый быстроходный корабль. И даже два, если это возможно, ваше величество, — чтобы он смог увезти свою фагорскую гвардию из Олдорандо как можно быстрее. Думаю, он возражать не будет. Проявите настойчивость, упирайте на то, что сложившуюся в столице ситуацию вы не можете держать под контролем, по причине чего его драгоценные чудовища должны немедленно покинуть город, иначе их перебьют всех до единого.

Король Сайрен Станд утер со лба пот и задумался.

— Совет хорош, но король ЯндолАнганол никогда не прислушается к нему, если этот совет дам ему я. Пусть он услышит его от кого-нибудь из своих друзей.

— От друзей?

— Да, от своих панновальских друзей. От Элама Эсомбера и этого презренного Гуаддла Улбобега. Устрой мне с ними встречу и заранее проинструктируй их, а я пока все же приму ванну, о которой так давно мечтаю. Хочется чего-нибудь сладенького. Ты пойдешь со мной, дорогая? — спросил он, повернувшись к жене. — Ты ведь тоже сластена.

Многие авернцы смотрели на творящуюся внизу смуту с презрением. Но некоторые видели во всем этом нечто большее, чем просто народное волнение. Вопросы, поднятые СарториИрврашем, на первый взгляд нелепые и даже примитивные, тем не менее перекликались с проблемами самих обитателей Станции Наблюдения, которым в их решении никакие бунты помочь не могли.

«Вера — сама непостоянность». Так утверждалось в трактате «О временах года Гелликонии, длящихся дольше, чем человеческая жизнь». Вера в технологический прогресс, вдохновивший людей на создание Аверна, через несколько поколений превратилась в ловушку для тех, кто находился на борту Станции.

Преданные самосозерцательному квиетизму, управляющие Станцией не видели выхода из этой ловушки. Им необходимы были перемены, но их-то они больше всего и боялись. Их чувствами руководили немытые и нечесаные грубые типы, с дикими криками несущиеся по Гусиной улице и по улице Возен, неучи, у которых была надежда, которой у них, божественных созерцателей, не было никогда. Распаленный выпивкой и дракой, человек с Гусиной улицы мог вволю поорудовать кулаками или просто поорать перед собором. Этот человек мог быть сбит с толку, но ему не суждено было познать всю глубину гулкой пустоты, которую ощущали вокруг себя Наставники всех шести семейств. «Вера — сама непостоянность». Так оно и было. На Аверне вера умерла, оставив после себя отчаяние.

И все-таки среди жителей Станции существовала и другая группа людей. Пока старейшины своими дрожащими голосами записывали на пленку то, что видели внизу, на Станции Наблюдения рождалось новое движение. Его адепты называли себя аганиперами. Все они были молоды и безрассудны. Отлично понимая, что у них нет ни единого шанса вернуться на Землю, а также нет шанса жить на Гелликонии, они видели единственную надежду в планете Аганипе. Собираясь в тех редких местах, где можно было укрыться от всевидящих камер, аганиперы общались горячим шепотом и уже строили планы, как угонят со Станции челнок, который доставит их на пустынную планету. В сердцах этих молодых людей горела надежда не менее пламенная, чем у тех, кто мчался с кольями по Гусиной улице.