Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Однако на сей раз никто не спрашивал совета у Главного Советника. Король подчеркнуто не обращал внимания на все попытки СарториИрвраша высказать свое мнение.

Несколько веков назад Олдорандо мог с гордостью считать себя старшим братом Борлиена. Но сейчас, учитывая отсталость страны, возвращение этих времен было бы совершенно некстати, и СарториИрвраш понимал это лучше других. Однако король полагал иначе, и церковники в один голос поддерживали его.

Не так давно Главный Советник потребовал от скритины принять закон, очень жестко регулирующий передвижение по стране иностранцев. Может, в своем уединении он сделался ксенофобом, но закон запрещал входить в столицу бродягам-мади и карал смертью иноземцев, уличенных в связях с горожанками. Советник хотел провести еще закон о фагорах, но не смог, поскольку против него поднял голос сам король.

СарториИрвраш тяжко вздохнул. Все, чего он хотел бы от жизни, так это возможности спокойно продолжать свои ученые занятия. Но власть держала его крепко, и это вызывало в нем не просто раздражение, а презрительное нежелание ни с кем иметь никаких дел; в отместку он вел себя как мелкий тиран, готовясь к тем временам, когда ставки станут слишком высокими, и ему понадобится выдержка и умение плести интриги, Когда он задумывался о своем сегодняшнем положении, ему становилось противно, и все же он тешил себя мечтами о безграничном владычестве.

Прояви он в свое время побольше настойчивости, то такой опасной ситуации, как сейчас, когда полсотни иноземных послов могли оказать — и оказывали — влияние на короля, фактически управляя страной, не могло бы сложиться. А теперь король готовит кардинальные перемены, и драма, которая лишит его, СарториИрвраша, жизнь если не плавного и спокойного течения, то по крайней мере предсказуемого характера, уже поднимается по ступенькам дворца. Покойная супруга СарториИрвраша называла мужа бесчувственным. И он знал, что она права, поскольку все его чувства целиком относились к работе.

Он привык особым образом сутулить плечи в надежде, что это придаст ему солидности, от нехватки которой он так часто страдал. Ему было тридцать семь лет — тридцать семь лет и пять теннеров, если говорить точно, в принятой на Кампаннлате системе летосчисления, — и этот возраст был, конечно, заметен: года избороздили морщинами его лицо, особенно около носа, и эти морщины в сочетании с усами делали Главного Советника похожим на ученую мышь.

— Ты предан своему королю, любишь его и любишь своих сограждан, — убеждал он себя, стремительно шагая по коридору.

Как и многие другие дворцы, столичная резиденция короля была смесью старого и нового. Давным-давно под Матрассилом были вырыты пещеры, служившие оборонительными сооружениями. Во время Великих Зим они стояли заброшенными, но с каждой весной оживали, превращаясь снова в крепости или в увеселительные заведения, в зависимости от того, какие времена переживала столица, спокойные или нет.

Определенные круги в Панновале никак не желали смириться с тем, что в Борлиене, особенно в его столице Матрассиле, фагоры могут свободно ходить по улицам, не навлекая на себя народного гнева. Они обратились за разъяснениями к Орлу. Не получив их, определенные круги признали борлиенский двор провинциальным, но на том не успокоились.

В те времена, когда судьба была к нему благосклонна, а брак с королевой МирдемИнггалой еще не утратил острого привкуса новизны, король ЯндолАнганол со всей страны собрал лучших зодчих и живописцев, чтобы придать своей столице лоск и стряхнуть с нее пыль провинциальности. Особенно много средств пошло на отделку покоев королевы королев.

Хоть в целом атмосфера дворца напоминала ту, что царит в военном лагере, в ней не ощущалось той скованности, которой отличались Олдорандо и Панновал. Король благоволил к людям искусства и науки; имя его Главного Советника, СарториИрвраша, неизменно связывалось с расцветом учености.

Докурив, Советник с большой неохотой поднялся с кресла — необходимо было продолжить разговор с королем. Вероник оказал свое действие, и его мысли приняли несколько иной оттенок, далекий от тяжких государственных дел. Не далее как вчера ему удалось разрешить загадку, над которой он бился целый год, — загадку, уходящую корнями в далекое прошлое. Когда дело касалось минувшего, отличить правду от лжи для СарториИрвраша было куда проще, чем в современности.

Его встретила королева; как обычно, на плечах у нее была огненно-красная мантия. Королеву сопровождали ее брат и дочь. Принцесса Татро сразу же кинулась к советнику и с визгом обхватила его ногу. СарториИрвраш поклонился. Он обратил внимание на озабоченное выражение лица королевы королев — по всей видимости, она, как и он, была обеспокоена визитом панновальских послов.

— Сегодня вам еще предстоит разговор с этими панновальцами, — сказала ему королева вместо приветствия.

— Пока моя книга не закончена, мне, к сожалению, приходится терпеть беседы с… — раздраженно начал советник, но тут же опомнился и торопливо рассмеялся. — Прошу прощения, ваше величество. Я хотел сказать, что всегда считал принца Тайнца Индредда Панновальского лучшим другом нашей страны, хотя и не лишенным некоторых…

Королева медленно улыбнулась; у нее была своеобразная манера улыбаться — она словно не желала уступать шутке, не хотела, чтобы ее смешили. Улыбка обычно зарождалась в глазах, потом смеяться начинал ее нос, и только после этого к общему веселью присоединялись губы.

— Я с вами согласна. У Борлиена нет сейчас верных друзей. Да и раньше их не было.

— По-моему, Рашвен, вашей книге вообще не суждено быть законченной, — подал голос ЯфералОборал, брат королевы, один из немногих, кто, кроме юной принцессы, пользовался привилегией называть советника по прозвищу. — Под видом научных занятий вы, наверно, просто дремлете после обеда.

СарториИрвраш вздохнул. Брат королевы, к несчастью, не обладал остротой ума своей сестры. Довольно сурово советник ответил:

— Вам, молодой человек, я скажу вот что: пора бы вам перестать портить каблуками паркет дворцовых залов и заняться делом. Почему бы вам, например, не оснастить корабль и не отправиться в кругосветное плавание? У вас все задатки великого путешественника. Вы бы расширили свой кругозор — во всех отношениях!

— Я хотела предложить это Робайдаю, — печально отозвалась королева королев. — Где-то мальчик скитается теперь?

СарториИрвраш счел за лучшее сменить тему.

— Только вчера я сделал одно очень любопытное открытие, — сказал он, — и теперь спешу поведать о нем королю. Не желаете послушать и вы? Уверен, вам будет интересно. Знание еще никому не вредило, тем более что я даю его разумными дозами, от которых не потянет выйти на свежий воздух прямо через дворцовое окно, об этом можете не беспокоиться.