Яна Завацкая - Холодная зона

— Что это будет каменный топор?

— Да. Так вот, так не случилось лишь потому, что во время третьей мировой человечество совершило отчаянный скачок… новая НТР, ряд новых революционных изобретений — и вот мы уже независимы от почвы и не так сильно зависимы от океана, плюс дешевые материалы для куполов, для ограждения радиоактивных зон. Но вы видите, как мы живем в ЗР. Кризис растет, мистер Гольденберг, и рано или поздно должен наступить конец.

Рей взглянул на большие часы-ходики на стене. Часы были украшены резьбой — какие-то святые, кресты, церковные шпили.

— Мне, пожалуй, надо идти, падре. Мы договорились с кузеном… Не понимаю, почему они ушли без меня?

— Видимо, им было стыдно перед вами, — мягко сказал отец Фелипе, — ведь вы не из нашего мира. Еще не вполне из нашего.

— Но почему стыдно? Я человек широких взглядов. Он даже не сказал, куда они собираются.

— Вернее всего, в подпольный бордель, мистер Гольденберг. Здесь немало таких. Детей туда продают, там ни о какой добровольности речи не идет. И там позволено все. Пытки, изнасилования. Даже убийства. То, что все-таки запрещено на территории Федерации. Туристы ездят сюда в основном за этим. Или на сафари, о котором я уже говорил. Или — и это еще лучший вариант, — подыскивают себе девушек, чтобы их увезти в Федерацию, оформить какой-нибудь личной прислугой, дать вид на жительство, ну и иметь покорную и радостную наложницу. Я, признаться, удивился, когда увидел вас — у вас был не такой вид. Сразу понятно, что вы впервые попали сюда, и поражены.

Рею вдруг стало неловко. В общем-то, он приехал — или его привезли сюда — как раз по одной из этих причин.

— Падре, я… Я пойду, наверное, уже. И вот, — он достал кошелек из кармана и бросил его на стол, — здесь вся моя наличность, около ста долларов. Возьмите, пожалуйста, на ваши нужды.

Шестичасовая смена заканчивалась. Из отверстия тестера на ленту с секундным интервалом вылетали проверенные коммы — плоские блестящие прямоугольники; лента уносила их за поворот, где проворные манипуляторы снабжали каждый прямоугольник прозрачным тонким браслетом для ношения на запястье. И дальше — на склад готовой продукции.

Внимание Ли было поглощено правым отверстием, из которого к ней на стол поступали забракованные коммы. Не часто — раз в несколько минут. Ли проверяла их вручную. Чаще всего причина брака оказывалась тривиальной: ошибка сборки, попавшая соринка. В сущности, и эти коммы были отличными приборами, скорее всего, брак никак не проявит себя, но тестировщица без колебаний скидывала их в отверстие утилизатора слева у стола. Однако иногда линия начинала сбоить на чем-то одном, и вот здесь следовало установить причину брака и передать сигнал оператору линии. Ли выявила сегодня семь таких сбоев. Теперь уже около часа шла рутина, и Ли подумала, что вот эта монотонность опасна — легко отвлечься и не заметить важной закономерности в браке.

Берешь рукой, затянутой в перчатку, маленький комм, укладываешь на поверхность тестера, включаешь, прогоняешь по режимам. Все понятно, запаздывание. В мусор. И уже падает следующий брак. А справа скользит бесшумно линия с готовыми приборами; школьный цех производил бытовые коммы, но недавно освоил еще и специальные варианты — геологический комм, туристический, а теперь вот авиационный. Предками современных коммов были приборы мобильной связи, созданные еще при капитализме, до войны. Ли видела в музее образцы каких-то старых «айфонов» или как они назывались — там удивляло обилие ненужных функций, сложность эксплуатации, ненадежность. А вот важнейших функций комма — связи с другими приборами, они не имели. Но ничего удивительного, ведь это первые образцы, а прогресс не стоит на месте. Новые процессоры позволяют создать крошечный и абсолютно универсальный прибор, компьютер со всеми функциями — хотя большинством из них можно воспользоваться только в присутствии планшетов, терминалов, клавиатур, мониторов, квантовых компьютеров и различных гаджетов. Комм способен связаться с любым другим прибором и обеспечить любые функции — от простой голосовой связи до медицинской диагностики и участия в голографических интерактивных фильмах. И конечно, хранит всю нужную тебе информацию. А величина совсем небольшая — можно приклеить на кожу, можно носить на запястье. Говорят, уже разрабатывают коммы, которые развертывают в воздухе экран — чтобы пользоваться им хотя бы как планшетом, для чтения и письма.

Нет, никакой закономерности в браке Ли не замечала пока. А до окончания смены совсем немного, бегут секунды на электронном табло, Ли покачивается на эргономичном «седле» — сидячая работа вредна, но на «седле» еще куда ни шло. Приятнее работать на пищефабрике, как малыши — бегай между грядками, выставляй приборы, проверяй грунты. Но Ли уже взрослая, четырнадцать лет. Место тестировщицы она получила совсем недавно, тестировщики, операторы линий — все это для старших ребят, они с Гулькой одновременно получили эти специальности, и это предмет гордости. Ли каждый раз ходила на работу, безумно гордясь собой. В принципе, она могла бы работать, как большая, на «Электроне» — здесь и так цех «Электрона». У нее есть рабочая специальность. На самом деле, конечно, знаний меньше, чем у нормального тестировщика, они-то два года учатся. Но на практике Ли вполне может выполнять эту работу.

Скучновато стало. Ли тихонько начала напевать: «Звездные линии на черной карте». Очень популярная песня, и мелодия красивая. Привязывается, сил нет. Проверила еще прибор. И еще один. Все тривиальный брак. Смахнула в мусор. Спела еще «Хайнаньский десант». В перегородку постучали. Это был Олег, сменщик, из восьмого отряда.

— Все нормально? — спросил он, усаживаясь в «седло». Ли с облегчением размяла ноги.

— Никаких ЧП. Посмотри по третьему случаю в журнале, я занесла, это опять сбой на седьмом участке, но думаю, что они там уже исправили. Уже час такого брака не поступало. Но надо посматривать. И если что, на ремонтников, может, самим надавить, — торопливо говорила Ли. Олег уже принял первый бракованный комм и тестировал его. Кивнул в ответ на речь девушки.

— Все понятно. Счастливо отдохнуть!

— Спокойной смены, — стандартно пожелала Ли и двинулась в раздевалку. Она любила после смены пройтись по цеху неторопливо. Зрелище завораживало. Медленно ползли серые ленты, взлетали и рушились манипуляторы, в разном ритме, с разной скоростью, гудел огромный пресс, сверкали вспышки, все это казалось исполинской дискотекой роботов, с цветотехномузыкой. Танцы разворачивались, как массовка в балете, и во всех этих сложных, точных механических движениях был математическая закономерность — не понять с ходу, но ощущается. Ли часто думала о том, как можно было бы выразить все это движение в уравнении — ведь наверняка можно, если поразмыслить! Многочисленные звуки, лязги, шипение, тоны аппаратуры сливались в сплошной гудящий фон. Кажется, здесь совсем не нужны люди — но на самом деле меж линиями снуют ремонтники, девчонки и парни в белых костюмах, обвешанные приборами и инструментами.