Яна Завацкая - Холодная зона

— Подождите! — перебил Рей, — это получается тогда, что зарплаты очень низкие? Раз люди зарабатывают не больше базиса.

— Я уточню, — улыбка Ванг была профессиональной, отлично отрепетированной, — такое понятие, как зарплата, у нас применяется крайне редко. Большинство работодателей предоставляет места работы, но не платит за это, и это справедливо, согласитесь — мало того, что работодатель создал вам рабочее место, он еще должен вам за это и платить? Лишь в некоторых, особых областях… ценным специалистам работодатели предлагают еще и зарплату, и таким образом свой базис можно увеличить почти в два раза!

Понимаете?

— Не очень, — признался Рей. Он обернулся и со вздохом отключил окно с Альдебараном, — а на что люди живут? Если им не платит работодатель?

— Так на базис же! — Ванг недоуменно пожала плечами, — содержание граждан берет на себя государство. Это и есть его обязанность — содержать людей, а иногда, при нехватке работодателей, создавать им и места работы. У нас в государстве все для блага человека, уважаемый господин Гольденберг!

Рей подобрался.

— Я правильно понимаю, что базис я получу в любом случае — буду я работать или нет?

— Да, конечно! — благожелательно подтвердила служащая.

— Но тогда какой смысл для меня в том, чтобы работать?

Ванг скорбно покачала головой.

— Но ведь вы, наверное, хотите общаться с людьми, не сидеть в четырех стенах! Быть встроенным в социальную жизнь общества. Быть нужным и интересным другим людям.

— Э-э… ну а если я не хочу? — спросил Рей.

— Мы будем обследовать ваш психологический профиль. Выяснять причины таких нарушений… Не беспокойтесь, — радостно заверила его Ванг, — мы все решим, и у вас все будет благополучно.

Через два дня Рей пешком добрался до Базис-центра, расположенного на соседней окраине города. Он проехал было две остановки на гор-электричке, но денег на оплату проезда у него не было, и завидев контролера, Рей машинально выскочил из вагона.

Симпатичная кураторша Ванг пригласила его в кабинет. Обследование длилось около часа — Рей сидел со шлемом ментоскопа на голове, Ванг задавала ему разные вопросы, затем он заснул под действием какого-то укола…

Рей проснулся в соседней комнате. Из кабинета Ванг доносилась беседа с какой-то женщиной, говорящей по-немецки с акцентом. Здесь говорили по преимуществу на немецком, а не английском, в отличие от среды, где Рей вращался раньше.

— Очень плохо, что вы не явились на работу! — в голосе Ванг звучал металл, — фактически вы потеряли место работы по своей вине. Поэтому на следующий месяц базисное пособие с вас снимается!

— Но как же… на что мне жить?! — раздался жалобный женский голос, — а ребенка на что кормить?

— Ничем не могу вам помочь! Это закон. Вы предлагаете мне нарушить закон?

— Но меня же из квартиры выселят!

— За один месяц не выселят, а потом вернете плату! Кроме того, мы заключим с вами новый договор на поиск работы… Подпишите вот здесь! И смотрите, чтобы не как в прошлый раз! Вы должны прилагать настоящие усилия, а не расслабляться! В противном случае я должна буду еще раз применить санкции! Это закон!

Послышалось всхлипывание и бормотание. Рей сел на кушетке, переждал возникшее головокружение. Что это ему такое ввели? В соседней комнате голос Ванг бодро произнес «До свидания», хлопнула дверь, Рей высунул нос наружу.

— Можно?

— Да, пожалуйста… Вот подпишите договор, — Ванг положила перед ним распечатанный лист тонкого пластика. Рей пробежал договор глазами.

Ему предлагали договор о помощи в заключении трудового контракта.

Психологическая служба Базис-центра обязывалась помогать ему искать рабочее место. В ответ на это Рей обязан был приложить усилия к поиску самостоятельно. Что-то не нравилось ему во всем этом. Какие-то формулировки могли оказаться ловушкой. Рей нахмурился, взглянул на Ванг, которая доброжелательно улыбалась напомаженным ртом.

Не подписывать? Устроить скандал?

Но ведь не дадут пособие! Внутри у Рея зашевелился страх. Перспектива и дальше жить за счет «благотворительных пакетов» пугала, а скоро предстоит плата за квартиру и интернет!

Он приложил палец к окошку подписи на листе.

— Прекрасно, герр Гольденберг! — бодро произнесла Ванг, — я распечатала для вас подходящие вакансии. Впрочем, вы и сами можете посмотреть их в интернете, на портале Биржи. Наша следующая встреча — через неделю, согласно договору, вы должны либо устроиться на работу к этому времени, либо принести зарегистрированные отказы, не менее пяти. Всего хорошего! Желаю вам приятного дня!

Дома Рей забросил лист с вакансиями подальше, налил дешевого кофе (к счастью, хоть такой удалось взять в прошлый раз — неделя без кофе его доконала!) и сделал бутеброд с подозрительно пованивающей колбасой. Жуя на ходу, он нырнул в интернет.

Когда Рей вновь вернулся к реальности, за окнами стемнело. Его клонило в сон. Рей, пошатываясь, прошел к туалету.

Завтра они должны заплатить пособие, уговаривал он себя. Должны. Иначе ведь меня выгонят из квартиры! Хотя сразу тоже не выгонят… сначала напишут письмо, потом еще что-нибудь. И только потом придут с полицией. До тех пор, наверное, пособие уже дадут! А вдруг нет? И что делать тогда — жить под мостом?

Он вымыл руки и плеснул воды на лицо. Сжал зубы, сдерживая панику.

Почему эта Ванг ничего не сказала о пособии? Наверняка же она знает… вон санкции выписывает, пособия людей лишает. Вместо этого — идиотский договор и какие-то вакансии. А зачем ему работать, если пособие заплатят и так?

Но видимо, заплатят не обязательно — ему вспомнился подслушанный разговор. Ванг может и лишить пособия. На месяц… или навсегда? Но как же — ведь говорят же, что граждане Федерации все имеют жилье и не умирают с голоду?!

Сон слетел начисто. Рей вышел в комнату. Хотел съесть что-нибудь для успокоения — но остался только один кусок хлеба. На завтрак. Завтра надо будет сходить за продуктами, для этого понадобятся силы.

Мир перевернулся окончательно. Впервые в жизни Рей почувствовал — и это было крайне унизительно! — что его принуждают что-то делать.

Его никто, никогда не принуждал. Может быть, в раннем детстве — но он не помнил этого. Бывало, с родителями возникали конфликты, отец сердился, мать выговаривала. Но он всегда в глубине души чувствовал, что это — не всерьез. Что они поворчат и забудут, и все будет по-прежнему. Наказаний в семье не практиковалось. Надо было только помолчать с невинным видом, уставив глаза в пол — и все будет нормально. Со временем.

В школе практиковали педагогику ненасилия — их непрерывно развлекали, подыскивали наиболее ненапряжные способы обучения, оценки вообще ставили редко. В универе стало потруднее, поэтому Рей, собственно, и бросил его.