Карл Грунерт - Яйцо археоптерикса. Фантастические рассказы

Это были люди каменного периода!

Вот куда перенесла его изумительная, загадочная машина! Он летел не в пространстве, а во времени — и на протяжении целых столетий, тысячелетий! То, что пытливая наука восстановила по скудным остаткам, затрачивая бездну гения и труда, — Пьер увидел лицом к лицу, в виде цельной, живой и конкретной картины.

Голова пошла у него кругом. Открытие было так сказочно и так жутко, что Пьер начинал думать, что все это он видит во сне или в бреду. Но дальнейшие события скоро доказали, что перед ним несомненная живая действительность.

На группу дикарей, мирно пировавших за необъятными кусками жареного медведя, — с которыми Пьер успел подружиться после того, как развел им вмиг костер с помощью спички, — на насытившихся и весело плясавших вокруг костра богатырей напала кучка других дикарей, — так внезапно и беспорядочно, как только и делались набеги в первобытную эпоху полузвериными существами, гонимыми борьбой за существование.

И в самом непродолжительном времени прежние хозяева пира оказались перебитыми, и с ликующими криками победители набросились на дымившиеся еще куски медвежьего мяса. В числе павших был и Пьер, свалившийся от удара каменным молотком по голове…

Но Пьер не был убит, а только оглушен сильным ударом. Очнулся он от страшной боли в плече и, подняв с усилием руку, провел ею по больному месту: оно было клейкое на ощупь, и пальцы оказались в крови.

Это разом прояснило его сознание, и, вспомнив все, он быстро оглянулся, чтобы уяснить себе настоящее положение. Солнце уже стояло высоко на небе; вокруг валялись тела убитых, а в некотором отдалении, у пылавшего по-прежнему костра, сидели его враги.

Бежать!.. Ничего другого не оставалось в его положении. Добежать как-нибудь до оставшейся в пещере машины и улететь… куда-нибудь!

Но как это сделать, чтобы не быть замеченным? Опираясь на руки и осторожно двигая коленями, чтобы встать на четвереньки, Пьер увидел, что группа вокруг костра зашевелилась и рассеялась…

Быстро бросившись снова лицом в песок и притворившись мертвым, Пьер увидел, скосив глава, что победители обходят недавнее поле битвы, отрубая каменными топорами головы у валявшихся трупов. Еще мгновение — Пьер почувствовал у самой шеи своей горячее дыхание… Страшным напряжением сил, удесятеренных сознанием неминуемой смертельной опасности, Пьер вскочил, толкнул опешившего врага и побежал к пещере.

Чувствуя за собой погоню, слыша топот множества ног и адские крики и вой, Пьер добежал, не помня себя, до машины, — сам не зная как, мигом нашел рычаг, и… занесенные над ним топоры исчезли из глаз, снова замелькали смутные серые тени, снова все существо его охватило ощущение стремительного неудержимого падения в бездонную пропасть…

Обессиленный всем пережитым, Пьер не мог долго вынести этой безумной скачки в неизвестное, — быть может, на новые опасности, — и решил остановиться, передохнуть, и, куда бы он снова ни попал, заняться прежде всего осмотром машины.

На мгновение его смутил глухой треск, раздавшийся в машине, когда он быстро и с силой повернул рычаг, — но задумываться над этим не было времени, ни сил. Увидев себя снова в пещере, Пьер, успокоенный и довольный, сошел с машины и выглянул, чтобы уяснить себе, куда он попал.

Из входного отверстия пещеры струился голубоватый свет… Пьер вышел.

Мириадами очей глянула на него ночь… Звездная ночь первобытной эпохи…. Стараясь ориентироваться, Пьер начал отыскивать глазами Полярную звезду, но ее не было на этом странном, незнакомом небосклоне, усеянном тучами никогда не виданных звезд и созвездий.

Погасли звезды. Яркое и жаркое встало из-за горизонта солнце, осветив сказочно прекрасную картину тропической природы… Где же, однако, человек среди всего этого ослепительного великолепия? Но человека не было… На него шло, вооруженное стволом гигантского дерева, загадочное существо, похожее на огромную обезьяну, но двигавшееся на двух ногах…

Да это… Pithecanthropos!..

О, нет… Прочь, прочь отсюда, от всей этой роскоши веков загадочно-былых!..

Но машина не трогалась с места: убегая от преследования, Пьер второпях сломал ручку рычага. Никакие усилия, никакие ухищрения не могли ее сдвинуть с места. Оставалось сойти с седла и осмотреть машину, — быть может, удастся найти или придумать какую-нибудь замену сломанной рукоятке.

Осматривая при свете спичек каждую точку машины, Пьер заметил на противоположной ее стороне другой рычаг с ручкой, очень похожей на первую, но загнутой в обратную сторону.

В положении Пьера долго раздумывать не приходилось, надо было слепо пробовать. И Пьер сел на седло и, соответственно изгибу ручки, повернул новый рычаг в противоположную сторону, замирая от страха в ожидании неведомого результата. Но особенного ничего не случилось.

Машина по-прежнему взвилась, не дрогнув, и с прежней головокружительной быстротой помчала Пьера в неведомую даль. Но через несколько мгновений он почувствовал, что в самом движении должна быть разница, — потому что не было прежнего чувства падения в бездну, — наоборот: он чувствовал, что несется с страшной силой вверх, ввысь…

Куда же несет его теперь загадочная машина?

Уменьшив поворотом рычага быстроту движения и снова стиснув крепко ногами машину, Пьер начал зажигать спичку за спичкой и при свете их рассматривать доступные ему с места части машины. Первое, что ему бросилось в глаза, было то, что и стрелки циферблата, — по которому, очевидно, можно было регулировать движение, если бы разгадать его таинственный шифр, — тоже двигались теперь в обратном направлении.

Но в таком случае… в таком случае он летит теперь не в прошлое, а — в будущее!

О, если бы понимать немой язык этих друзей — маленьких, но таких огромных по своему значению, цифр путеводителя-циферблата!.

В глубокой тоске бродила Жанна Доверн по старой кузне в пещере, снова и снова оглядывая каждый уголок и вспоминая, как она сама обрекла своего Пьера на это страшное, загадочное исчезновение.

Вдруг в полумраке пещеры что-то мелькнуло, заколыхалось… и в смутных, призрачных очертаниях перед ней мелькнул на миг дорогой образ… Короткий миг — и видение снова исчезло.

— Пьер! — крикнула она с восторгом и с ужасом и, вся дрожа, смертельно бледная, бросилась из пещеры домой, к осиротелой, тоскующей матери.

Едва дыша от волнения и быстрого бега, Жанна начала торопливо и несвязно рассказывать о том, что другие, она знала, назовут галлюцинацией, — как вдруг… она вздрогнула и замерла. Замерла и старуха, прижимая к груди дрожащую всем телом девушку.