Дэвид Джерролд - История любви в трех актах

Джон заворчал и соскользнул с Марши. Несколько мгновений он лежал неподвижно, вслушиваясь в утренние шорохи в квартире — далекое гудение регулятора атмосферы, свое учащенное дыхание и дыхание Марши. Каждый из них иногда коротко вздыхал, как бы говоря: «Уф, хорошо…»

— Да, хорошо… — пробормотал Джон и принялся отстегивать металлические ленты монитора реакций, закрепленные на запястьях.

Он уселся на краю кровати и потянул за застежки, которые раскрылись с легким щелчком. Наклонился, снял с ног такие же браслеты и бросил их на пол.

Потом встал и босиком направился к аппарату размером с пишущую машинку, который стоял на комоде. Позади послышался скрип матраса — Марша приподнялась на локте.

— Что он показывает? — спросила она.

— Минуточку, — сухо ответил Джон. — Может позволишь взглянуть?

Он вырвал разлинованный листок, выползавший из миниатюрного компьютера и сделал вид, что изучает график. Они пользовались шикарной моделью регистратора ежесекундных физических реакций. Линии с острыми пиками, бегущие по миллиметровке ничего для него не значили — они предназначались для техников, а не профанов, — но в верхней части распечатывался доступный каждому анализ. Даже не прочитав его, Джон знал, что результат был плохим.

— Ну что? — зло спросила Марша. — Мы получили удовольствие?

— Угу… Тридцать четыре процента…

— Дерьмо, — выругалась она, откидываясь на спину. — Дерьмо!

— Мне бы хотелось, чтобы ты перестала ругаться, — проворчал он, не отрывая глаз от результата.

— Дерьмо, — назло ему повторила она.

Она протянула руку к прикроватной тумбочке и достала из пачки сигарету.

— Кроме того, мне хотелось бы, чтобы ты поменьше курила. Когда я целую тебя, мне кажется, что целуюсь с мужиком.

Она в упор глянула на него.

— Я всегда задавалась вопросом, кто у тебя был до меня. У тебя отвратительная техника общения с женщинами.

Она закурила и глубоко затянулась.

— А-а-а, — протянул Джон и направился в ванную.

Стоя перед умывальником, он мрачно принялся рассматривать свои руки. На запястьях еще краснели следы от браслетов.

Каждый раз ей надо было знать результат, и они пользовались этими погаными лентами, и каждый раз он становился все хуже — оба знали об этом. Кому нужен аппарат, сообщающий тебе, получил ты удовольствие в постели или нет? Каждый сам знал, хорошо было или нет. И зачем изобрели такую машину?

Он сполоснул руки под струей воды больше из долга, чем заботы о гигиене. Стряхнул капли и вернулся в спальню, даже не погасив свет.

Марша сидела на кровати и курила. Вынув сигарету изо рта, она выдохнула дым прямо ему в лицо.

— Тридцать четыре процента. Так низко мы еще не опускались. Когда же, Джон, ты проявишь благоразумие и приобретешь другой аппарат?

— Я не марионетка и не позволю никому превращать меня в паяца на ниточках! Какого черта я должен позволять какому-то технику-кретину с потными руками подключать ко мне кучу проводов…

Он занялся поисками тапочек.

— По крайней мере прими их. Они же не съедят тебя. Разузнай, а потом говори, что это ничего не стоит. У Розы Шварц с мужем есть такой аппарат, и они уверяют, что все просто великолепно. Она больше не может обходиться без него.

Марша замолчала, откинула непокорную прядь со лба и стряхнула пепел на простыню. Он с отвращением отвернулся, когда она рассеянно размазала пепел, оставив на простыне серый след.

Джон нашел одну из тапочек и с яростью надел ее.

— По крайней мере, разузнай…

Он промолчал.

— Джон…?

— Оставь меня в покое! Мне не нужны их поганые машины!

Она откинулась на подушки.

— Это ты так говоришь!

Он выпрямился, перестал искать вторую тапочку и гневно глянул на нее.

— Мне не нужна машина, которая учит меня трахаться!

Она выдержала его взгляд.

— Тогда скажи, почему наш результат постоянно катится вниз? Мы еще никогда не опускались так низко!

— Быть может, тебе стоит чистить зубы…

— Быть может, если ты признаешь…

— Что… — выпалил он и наклонился, чтобы заглянуть под кровать.

Она сделала усилие, наклонилась к нему и заговорила с непривычной нежностью:

— Джон…? Может просто поговоришь с типом? Ну пожалуйста?

Он не ответил, и голос ее стал вновь резким:

— Я говорю с тобой! Примешь ли ты типа?

Джон отыскал вторую тапочку и выпрямился.

— Нет, Боже ты мой! У меня нет намерения принимать этого типа и с тобой не буду разговаривать, если не сменишь пластинку. К тому же у нас нет средств. Может приготовишь мне завтрак?

Она тяжело поднялась, затушила сигарету и проворчала:

— Ну ладно, завтрак я тебе сготовлю… но средств у нас хватает!

Она со злостью сорвала халат с вешалки и вышла, натягивая его.

Джон проводил ее глазами — он был слишком разъярен, чтобы найти ответ.

— Боже, — промычал он и принялся искать брюки.

Когда он вернулся в кабинет после завтрака, в приемной его ждал человек — ухоженный тип с усиками и напомаженными прилизанными волосами. Он поднялся при виде Джона.

— Мистер Рассел?

— Да.

— Кажется, вы хотели меня видеть?

— Неужели? — удивился Джон. — А кто вы такой?

Мужчина глянул в сторону секретарши.

— Э… Можно войти?

Джон пожал плечами и посторонился, пропуская посетителя. Он всегда мог выгнать его. Когда дверь закрылась, он спросил:

— Итак, мистер…?

— Вольф, — ответил визитер, протягивая ему позолоченную визитную карточку. — Лоуренс Вольф из «Интер-Бема».

Он уселся. Джон продолжал стоять. Он глянул на карточку и вернул ее.

— Боюсь, здесь недоразумение, — сказал он. — Я никогда…

Вольф любезно улыбнулся.

— Думаю, нет, иначе меня здесь бы не было, — заверил он. Потом порылся в портфеле и достал формуляр. — А, вот он. Нам звонила ваша жена. Вы конечно в курсе дела?

— Нет, я…

— Неважно. Я уже собрал все сведения. Не хватает только вашей подписи.

— Послушайте, мистер Вольф! Ошибку допускаете вы. Я не нуждаюсь…

— Мистер Рассел, — спокойно продолжил посетитель, — если бы вы не нуждались в наших услугах, ваша жена бы нам не позвонила. Может присядете? Прошу вас. Иначе я начинаю нервничать.

Джон обогнул стол, но не сел. Вольф поднял на него выжидательный взгляд.

— Вам будет удобнее.

Джон сел.

— Я понимаю ваше отвращение и почему вы не можете примириться с возможностью того, что нуждаетесь в системе электронного наведения. Разве приятного признавать, что ваши способности идут на убыль… но нельзя исправить недостаток, не допустив, по крайней мере, что он есть. Именно такой тип людей, мистер Рассел, — людей вроде вас — больше всего нуждается в наших услугах.