Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !

Когда, наконец, окружающие уразумели, что я полон решимости немедленно передать деньги ГПП, сенатор проговорил:

- Ну что ж, сэр. Даже не знаю, что вам сказать. Ваше пожертвование принесет огромную пользу. Вот, пожалуй, и вся моя речь. Мы тут и не мечтали о такой удаче, верно, Боб?

- Это точно, сэр, - с тусклой улыбкой отвечал Боб. - Я просто ошарашен.

- Полагаю, теперь вам понадобится помощь стряпчего, - сказал сенатор.

- Не желаете ли позвонить своему поверенному прямо отсюда?

Добрьяк? О, нет.

- Давайте позовем вашего поверенного, - предложил я. - Вероятно, он разбирается в таких вопросах лучше, чем мой. Сейчас надо составить бумагу, которую я подпишу. Обязательство передать всю сумму наследства. Тогда вы сможете получить деньги, даже если со мной что-нибудь стрясется.

- О, я уверен, что с вами не случится никакой беды, - ответил сенатор. Полагаю, нам следует без промедления отрядить к братьям Коппо парламентеров, чтобы обо всем сообщить. Что скажете, Боб?

- Я бы с удовольствием сделал это сам, сэр.

- Молодец. Вы и Каллахан, - сенатор снова повернулся ко мне. Хорошо, сейчас мы вызовем сюда нашего юрисконсульта. Боб, позаботьтесь об этом, пожалуйста.

- Разумеется, сэр, - Боб встал из-за стола, извинился и вышел.

Глядя на меня, сенатор Данбар сказал:

- Возможно, вас заинтересовало бы предложение поработать здесь, мистер Фитч, - он улыбнулся. - Теперь мы, разумеется, сможем расширить наши штаты.

- Я ничего не смыслю в сыскном деле, - ответил я, хотя был польщен этим предложением.

- А чем вы занимаетесь? - спросил Данбар, и последующие несколько минут мы с ним обсуждали мое скромное поприще исследователя и возможности использования плодов моих изысканий в деятельности ГПП. В конце концов я обещал подумать, и тогда сенатор вкратце поведал нам об истории и послужном списке ГПП и рассказал несколько анекдотов о деятельности этого учреждения.

Так мы и болтали минут десять, а потом вошел Боб и сказал:

- Все готово, сэр, я освободил зал заседаний, там попросторнее.

- Очень хорошо, Боб, - похвалил его сенатор, поднимаясь на ноги.

Несколько секунд мы с ним потоптались в дверях, с поклонами пропуская друг дружку вперед, в конце концов я уступил и возглавил шествие. Карен и Герти, по-прежнему не одобряя мой замысел, хотя теперь уже молча, побрели следом.

Мы пересекли приемную и вошли в дверь смежного помещения, длинного и узкого. Тут стоял стол для совещаний, окруженный удобными на вид стульями с деревянными подлокотниками и красными кожаными зачехленными сиденьями. В дальнем конце стола стоял какой-то человек, перед ним лежал раскрытый чемоданчик для бумаг. Человек доставал из него всевозможные канцелярские принадлежности и раскладывал на столе.

Я тотчас уловил в его облике нечто знакомое, но никак не мог понять, что же именно. Лет пятидесяти, среднего роста, склонный к полноте, но не толстый в истинном смысле этого слова, прилично одетый. Таких полно во всех центральных ресторанах в обеденный перерыв. Может, он просто напомнил мне этот тип людей? Но откуда тогда это странное ощущение, будто я уже где-то его встречал?

Сенатор выскользнул из-за моей спины.

- А, Прескотт, рад снова видеть вас, - сказал он, пожимая руку вновь прибывшему, после чего повернулся ко мне. - Мистер Фитч, позвольте представить вам человека, который со дня основания нашей организации оказывал ей бесплатную правовую помощь. Мистер Прескотт Уилкс. А это, вероятно, самый щедрый из наших благодетелей, господин Фредерик Фитч.

Прескотт Уилкс! Поверенный, который прислал дяде Мэтту то письмо!

Я почувствовал внезапный холодок в затылке. Что-то где-то было не так.

Меня окружали улыбчивые, дружелюбные, умеющие убеждать люди, с которыми приятно расслабиться, пустить все на самотек, пустить свой хлеб по водам...

Все повторялось снова!

Прескотт Уилкс с вежливой улыбкой шагнул ко мне, протянул руку, и в этот миг я вспомнил, где видел его прежде. А значит, вспомнил, кто он такой.

А значит, понял, что он такое. А значит...

- Профессор Килрой! - вскричал я. - Вы - профессор Килрой!

Глава 44

Я угодил под перекрестный огонь растерянных взглядов, но теперь мне было наплевать. У меня было такое ощущение, словно густой туман вокруг, наконец, рассеялся, и мир предстал передо мной во всей своей яркости.

- Это он! - сообщил я и миру, и себе самому. - Он нацепил накладную бороду, напялил жуткий парик и очки, измазал физиономию, обрядился в старое барахло не своего размера, чтобы выглядеть потщедушнее и покостлявее, принялся ковылять по-дурацки и говорить трескучим голосом...

Сенатор Данбар подошел ко мне; во взгляде его сквозила тревога.

- Вам нехорошо, мистер Фитч? - спросил он. - Быть может, напряжение последних дней...

- Никакого напряжения, - отвечал я. - Знаете, как я узнал? По этому чемоданчику. Он стоял в шкафчике камеры хранения, а в чемодане лежала ваша повседневная одежда. Вы забрали чемоданчик, вошли в мужской туалет, заперлись в кабинке и переоделись, вот почему профессор Килрой навеки канул в торчок. Из туалета вышли вы! Я еще на пороге понял, что где-то видел вас, но никак не мог вспомнить, где. А это было на центральном вокзале. Вы были одним из тех мужчин, которых я заметил возле туалета.

Прескотт Уилкс одарил меня великолепно исполненной изумленной улыбкой.

- Вынужден признаться, что не понимаю вас, молодой человек, - сказал он и, продолжая улыбаться, повернулся к сенатору Данбару. - В чем дело, Эрл?

Карен в тревоге тронула меня за руку и спросила:

- Ты здоров, Фред?

- Этот молодой человек пережил жестокое потрясение, - объяснил вновь прибывшему сенатор Данбар. - Вы ведь наслышаны о братьях Коппо.

Уилкс кивнул.

- Разумеется.

- Все это - мошенничество, - сказал я Карен. - С начала до конца.

Одно большое мошенничество.

Сенатор как ни в чем не бывало продолжал объяснять положение дел Уилксу:

- Они не давали мистеру Фитчу житья. Думаю, не стоит пенять на него за разыгравшееся воображение.

Герти подступила ко мне с другого боку.

- Фред, что с тобой? - спросила она. - Ты спятил, или как?

- А я-то вам верил, Герти, - ответил я. - Но вы, оказывается, заодно с ними.

- Боб, - сказал сенатор, - пожалуй, стоит вызвать врача.

- Доктора Осбертсона, - посоветовал я. - Чтобы вся шайка была в сборе.

Боб так никуда и не пошел. В комнате делалось все тише и тише. Все смотрели на меня. Я видел, как из-под озабоченных, растерянных, дружелюбно-участливых мин проступает тревога.

Карен тоже почуяла неладное. Она схватила меня под руку и принялась разглядывать всех остальных. Таким образом, линия фронта была обозначена достаточно четко: двое против четверых.

Я сказал:

- Прескотт Уилкс прислал моему дядьке письмо, и оно у меня. Полагаю, это называется случайным совпадением.