Евгения Барбуца - И целой вселенной мало!

Может послать его? В конце концов, пялиться на принимающего пищу человека, попросту не вежливо.

Нет, не буду. Лень.

— Твой непомерный аппетит — биохимический критерий вида или физиологический? — все же заговорил он.

Ни тебе 'здрасти', ни тебе 'приятного аппетита'.

— Без понятия, — прожевав, честно отвечаю.

— Как так? — нахмурился он.

— Я первая искусственная Айра за последнюю тысячу стандартов, — пожимаю плечами.

— Расскажи о морфофизологических признаках своего вида, — воодушевился он.

Во, попала!

Он же не отвяжется теперь. Верните мне балагура и придурка! Не хочу общаться с этим деятелем науки! У него глаза нехорошо блестят, того и гляди попросит какую-нибудь часть тела на анализы.

От подобного я даже жевать перестала.

— Какой любопытный оборотень, — задумчиво смотрю на собеседника. А потом решилась, и сказала, — а не пойти бы тебе, далеко и надолго?

— Да ладно тебе, Ина, — примирительно улыбнулся он, совершенно не обидевшись на мою грубость. — Давай дружить.

Не то, что бы я подавилась, или еще как-то выдала свою реакцию, но столовые приборы отложила.

— Иди к Кхарам, — миролюбиво предложила я.

— Их не существует, — отмахнулся наемник.

'Счастливый' — подумала я.

— Лай, я всего-лишь еще один биологический вид на просторах бескрайнего космоса.

— Ты разумный гомункул, — не согласился он. — Единственный известный мне разумный гомункул с душой. Одна на миллион из всех разумных, и одна на сотню вида гуманоидов.

Судя по всему, для Лая разумный гомункул и Айра одно и тоже. Пожалуй, я прощу ему невежество, как несведущему в тонкостях биоинженерии Ушедших. С другой стороны, он почти смутил меня, заставив осознать собственную уникальность. А потом я вспомнила суть Айры, и то, что разумной жизни во вселенной не так уж и много, несмотря на ее бескрайние просторы. А разумных, гуманоидног происхождения еще меньше. Всего сотня рас насчитается.

— Я обедаю, — пытаюсь намекнуть оборотню.

Он поморщился, но остался на месте. Ну что за толстокожий оборотень?

— Кстати, может, ты проведаешь Мэлу? — меняю тему. — Не знаю, почему Рим вдруг решил ее запереть, но по-моему моральная поддержка ей не помешает.

— Нет уж, с этой бешеной бабой я связываться не собираюсь, — откровенно скривился он. — Когда дело касается того идиота, у нее полностью отключается мозг.

— Не поняла, — запуталась я.

— Ну да, ты же не в курсе, — пробормотал он тихо. — В любом случае, вернемся к нашему разговору. Мне необходимо знать о тебе все, что бы в случае чего я смог тебе помочь. В конце концов, я единственный медик на борту.

К сожалению, я как никто понимала его мотивы. И пусть он откровенно издевается надо мной, делая вид, что достает меня исключительно из научного интереса, на самом деле и он и я прекрасно понимаем суть этого интереса. Я часть команды, о здоровье которой он обязан заботиться.

Проще говоря, он не отстанет, а я даже Риму пожаловаться на это не могу, потому как медик прав. Понимая это, я так же осознала, что доесть вкуснейшее пюре из непонятно чего, не получится.

— Раз ты к Мэле не собираешься, пойду я, — встаю из-за стола. — Понятия не имею, что произошло между ней и Римом, но запирать ее на корабле как в тюрьме, довольно жесткое решение.

— Для свихнувшейся шерги, в самый раз, — спокойно возразил Лай.

Но задерживать меня не стал, и на том спасибо. Что бы выяснить, где в данный момент находится Мэла, мне пришлось вернуться на мостик к креслу пилота. Как оказалось, шерга расположилась в ангаре. Честно говоря, данный факт меня несколько взволновал потому, как именно в ангаре находилась моя красная прелесть.

Ну не прибавляли мне спокойствия неуравновешенные девицы рядом с техникой. По себе знаю, женщины в моменты душевных переживаний на многое способны. Не хотелось бы, что бы пострадала красная прелесть.

Но я ошиблась. Вместо активного составления планов побега, красноволосая красотка остервенело избивала манекен-тренажер. Его Ганзо специально для меня установил, поскольку, Рим не оставил надежды научить небезызвестного пилота приемам настоящего боя. Ведущего видите ли не устраивает то, что в случае реальной опасности меня легко уделают в рукопашной.

Стоило мне сделать пару шагов вглубь ангара, как меня чуть не смело взрывным коктейлем эмоций. От подобного буйства голова закружилась, не говоря уже о собственном духовном самочувствии. Меланхолию и тоску как ветром сдуло, под натиском боли, отчаяния и ярости синекожей девушки.

В первое мгновение я растерялась, не зная как поступить. Судя по Мэл, моему потрепанному здоровью могло и повредить нежеланное вмешательство в развлечение шерги. Но судя по эмоциональному фону, поддержка ей была очень нужна.

И несмотря на дар эмпата, жилетка из меня та еще. Так я и стояла, наблюдая гибкость совершенного тела, пока Мэла сама ко мне не обратилась.

— Лай прислал? — смотрит хмуро, тяжело дыша.

— Скорее вынудил спрятаться от него здесь, — поморщилась я. — Тебя он боится больше, чем недовольства Рима по поводу внеплановой вивисекции.

— Спаринг? — с вызовом спросила она.

— Что я тебе сделала? — ужаснулась я, предстоящей перспективе.

Но понимая, что на шергу сейчас вряд ли подействуют доводы разума, решила предложить альтернативу.

— Может, напьемся?

— Ты не пьянеешь, — напомнила Мэла.

— Зато ты пьянеешь, — пожимаю плечами.

— Нет желания, — передернула плечиками Мэла, опускаясь прямо на пол, сползая по стене.

Мне ничего не осталось, кроме как последовать ее примеру. Так мы и сидели соприкасаясь плечами и смотря в даль. Ну по крайней мере пытаясь. Мне в даль мешала смотреть стена напротив, она, конечно, была достаточно далеко, но тоже не прекрасные виды на красоты космоса. Меле же узреть совершенство стены мешали собственные мысли, в которые она погрузилась с головой.

— За что Рим с тобой так? — вдруг спросила я.

Вот честно, сама не ожидала.

— Это условие, по которому отец разрешил остаться в команде, — призналась она так же неожиданно.

— Превратить корабль в персональную тюрьму? — прикидываюсь дурочкой.

Ну давай же, выговорись, и тебе легче станет, и парни волноваться перестанут. Я же видела, как был напряжен Рим. Лай и вовсе ее сторонился. А ведь заботиться о психическом благосостоянии команды его задача! А все потому, что какими бы суровыми наемниками они не были, но как вести себя с неуравновешенной, страдающей женщиной не знали.

— Не допустить встречи между мной и одним… шергом, — слегка замялась она.

Тут я собиралась изобразить все понимающую, умудренную опытом женщину, понимающую и сочувствующую, но не смогла. Подавилась настоящим пониманием. И вместо слов ободрения и успокоения, я просто молчала.