Евгения Барбуца - И целой вселенной мало!

— Усилились, — подтвердила общие догадки Мэла.

— Это уже закономерность, — сделал выводы Лай.

— Забавно, не правда ли? — усмехнулся незнакомый женский голос.

— А? — обернулась я.

— Птичка? — обратил внимание на мое странное поведение ведущий.

На этот раз я не стала интересоваться, слышал ли кто-то еще этот голос.

— Может, мы пойдем уже? — нервно передергиваю плечами. — Нужно торопиться. Меня волнует состояние тана Аниса.

И мы пошли по указанному ранее пути. Который привел нас в небольшой, куполообразный зал, уставленный приборами, явно медицинского предназначения. Но напугали меня не приборы, а валяющиеся то тут, то там тела.

— Лай, — приказал Рим.

И медик мгновенно принялся за обследование трупов.

— Смерть насильственная, — заключил Лай. — Они друг друга просто перестреляли.

— Ребята, — позвала Мэла, — сейчас опять начнется.

И вновь уже стандартная процедура погружения во тьму. Неожиданно даже для нас, мы оказались в комнате украшенной в красные тона. Посреди комнаты стояла Мэла и самозабвенно отрывала голову уже знакомому шергу.

Мы имели сомнительное удовольствие наблюдать процесс возмездия Мэлы обидчикам своего погибшего возлюбленного. Тот самый раз, за который Рим пообещал отправить шергу обратно к отцу. Вокруг валялись оторванные части тел других мужчин. Даже сейчас можно сделать вывод, что перед смертью они сильно страдали. Например как последняя жертва синекожей красавицы. Что ни говори, а даже для девушки расы шергов оторвать голову голыми руками довольно проблематично. Но Мэл девушка упорная, и все-таки справилась с задачей.

И как только голова была отделена от тела, проекция погасла, возвращая нас в реальность.

— Это твое самое счастливое воспоминание? — ошарашено смотрю на нее.

— Нет, — радостно улыбается она. — Несомненно, это довольно приятное воспоминание, но были и посчастливее. Впрочем, я с удовольствием посмотрела повтор.

Я лишь скривилась, решив промолчать.

— А варианта с негативными воспоминаниями не будет? — расстроенно поинтересовался Лай.

— Судя по интенсивности излучения, не будет, — сделала выводы шерга.

— Есть идея, — зло начал Змей. — Почему бы нам для начала не разобраться с источником излучения? Кто знает, что еще может появиться из-под корки наших черепушек, пока мы тут каждый стандартный сантиметр обыскиваем в поисках тана?

Как не странно, даже я посчитала идею дохиса здравой и имеющей право на жизнь. Очень уж мне не хотелось делиться собственными воспоминаниями. Змей был прав, и я понятия не имею, что можно выудить из моей головы. И можно ли это сделать вообще. Как ни как на моем сознании стоят мощнейшие щиты.

— И как ты предлагаешь искать источник? — заинтересовался Рим.

— Я вижу направление волн, — поделился информацией Змей.

— Веди, — кивнул ведущий.

И мы последовали за дохисом. По пути мы нашли еще пару трупов. В обоих случаях, причиной смерти являлось самоубийство.

— Похоже, кто-то не выдержал груза воспоминаний, — предположил Лай.

Ганзо крепче сжал мою руку.

— Опять, — простонала Мэла.

На этот раз перехода не было. Не успев и глазом моргнуть, мы оказались посреди огромной цветочной поляны. Желтая звезда освещала все вокруг, щедро делясь теплом. Ее лучами явно наслаждалась женщина расы оборотней, удобно расположившаяся на тканевом покрывале. Ее принадлежность легко можно было определить по мохнатым ушам на макушке. В отличии от мужчин их расы, у женщин расовые признаки выражены намного сильнее. Так например могут иметься и хвост и уши, и кто знает что еще.

Рядом с женщиной на четвереньках ползал малыш, которому на вид и стандарта не было. Он увлеченно играл с едой, расставленной вокруг.

От парочки веяло умиротворенностью и тихой радостью. Но внезапно что-то изменилось, и с ребенком начало твориться нечто странное. Тело малыша выгнуло, а затем мы имели возможность наблюдать процесс оборота, который уже видели ранее.

— Лай! — удивленно воскликнула женщина.

Картинка мигнула и исчезла, уступив место привычному антуражу.

— Ты помнишь себя в таком возрасте? — удивилась я.

— У оборотней процесс осознания себя происходит намного раньше, чем у других рас, — пояснил Лай.

— Ну и? — посмотрела на него Мэла.

— Что? — не понял оборотень.

— Какое это было воспоминание? Плохое или хорошее?

— Первое, — ответил он. — Это мое первое воспоминание.

— Как только мы найдем эту хрень, я уничтожу ее к Кхаровой матери, — тихо рыкнул Змей.

Похоже, он до сих пор переживал обрывки собственной памяти.

— Скучно, — вздохнул голос в моей голове.

Великие Звезды, пора признать это. Я схожу с ума.

— Остынь, Змей, — рыкнул Рим. — Эта штуковина, чем бы она ни была, нужна нам как воздух. Кредиты сейчас лишними не будут. Особенно в свете предстоящей войны.

— Так значит первое…, - задумался Лай. — Судя по всему эта штука показывает не плохие и хорошие, а самые яркие воспоминания.

Мы и шагу ступить не успели, а свет вновь мигнул, вернувшись в виде измененного ландшафта. Мы стояли посреди поля, покрытого золотистой культурой. Казалось от края до края простиралось золотое море, волнующееся от малого ветерка. И запах стоял одуряющий. Я готова поклясться, что чувствовала лучи звезды на своей коже.

Но картинка продержалась не долго.

— Это мои, — произнесла Мэла. — Поля шенин, зерновой культуры на моей родной планете.

— Если мы будем останавливаться каждый раз, как оказываемся в чем-либо воспоминании, время, отведенное на экспедицию, закончится раньше, чем мы что-нибудь найдем. По этому, Мэла, запоминаешь расположение опасных зон. Продолжаем обход! — командует ведущий.

Надо сказать, несмотря на относительную легкость нашего передвижения, опасные зоны имелись. Например древние системы безопасности. Или провалы в полу.

— О чем ты думала в момент появления проекции? — тихо спросил девушку Лай.

— О том, что последний стандартный час меня начинает клонить в сон, — ответила она.

— Странно. Меня тоже, — удивился бортовой медик.

— А я есть хочу, — призналась я.

— Кто бы сомневался, — фыркнула шерга. — Ты довольно долго продержалась.

В ответ я лишь тяжко вздохнула. Урчание моего желудка, никто кроме меня услышать не мог, поскольку мы находились в безвоздушном пространстве, и звуков тут в принципе не имеется. Общаться позволял мощный переговорник, вмонтированный в костюм. Но и он бессилен на расстоянии превышающем два стандартных метра.

Вскоре мы попали в помещение, больше напоминающее исследовательский центр. Или лабораторию. Что хуже всего, лабораторию древних. А это значит весьма специфический антураж. Например препараты выставленные в прозрачных витринах. Эти самые препараты представляли собой результат генетических экспериментов над живыми организмами. В основном земными.