Виктория Угрюмова - Обратная сторона вечности (Кахатана - 2)

- Не пойду к ней на поклон! - рявкнул Джоу Лахатал.

- Вряд ли это мудро, но это твой выбор.

Змеебог вскочил и заметался по тронному залу небольшим ураганом.

- Я не могу прийти к ней и сказать, что мы нуждаемся в ее помощи! Это равносильно тому, что я уступлю вам эту землю!!!

- Трижды глупец! - загрохотал Тиермес, и его голос органом перекрыл все остальные звуки, он несся отовсюду, казалось, исходил изнутри головы. Все зажмурились.- Мальчишка! Некогда уже делить Арнемвенд. А скоро будет некому его делить. Ты останешься наедине с этим врагом, и он поглотит тебя, даже не заметив твоего сопротивления. Скажи, ты давно бывал в своем мире?

- Давно, - ответил Лахатал.

- Не до того было?

Змеебог промолчал, и в углах его рта пролегла жесткая морщина: прав был Тиермес, многажды прав, хоть и не хочется признавать его правоту.

- Мир неудержимо меняется, в нем много явного зла и гораздо больше тайного.

Га-Мавет на нетвердых ногах, пошатываясь, подошел к Тиермесу:

- Спасибо тебе, что отозвался. Спасибо, что помог.

- Прости. - Тиермес сжал его плечо. - Я бы желал помочь иначе, но у меня нет такой силы. Ни у кого в этом мире нет такой силы, может, только у нее... Но и она одна не справится с Ним. Послушай меня, мальчик. Ты не Верховный Владыка, тебе легче признавать, что и ты когда-то ошибался. Отправляйся, не мешкая, в Сонандан, поговори с ней. Иначе будет поздно.

- Хорошо, я побываю там, - молвил га-Мавет. - А ты?

- Что я?

- Что собираешься теперь делать ты?

- Разузнавать как можно больше о том, что происходит и здесь, и в других мирах. Обязательно навещу Кахатанну и займусь нашим общим знакомым. Уже некогда откладывать это дело на потом.

- Значит, ты с нами?

- Я со всеми, - улыбнулся Тиермес. - Даже твой упрямец брат понимает, что теперь нет Древних и Новых, нет людей и богов, есть мы все и Он.

- Это страшно...

- Но обнадеживает. Если мы все будем вместе, может, что-нибудь выйдет. Только вот как нам объединиться? Никто никому не верит...

- Я верю тебе, - негромко сказал га-Мавет.

- И я верю, - подошел к ним Победитель Гандарвы.

Со времен древних битв Арескои не стоял лицом к лицу с Тиермесом. И никогда не стоял с ним рядом без оружия в руках. И никогда не общался с ним вне поединка, не говорил о каких-то проблемах. Тем более не говорил дружеским тоном. Но сейчас зеленоглазый понимал, что мир изменился, что все переменилось нынче, и если не примирятся они, то скоро некому будет выяснять, кто властен на Арнемвенде.

- Спасибо тебе за помощь, - обратился к Повелителю Ада Хорэ слегка смущенный А-Лахатал. - Я хотел бы, чтобы ты знал: мы постараемся исправить зло, которое причинили.

Джоу Лахатал упорно молчал, и молча сгрудились вокруг него Баал-Хаддад, Шуллат, Веретрагна, Вахаган... Целая толпа бессмертных стояла в стороне, не признаваясь открыто ни в симпатиях к Древнему богу, ни в своей вражде к нему. Они выжидали.

Тиермес уловил их мысли и обернулся ко всем:

- Некогда уже выжидать и враждовать некогда. Подумай над этим, могучий Джоу Лахатал.

И Владыка Ада Хорэ исчез во вспышке серебристо-голубого пламени.

- Он прав, - А-Лахатал подходит к старшему брату, - у нас уже нет выбора. Перестань упрямиться.

- Оставьте меня, - говорит Змеебог, - я не упрямлюсь. Оставьте меня, я просто хочу побыть один...

Неверное пламя свечей выхватывает из темноты то пышные складки бархатного балдахина, то золотых львов, украшающих шелковые голубые шпалеры королевской опочивальни. Окна открыты настежь, и теплый ветер слегка колеблет шторы. Весна нынче выдалась теплая и мягкая.

У дверей в спальню короля и королевы дремлют всего два стражника. Ни для кого не секрет, наверное, не только во всем Аккароне, но и в Аллаэлле, что королева Лая вот уже два года коротает здесь ночи совершенно одна. А рота алебардистов и шестеро телохранителей меряют шагами узорчатый пол этажом ниже, у покоев очаровательной графини Бендигейды Бран-Тайгир, куда давно уже перебрался его величество Фалер, король Аллаэллы.

Сейчас, в этот поздний час, король не спит.

Он думает о том, как странно обошлась с ним судьба. Он немолод - так говорят даже лгуны и льстецы - его придворные. А сам Фалер прекрасно понимает, что давно уже стар. И от дряхлости его отделяет тонкий, полупрозрачный барьер. Время поисков себя, стремления к могуществу и власти, жажды завоеваний и славы давно уже миновало для него. Жизнь прошла незаметно, смяв и скомкав отпущенный ему на земле срок, и мало что дала взамен. Жену Фалер не любил никогда, детей, как ни странно, тоже, хотя и гордился старшим сыном - наследником престола самого могущественного западного королевства. Никакой стоящей войны, кроме конфликта с Мерроэ, который даже не заслуживает отдельного упоминания в летописях Аллаэллы, на его долю не пришлось. Государство и без того огромно твердили советники, - а значит, незачем рисковать, растрачивать казну и губить людей. По-своему они были правы, вот почему Фалер никогда не настаивал на осуществлении своих замыслов. Действительно, когда имеешь уже все, зачем рисковать, приобретая малое? И все же в душе короля кипели нерастраченные чувства, по временам его просто захлестывала неизрасходованная нежность, которую он изливал на своих обожаемых коней.

Так и провел всю жизнь верхом и на охоте.

А вот любовь, граничащая с безумием, настигла его в самом конце земного пути, когда при дворе появился молодой граф Бран-Тайгир, - отпрыск старинного и знатного рода, со своей юной женой. Фалер только раз встретил графиню на ежегодном балу по случаю юбилея династии, и его судьба была решена.

Вся смелость и решительность, которые не понадобились Фалеру-полководцу, нашли выход в его всепоглощающей страсти к графине. Прекрасная Бендигейда не просто не противилась королю, но и всячески его поощряла на очередные сумасбродства. Вконец потерявший голову король пошел на страшное.

Граф Бран-Тайгир по нелепой случайности погиб на рыцарском турнире. Прекрасная Бендигейда была единогласно выбрана королевой этого трагического турнира, но корону смогла получить только через год - по окончании траура. Хотя при дворе поговаривали, что для юной графини, унаследовавшей к тому же огромное состояние, траур не был слишком тягостен. Особенно ее утешал король, который практически и не скрывал своей причастности к гибели несчастного вельможи.

Спустя два года стало ясно, что королева находится практически в изгнании, - только об этом официально не объявлено. А Фалер чуть ли не помолодел. При дворе стали обычным делом пышные празднества и увеселения, фейерверки и турниры...

Спальня графини обставлена гораздо богаче и изысканнее королевской. Здесь повсюду в хрустальных и золотых эмалевых вазах стоят пышные экзотические цветы, навевая своим терпким запахом самые сладкие желания. Тонкие шелковые ковры полностью покрывают пол из драгоценного розового дерева, по стенам висят дорогие картины, а в углах, на низеньких этажерках, громоздятся лари, ларчики и шкатулки с драгоценностями, которые постепенно перекочевывают из королевской сокровищницы в комнаты графини. Благо, король Фалер так богат, что не подарил возлюбленной и малой толики того, чем владеет, - а Бендигейда уже пресытилась. Теперь ей мало богатств - точнее, не мало, а настолько много, что она потеряла к ним всякий интерес, и ее волнует только власть, причем не альковная и закулисная, а законная. Графиня Бендигейда Бран-Тайгир хочет быть королевой. Нельзя сказать, что король не хочет того же, но королева Лая все еще жива.