Виктория Угрюмова - Обратная сторона вечности (Кахатана - 2)

Тэка бросился на врага, держа руку с вертикально поставленным ножом прямо перед собой, - раньше эта тактика его всегда выручала. Но теперь словно хрупкая соломинка попыталась перешибить каменную глыбу. Пришелец слегка отодвинулся в тот момент, когда грузное тело вождя неслось на него всей своей тяжестью, перехватил кисть с ножом и рванул в сторону. Тэка захрипел и ошарашенно уставился сначала на свою руку, потом - на противника. Его кисть безвольно висела, вывернутая из сустава, нож выпал из посиневших пальцев вождя прямо под ноги, в пыль. А еще через секунду он и сам валялся в пыли, а чужак давил ему на плечи всей громадой своих мускулов.

Вот он схватил Тэку за шею, уперся ему коленом в спину... Раздался хруст, как если бы треснуло сухое полено, и у присутствующих от этого отвратительного звука заныли зубы. А безвольное тело их вождя было отброшено в сторону одним небрежным пинком.

Чужак повернулся и обвел толпу черными, бездонными глазами, усмехнулся, прошествовал в шатер Тэки.

Никто не знал, как теперь быть. Пришелец так и не произнес ни единого слова за все это время, ни о чем не спросил, ничего не приказал, он никому не угрожал и никого не пытался привлечь на свою сторону. Он был страшен и опасен. И дети Орла моментально подчинились этой хищной несокрушимой воле. Им и в голову не пришло, что можно попробовать хоть что-нибудь возразить этому могучему великану.

А к вечеру по селению поползли слухи. Тэка был слишком силен, чтобы простой человек мог убить его, как ребенка. Значит, человек, одолевший Тэку, не был простым. Скорее всего это потомок какого-нибудь великого зверя, может даже того самого горного медведя, которого задушил их бывший вождь. И сын хищника принял человеческий облик, чтобы отомстить за отца. Это было уже понятнее, понятным становилось и молчание пришельца, так и не раскрывшего рта за весь прошедший день. Он даже из шатра не выглянул. Черный, свирепый, как дикий кот, его скакун стоял неподвижно у входа. Люди в селении волновались, а перепуганные женщины стали прятать детей. А ну как сын медведя не удовлетворится одной жертвой и захочет еще крови?

И только два воина рассудили иначе. На рассвете следующего дня они принесли к шатру вождя два деревянных блюда с кусками жареной дичи и два полных кувшина хмельного пива. И стали ждать. Вскоре полог откинулся и у входа в шатер появился чужак, который жадно принюхивался к запаху еды.

- Прими наш дар, - сказал один из мужчин, сидевших на корточках перед шатром.

- Будь нашим отцом, - поклонился второй.

Великан схватил с блюда большой кусок и отправил его в рот. Вылил в глотку полный кувшин. Затем вытер рот тыльной стороной ладони и сказал как ни в чем не бывало:

- Я доволен. Как вас зовут?

- Айон, - сказал первый воин.

- Хоу-и, - склонился перед новым вождем второй.

- Я запомню, - сказал великан.

Он вышел из шатра, потянулся и взял в руку узду своего коня.

- Поедете со мной, - кивнул он обоим мужчинам.

Те не осмелились протестовать и даже не подумали спросить, куда они собираются ехать. Эти двое безошибочным чутьем определили, что грозный пришелец не просто будет вождем их племени - одного племени для него слишком мало. И очень разумно держаться к нему поближе и расторопно выполнять все его приказы. А вот противиться ему не стоит, если, конечно, жизнь дорога. Они поспешно оседлали своих коней и поехали из селения следом за своим новым хозяином, сопровождаемые слезами и воплями неразумных женщин, которые всего боятся. А бояться нечего, ибо даже кровожадный сын горного медведя нуждается в верных слугах, советниках и почитателях...

Айон и Хоу-и навсегда запомнили свое путешествие с чужаком. Имени своего он им не сказал, велев называть себя не иначе как гохон. Очевидно, на его языке это и обозначало "вождь".

Первым они посетили селение детей Волка. Так же молча проехали мимо всех хижин (дети Волка были с недавних пор оседлым племенем), пока не достигли центральной части поселка и не остановились перед хижиной вождя. Там чужак вырвал из земли один из опорных столбов, отчего вся постройка покосилась. Разгневанный Инта - самый сильный воин и умелый охотник в племени - вылетел вихрем наружу, увидел своего врага и приостановился... Он почуял грозную силу, исходящую от воина на черном коне, и предложил ему сразиться в честном поединке, выбрав в качестве оружия длинные копья, с которыми дети Волка ходили охотиться на хищников и соседей. Чужак согласился. Ему дали копье, отвели его на площадку, предназначавшуюся для такого рода поединков, и окружили толпой воинов, которые должны были следить за тем, чтобы поединок прошел честно. Дети Волка любили Инту и не спешили менять хозяина в своем доме. Но судьба распорядилась иначе. Чужак не нарушил ни одного правила - просто он был в десятки раз сильнее несчастного вождя.

Их сражение длилось так же недолго, как и стычка с Тэкой. Когда Инта напал на врага, целя копьем ему в грудь, тот даже не стал уклоняться. Просто стремительным движением падающего на добычу ястреба перехватил древко левой рукой, а правой пронзил противника насквозь, нанизав его на копье до середины. Инта только вздрогнул всем телом и бессильно обмяк на копье. А чужак размахнулся и легко метнул оружие с насаженным на него умирающим вождем прямо в резной столб, на котором отмечались самые значительные победы и поражения. Этой демонстрации силы было вполне достаточно, чтобы никто не осмелился оспаривать у победителя его право занять в племени первое место.

Как и в первый раз, молчаливый великан провел в хижине Инты всего только одну ночь. Хоу-и и Айон были впущены им внутрь, но спали у самых дверей. Им и того было достаточно. А утром, получив изрядный завтрак, гигант двинулся в путь. Но предварительно собрал всех членов племени и сообщил им, что отныне он является их гохоном и возвратится через несколько дней. Инту он велел похоронить со всеми почестями.

То же самое случилось и еще с восемью вождями самых больших и сильных племен. И дети Горного Медведя, и дети Змеи, и дети Урроха - грозные, дикие, не терпящие чьего-нибудь главенства, - и все остальные приняли его приход как неизбежное, победу - как чудо, а его власть - как само собой разумеющееся. Он странствовал в обществе двух только воинов, первыми предложившими ему то, что можно было бы с натяжкой назвать службой. Ибо они вскоре убедились, что были очень наивны, полагая, будто слуги или советники могут понадобиться странному гохону.

Он почти всегда молчал, все решал сам и даже, куда ехать, не спрашивал. Было впечатление, что знания сами собой появляются у него в голове.

Женщины всех племен были от него без ума.

В последних двух или трех селениях вожди были уже предупреждены о возможном госте. Они считали его посланцем злых духов, и поэтому колдуны от самого начала и до конца поединка читали свои заклинания, сыпали травы под ноги черного коня, визжали и скакали перед ним. Он молчал, не мешая им колдовать. Исход дела это все равно не меняло.