Джек Уильямсон - Без посадок к Марсу

Но Марс быстро рос.

Ли посмотрел на часы. Только пятьдесят часов прошло с тех пор, как он поднялся с пляжа Манумоту. Он должен был пройти пятьдесят миллионов миль. Миллион миль в час - давай, Лэйрд Крагин, побей это!

Лицо Марса росло вширь под ним. Его красно-оранжевый цвет был все больше и больше испещрен белыми пятнами украденных с Земли облаков. Но он нашел белый эллипс сморщенной полярной шапки, растущий пурпурный круг, выше отступающего края, где приземлился Звездный Снаряд.

Круто спускаясь через расширяющуюся воронку, которая смягчалась воздушными струями с Земли, он направил крутую спираль "Феникса" к пурпурному кругу. Ли решил приземлиться в его середине. И попытаться нанести ему удар таинственной науке его создателей, насколько сможет со своим измученным телом и несоразмерным оборудованием.

Дерзкая решимость поднималась в нем. Дикий энтузиазм наполнил его первый человек, который прошел космос до Марса! Он был представителем всего человечества и чувствовал силу всех людей в себе. Он был непобедим. Если он должен, подумал Ли, он сделает ядро из "Феникса" и спикирует во что-нибудь, напоминающее сердце мощи врага.

В своем лихорадочном возбуждении он хотел откинуть люк кабины и пронзительно кричать. Его легкие горели. Затем быстрый взгляд на барометр показал то, что он зарегистрировал. Давление воздуха опять повышалось. Он испытывал кислородное опьянение. Ли частично прикрутил вентиль.

На время проходящее облако скрыло пурпурное пятно. Через потрепанный бинокль он изучал поверхность планеты под ним. Новые озера в красноватой пустыне были черные или подобные зеркалам. Оливково-зеленые полосы вокруг них должны были быть растительностью.

Облако прошло, и он смог опять видеть пурпурное пятно, возможно только в двадцати милях внизу. Бинокль обнаружил лоскут густых пурпурных джунглей, более заросший, чем оливково-зеленый вдали. Захватчики принесли чужеземные семена на Марс?

Зеленая линия отрезала пурпурную пустыню напротив полярной короны. И в центре джунглей он увидел любопытные вспышки и искры зеленого цвета. Стекла различили там машины. Колоссальная решетчатая труба взмывалась вверх.

Этот мощный металлический палец целился на серебряную воронку, на отдаленную Землю. Это был палец смерти. Ли знал, что он был той штукой, которую нужно уничтожить. Он наклонил содрогающийся старый "Феникс" в более крутое пикирование.

Длинный, длинный полет, думал отупевший мозг, просто для того. Чтобы привести человека к самоубийству. Но за все человечество, за Элен Гейл и за ее науку, даже за Лэйрда Крагина и за его ракеты, это было то, что он должен был сделать.

Или, во всяком случае, так он решил. Но ему не дали это сделать.

Этот длинный зеленый палец резко сдвинулся в пурпурных джунглях. Он повернулся от Земли и нацелился на пикирующий самолет. "Фениксу" был нанесен сильный удар. Если мощью этой иглы была сфокусированная гравитация Марса, то добрая ее часть обернулась, отреагировала на корабль. От удара Ли потерял сознание.

Когда он пришел в себя, самолет кружился в мощном пикировании. Его древний каркас трясся мелкой дрожью, куски металла отлетали от его раненного крыла. Поврежденный элерон опять заклинило.

Ли налег с размаху на рычаг, боролся, чтобы вывести самолет из пике. Он остановил его вращение, и нос стал высматривать внизу место для посадки. Мелкие озера желтой дождевой воды заплатами лежали на красной пустыне. Он нашел плоскую гряду гор, которая казалась достаточно сухой и твердой, выпустил шасси.

Но воздух даже здесь на поверхности был еще очень разреженным. Меньшая сила притяжения частично это компенсировала, но скорость при посадке тем не менее должна была быть опасно высокой. Он по-прежнему падал.

Красный хребет вспыхнул ему навстречу, и он попытался выровнять самолет. Несмотря на все его усилия, правое колесо коснулось первым, слишком тяжело. Самолет подпрыгнул, опасно изменил направление. Прыжок поднял его ненормально высоко. У Ли было время частично выровнять самолет. Еще один удар, от которого весь самолет затрясся и застонал. Дальше, несмотря на усилия Ли, поврежденное крыло зацепилось и рухнуло, пробороздило красную грязь, и разломилось в щепки. Фюзеляж отскочил, проскользил на боку сотню ярдов в брызгах темно-красной грязи; наконец успокоился.

Ли с трудом выбрался из обломков. Он ощущал свои ушибленные конечности. Несмотря на ошеломляющее завершение аварии, он не обнаружил сломанных костей. Его шлем слетел. Легкие дышали с трудом, но находили достаточно кислорода. Бледные желто-зеленые побеги, сочные и хрупкие, пробивались сквозь мокрую красную почву у его ног. Он пошел, чтобы прилечь на берегу широкого мелкого озера, которое отражало моросящее небо. Вдали, над спокойными красными холмами, покрытыми пятнами свежей оливковой зелени, он видел длинную низкую линию пурпурного мрака. И его уши, после того, как привыкли к тишине, различили непрерывный отдаленный свист в небе.

Свист был вызван ветром из воздуха, украденного с Земли. Линия была пурпурными джунглями. Вдали была большая машина звездных захватчиков, которую надо было разрушить. Настолько самоуверенный от усталости, как будто сейчас не было ничего невозможного, Ли приступил к реализации этого давнего плана.

Он щелкнул затвором старого револьвера, сунул его в карман. Две пятигаллонные канистры бензина и оставшиеся баллоны кислорода он сложил вместе, обвязал своим толстым летным костюмом.

На Земле он не смог бы сдвинуть их. Даже здесь их вес был восемьдесят фунтов, а его собственный - чуть более шестидесяти. Груз упрощал передвижение. Но дыхательные усилия утомляли его легкие.

Горизонт был ближе, чем казался. Он подумал об этом факте, чтобы взбодриться, и побрел к барьеру незнакомых джунглей. Свист в небе становился громче. Ли качался от усталости. Продолжался ленивый мелкий дождь из украденной влаги, прерываемый шквалами дождя со снегом. Холод пронизывал до костей.

Наконец он дошел до джунглей - суперкактус, почти такой же новый для Марса, как и сам Ли. Зазубренные пурпурные иглы росли на глазах; они вонзались в красную грязь, пускали отростки, поднимали новые копья с колючками. Этот барьер был слишком толстым и плотным, чтобы надеяться его преодолеть.

Придя в крайнее уныние, он сбросил свой груз. Механически съел одну банку бобов, которую сунул в пакет. Затем совершенно неожиданно он провалился в сон.

Тихий толчок живого штыка разбудил его, промокшего и одеревеневшего от холода. Его грудная клетка застоялась и дыхание требовало мучительных усилий. Он поднял свой груз и пошагал на запад через красную слякоть, огибая наступающие джунгли.