Борис Каминский - Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

- Люди не часто признают себя неудачниками, а бесовщина прячется в мелочах.

- Ну ладно, Дим, о бесах потреплемся позже, но нам-то что с этим делать?

- Да ничего не делать. Главное, мы сейчас выяснили, к какому психотипу относится наш Доцент. А с бандюгами, Степаныч, было проще.

- Димон, ты лучше бревно неси, - оторопел от такого поворота мысли Степаныч.

- А еще неплохо бы понять, к какому психотипу относятся здешние социалисты.

- Психолух. Здоровый очень? Нам еще четыре таких бревна нести. Потом договорим.

- Эт я моментом.

***

Зимние вечера у костра проходят незаметно, особенно если ты сидишь в окружении друзей. Мышцы после дневного перехода приятно гудят. Неспешные беседы, размышления. Порою просидишь до полуночи и удивишься, как быстро пролетело время. Сегодняшний вечер исключением не был, а тема коснулась будущего. Еще до поездки переселенцы убедились, что ни игрой на бирже, ни иным 'легким' способом им не заработать. Оставалось вкладываться в промышленность, где Федотов мог привнести по местным меркам новое. Посудачив, решили по возвращении этот вопрос обстоятельно проработать. Тут же встала проблема - где именно разворачиваться. В России с внедрением новшеств всегда было трудно. Скорее по укоренившейся традиции, нежели здраво рассуждая, все в один голос решили свалить из страны. Постепенно разговор перетек на обычные темы.

Вполуха слушая вечерний треп, Федотов предался своим размышлизмам.

'Первую задачу, так сказать, ближнюю, мы выполнили: средства для старта нарисовались. Нащупали следующую цель - создание собственной супер-пупер конторы. Психологу явно пришелся по душе покуривающий в сторонке Сименс. Любит он таких 'курящих'. Вова колеблется, но он всегда колеблется. По факту большая часть 'народа' идею поддержала. Это радует, но пахота предстоит запредельная. Интересно, предложи им дома любые деньги, чтобы 'подвинуть Боинга', согласились бы? Сильно я в этом сомневаюсь, а здесь решились'.

Осознав эту коллизию, Борис непроизвольно начал чесать давно немытую шевелюру.

'А вот я сомневаюсь, стоить ли так упираться. Рекламное дело обеспечит потомков на пару столетий. С нашими знаниями неоновой техники и психологии клиентов - мы впереди планеты всей. Троечники, конечно, но местные знают на порядок меньше'.

Подбросив в костер пару поленьев, Борис подлил отдающий дымком чай. Расслабуха после дневной нагрузки, чаек, покой и умиротворение. Все способствовало отвлеченному потоку фантазии.

Федотову было очевидно, что каждый втихаря подумывал о влиянии на историю. Не так чтобы совсем всерьез, но подумывал. Пока шла борьба за выживание, все они были паиньки, но что будет, как чуток образуется? По всему выходило - надо ждать неприятностей.

'Такова наша природа. Вова хоть сейчас готов поделиться 'великими откровениями' - спустит в унитаз и глазом не моргнет. Димон пока маскируется, но что-то в нем зреет. Знать бы только что именно'.

Борис сплюнул в костер, выразив тем самым свое неудовольствие человеческой природе.

'М-да. Спасать человечество, конечно, не наш стиль, но о России-матушке немного помыслить стоит. Помечтать, так сказать, гипотетически, хотя встревать в историю, конечно, на фиг нужно. Вот окажись мы, к примеру, фрицами. Тут же вспомнили бы о самой просвещенной нации мира. Мол, мы подарили человечеству величайшую философию и поэзию. Припомнили бы и науку. Так что даешь фатерланд от можа и до моржа, от Атлантики, значит, и до Тихого океана. Так и мы комплексовать не будем. Один общечеловек затесался в наши ряды, но начнет всерьез взбрыкивать - голову открутим в момент. Главное найти, куда двигаться, да чтобы в будущем опять все не просрали. Вот это проблема, так проблема'.

Горестно вздохнув, Борис прислушался. Мишенин вспоминал студенческие годы:

- Вам, Дмитрий Павлович, не довелось сдавать историю партии, но в наше время изучалось многое, что вам неведомо. Так вот, Мишке Звонкову этот предмет не давался. Взял он билет. Добросовестно списал, а вновь упрятать учебник под ремень на животе не получается. Заткнул сзади. Тут подошла его очередь отвечать.

'-Садитесь, Звонков'.

- А как он сядет, если тут же вывалится книга? Мишка придумал гениальный ход:

'-Извините, Александр Моисеевич, но историю партии я могу отвечать только стоя!'

- У историка глаза на лоб, мы еле сдерживаемся. Мишка ответил, получил в зачетку подпись и эдак задом, задом к дверям.

Мишенину удалось, не вставая, изобразить этот своеобразный отход. Получилось забавно. Зверев искренне ржал. Федотов вернулся к своему 'исследованию' - байка была стара как мир. Впервые Борис услышал ее на первом курсе.

'И этот об истории. Явно работа подсознания. Итак, что нам известно? Сейчас Россия терпит тяжелое поражение и поделом. В военном деле это откликнется более-менее адекватной подготовкой к первой мировой. К сожалению, проведенные политические реформы не обеспечат достаточную отрицательную обратную связь в системе. Реформы будут в основном косметическими, кстати, вот это заодно и проверим. Спустя десятилетие на германском фронте мы потеряем два миллиона молодых крепких мужчин. На это последует жесткий отклик системы. Даже обыватель взвоет: 'Долой Колю -дурачка'. Коля, кстати, ни в чем не виноват. Его не спрашивали, может он рулить державой или он царь без царя в голове. Это и есть кошмар классических монархий. Так или иначе, но протестной энергии накопится выше крыши, в итоге мы ринемся самозабвенно резать друг друга'.

Подравняв прогорающие поленеца, Борис подкинул сверху пару новых - костер требовал внимания.

'Кстати, надо будет непременно почитать тех, кто трезво оценит ситуацию. Помнится, что-то писали в 'Вехах', пробежал по диагонали. Будет издано где-то в девятьсот седьмом году.

Так вот. Схлестнемся мы ради свободы и торжества мировой революции. Что характерно, ни мировой революции, ни свободы не получится. Для революции не будет достаточных условий, а свобода невозможна без достатка, то бишь без индустриализации. Опять же без индустриализации русским придет гарантированный капец. Отсюда растут ноги тому насилию, что развернется на просторах нашей многострадальной. Индустриализация, мать ее. Таким образом, возникают два вопроса - возможна ли индустриализация без революции и может ли произойти мировая революция? Эх, Чернышевского бы сюда. Он мог спросить 'Что делать'. А нам это надо? М-да, вопросец'.

От мрачных мыслей захотелось побыть одному. Федотов встал, прошелся по схваченному морозом снегу. Незаметно для себя отошел на сотню метров. Городскому жителю и невдомек, что в морозные ночи можно пешком ходить по лыжне. Там, где днем снег проседает даже под лыжником, ночью держит пешехода. Занявшая почетное место луна заливала лес своим диковинным светом. Отблески костра едва угадывались на хвое елей. Стояла звенящая тишина, от которой по спине пробегали мурашки. Мир предстал в ином свете, все прежнее показалось суетным, не стоящим внимания.