Гавриил Одинокий - Место под солнцем (СИ)

— Ты что думаешь у нее триппер? На вид здоровая деваха.

— Не знаю, но опасаюсь. Моются они здесь явно нечасто, да и девка по поведению явно не невинная.

— Это да, хотя кто знает — молоденькая такая. На вид не больше пятнадцати лет.

— Наверное меньше, но они в эти времена рано начинали. Поговорка еще такая была в дореволюционной России: «В нумерах служить — подол заворотить». У Куприна кажется я вычитал или может у Достоевского — не помню. Ладно, пошли. Нам еще пару дел сделать надо до полудня.

— Каких дел? — удивился Константин.

— Нам на этот, как его, рансор древко надо приспособить. Я вначале думал на посох его посадить, но померил — тонковат посох будет. Надо хотя бы на палец потолще палку найти, и подлиннее тоже. А еще я хочу часы на время местное поставить.

— А где же ты время возьмешь? Тут даже в монастыре часов нет.

— Ты книгу Жуль Верна «Таинственный остров» помнишь? Вот я по методу Сайруса Смита и сделаю. Сегодня погода безоблачная — должно получиться.

Они вышли на дорогу и пошли в сторону, противоположную городку. Где–то через километр дорога стала взбираться на холм и пейзаж вокруг поменялся. Густую траву и кустарники вдоль дороги сменил редкий соснячок. Среди невысоких и каких–то хилых сосенок иногда встречались, возвышающиеся над ними, зонтики кипарисов.

— Борька, ну куда ты поперся, — Константин обвел рукой окрестности, — тут же одни хвойные деревья. Кто же из сосны древко делает?

— Да вижу я, — отмахнулся Гальперин, — ладно, древко чуть позже найдем. Я хочу успеть на вершину холма пока солнце до зенита не дошло. Чтобы время засечь мне и посоха хватит.

Дорога свернула налево, в обход холма, а друзья, сойдя с нее на какую–то узкую тропинку, полезли напрямую в гору. Минут через двадцать они выбрались на свободную от растительности вершину холма и оказались на песчаной прогалине метров сорок в диаметре.

— Самое то, — Борис воткнул свой посох в песок и, подобрав какой–то сучок, отметил черточкой положение тени, — вовремя успели. Я думаю, минут сорок осталось, не больше, — он вытащил из кармана маленькую рулетку.

— Тю, у тебя и рулетка есть, — удивился Константин, закуривая сигарету, — а синхрофазотрон ты в кармане не носишь, по случаю.

— А что мне с ним делать? Синхрофазотрон мне как–то без надобности. А рулетка мне часто нужна бывает. Она маленькая — на пять метров всего, много места не требует. Заказчики наши, особенно если это маленькая клиника, всегда норовят место сэкономить и оборудование в какой–то закуток запихать. Ты ему говоришь — не влезет, а он не верит, пока рулеткой проем не померяешь и в нос ему не ткнешь. Вот и сейчас пригодилась.

Он измерил длину тени и накарябал цифры прямо на песке. Затем, каждую минуту по часам он отмечал положение поворачивающейся тени и измерял ее длину. Наконец тень чуть–чуть удлинилась.

— Стоп, полдень, — Борис отжал шпенек на своем хронометре и выставил время 12:01. Затем аналогично выставил день и месяц.

Костя проделал то же самое на своей электронной Сейке.

— Последняя сигарета осталась, — сказал он, затаптывая окурок в песок, — а потом хоть в Америку за табаком плыви.

— Что ты такую дешевку таскаешь? — удивился Борис, только сейчас обративший внимание на часы друга, — денег то у тебя небось хватает.

— Понимаешь, хронометр мне как–то не нужен. Я в море не хожу, — усмехнулся Костя, — а вообще–то у меня Ролекс есть, но я его только на презентацию одеваю. А в отпуске он мне зачем — поцарапаю еще. И такие сойдут. У них кстати через полгода батарейка сдохнет и все. Надо будет до того кому–нибудь сплавить.

— Не спеши сплавлять, — урезонил Борис друга, — часы нам еще пригодятся. Особенно если в Новый Свет плыть захотим. Америку пока еще не открыли. Колумба, если он в этой реальности есть, португальцы уже два раза послали, а в Испанию он еще не добрался.

Друзья наконец осмотрелись вокруг. Сосновый лесок остался позади. Противоположный, более крутой склон холма был покрыт зарослями барбариса. Далее простиралась скошенная луговина со стоящими в нескольких местах стогами сена. Еще дальше виднелись купы каких–то лиственных деревьев. Обогнувшая холм дорога, за луговиной пересекалась под углом с другой дорогой идущей вдоль берега лимана у заканчивалась у маленькой рыбацкой пристани. У пристани, возле лодок крутились фигурки людей — по–видимому рыбаки. Дальний берег лимана едва просматривался в легкой дымке.

— Так, у нас еще часа три как минимум, — Борис посмотрел на солнце, — давай к пристани сходим. Хочу на ихнии лодки поглядеть. И вон в той рощице, я думаю, древко себе найдем.

— Согласен, — кивнул Костя, — только через кусты я не полезу. Давай обратно на дорогу выйдем.

— Как хочешь, — с этими словами Борис развернулся, и друзья начали спускаться с холма.

В таверну они вернулись около четырех часов пополудни. Рыбачьи лодки благоприятного впечатления на них не произвели. Это были либо долбленки с наращенными досками бортами, либо плоскодонки. И те и другие годились только для плавания в спокойной воде лимана, либо у самого берега в море в хорошую погоду. Только самоубийца мог рискнуть уйти на такой лодке далеко от берега. Зато они обзавелись двумя древками — прямыми ореховыми стволиками выломанными в прибрежной роще. На одно из них Борис насадил почищенный и наточенный рансор. На второе он пристроил лопатку с остро заточенным лезвием, создав нечто вроде укороченной глефы [20] Глефа (glaive) — вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2–1,5 метра) и наконечника (40–60 сантиметров, ширина 5–7 сантиметров). Древко обычно покрывается заклёпками или увивается металлической лентой для предохранения от перерубания. Наконечник — клинок, имеет вид заточенного только с одной стороны широкого фальчиона. .

Дядюшка Гастон ожидал их с нетерпением. Константин снял с полки оба кувшина и освободив горловины от полотняных крышек заглянул внутрь. В контрольном кувшине молоко, как и ожидалось, уже скисло. Во втором же кувшине особых изменений не наблюдалось. Молоко лишь слегка подернулось пенкой.

— Вот видишь, — Костя удовлетворенно продемонстрировал результаты трактирщику, — как, заработали мы свои денежки?

— Ну–у–у, — протянул Гастон, — иногда молоко и само по себе до этого времени не киснет.

— Так вот это же скисло, — Константин возмущенно ткнул в сторону контрольного кувшина, — это же молоко с той же дойки от той же коровы. Ты чего крутишь?

— Так я что, — стал оправдываться трактирщик, — если я деньги плачу, так и знать должен насколько эта ваше колдовство действует. Может молоко через час скиснет.

— Хорошо, подождем до вечера, — Николаев закрыл обратно кувшин с пастеризованным молоком и поставил его на полку. Контрольный кувшин он пододвинул к Гастону, — это можешь забрать. Свою службу он уже сослужил. А колдовства, кстати, тут не больше чем в колодезном вороте. Можешь святой водой побрызгать или священника позвать, чтобы освятил машину. А пока давай кушать неси. Давно пора было поесть.