Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция

Это был драмб СРЖХ, уже не прозрачный, а молочного цвета, со сморщенным телом, вдоль которого тянулась резаная рана. Безжизненное тело, болтаясь возле дна, билось о стены.

— Торннастор будет благодарен, дружище, — с энтузиазмом объявил Конвей, — да и О’Мара с Приликлой тоже. Давайте погрузим его на борт вместе с другими образцами. Ах да, я не воднодышащий, но он не очень…

— Нет, — ответил мелфанин на непроизнесенный вопрос. — Я сказал бы, что он слишком недавно умер, чтобы неприятно пахнуть.

Чалдер величественно вернулся назад, его щупальца подхватили труп СРЖХ и перенесли его в охлажденное помещение для образцов. После этого он вернулся на свое место, а через несколько секунд в их наушниках прозвучало одно-единственное слово, переведенное транслятором:

— Компания.

Эдвардс направил все прожекторы вперед, высветив сцепившийся в драке бродячий зверинец, который заполнил почти всю горловину туннеля.

Конвей опознал два вида крупных морских хищников, вероятно, сумевших пробиться через частокол зубов, несколько хищников поменьше, с десяток СРЖХ и двух-трех большеголовых рыбин со щупальцами, которых он раньше никогда не видел. Сначала было невозможно различить, кто с кем дерется, да и вообще волнует ли этот вопрос участников схватки.

Эдвардс опустил крейсер на дно.

— Назад, внутрь! Быстрее!

Добираясь полубегом-полувплавь к машине, Конвей едва ли не до слез завидовал подвижности мелфан под водой. Он обогнал худларианина, на панцире которого сомкнулись челюсти большого хищника. Прямо над ним СРЖХ свернулся вокруг одной из незнакомых Конвею рыбин. Драмбианский лекарь уже наливался краснотой, приступив к врачеванию единственным известным ему методом. Раздался гулкий вибрирующий звук — еще один хищник попробовал на вкус крейсер и расколол два из четырех прожекторов.

— В грузовой отсек! — прокричал Эдвардс охрипшим от волнения голосом. — На прогулку до пассажирских люков нет времени!

— Отстань, дурачок, — уговаривал худларианин хищника, устроившегося на его спине. — Я несъедобный.

— Конвей, сзади!

Два крупных хищника приближались к нему вдоль дна, а сбоку к ним мчался чалдер. Неожиданно между передним хищником и Конвеем возник драмб СРЖХ. Он лишь вскользь коснулся чудовища, но хищника тут же охватили такие страшные конвульсии, что из-под кожи вылезли белые кости.

Значит, ты можешь не только лечить, но и убивать, с благодарностью подумал Конвей, стараясь увернуться от второй бестии. Но тут подоспел чалдер. Взмахом хвоста с костяной булавой он освободил спину худларианина; одновременно он открыл огромную пасть, и ужасные челюсти сомкнулись на шее второго хищника.

— Спасибо, доктор, — поблагодарил Конвей. — Ваша техника ампутации несколько грубовата, но весьма эффективна.

— Слишком часто приходится жертвовать аккуратностью ради скорости… — ответил чалдер.

— Хватит болтать, забирайтесь внутрь! — закричал на них Эдвардс.

— Подождите! Нам нужен еще один местный медик для О’Мары… — начал Конвей. Драмбианский врач плавал в нескольких ярдах от них, как ярко-красный фонарь, он плотно свернулся вокруг своего пациента. Конвей указал в его сторону и попросил чалдера: — Затолкните его внутрь, доктор. Только поласковей — он умеет еще и убивать.

Когда через несколько минут входной люк с грохотом закрылся, в грузовом отсеке находились два мелфанина, худларианин и чалдер, а также драмб СРЖХ со своим пациентом и Конвей. Машина периодически вздрагивала, когда особенно крупные хищники бились о ее броню. В грузовом отсеке было так тесно, что пошевелись только чалдер, и вся компания, разве кроме покрытого панцирем худларианина, превратились бы в кашу.

Казалось, прошло несколько лет, прежде чем в гермошлеме Конвея раздался голос Эдвардса:

— Доктор, у нас течь в паре мест, но не очень сильная. Во всяком случае воднодышащих это не должно волновать. Автоматические кинокамеры хорошо поработали, отсняв, как местные врачи оказывают помощь существам, обитающим внутри гиганта. О’Мара будет очень доволен. О, впереди показались зубы. Скоро мы выберемся из этой…

Тремя неделями позже, уже в Госпитале, Конвей вспоминал этот разговор. Живые и мертвые экземпляры, а также фильмы были соответственно исследованы, если можно, препарированы и просмотрены столько раз, что медузообразные драмбы волнообразными движениями проходили через все его сны.

Но О’Мару это не удовлетворило. Больше того, он был очень недоволен — и прежде всего собой, что боком выходило для окружающих.

— Мы обследовали лекарей с Драмбо и поодиночке и вместе, — рассказывал Приликла, тщетно пытаясь смягчить напряженную атмосферу в кабинете. — Никаких свидетельств того, что они общаются устно, визуально, телепатически, с помощью запахов или еще каким-либо известным нам способом, нет. Характер их эмоционального излучения заставляет меня подозревать, что они вообще не общаются в общепринятом смысле этого слова. Они просто осознают присутствие существ и предметов вокруг себя и с помощью глаз и эмпатических органов, подобных тем, которыми обладает моя раса, способны отличить друзей от врагов. Вспомните, они без колебаний атаковали хищников Драмбо и не обращали внимания на визуально гораздо более страшного доктора с Чалдерстона, который испытывал к ним дружеские чувства.

До сих пор мы сумели обнаружить только то, — продолжал Приликла, — что у них чрезвычайно развиты эмпатические способности, но они никак не связаны с разумом. То же самое относится и ко второму драмбу, которого вы привезли, за исключением того, что он…

— … гораздо более толковый, — мрачно закончил О’Мара. — Почти такой же толковый, как недоразвитая собака. Я не боюсь признать, что некоторое время приписывал наши неудачи нехватке собственного профессионального опыта. Но сегодня стало ясно, что с вашей подачи мы просто теряли напрасно время, предлагая сложные тесты драмбианскому животному.

— Но ведь этот СРЖХ спас меня, — вставил Конвей.

— Очень специфичное, но неразумное животное, — твердо сказал О’Мара. — Оно защищает и врачует друзей и убивает врагов, но оно об этом не думает. Что же касается нового приведенного вами экземпляра, то когда мы показали ему управляемый мыслью инструмент, он стал излучать узнавание и осторожность — чувства, сходные с теми, которые мы испытываем, стоя рядом с оголенными проводами, — но, по словам Приликлы, он не только не пытался управлять устройством, но даже не думал о нем.

— Так что извините, Конвей, — закончил майор, — но мы по-прежнему будем искать существ, создавших инструменты, и местных разумных медиков для оказания помощи в решении вашей проблемы.