Джон Уиндем - Отклонение от ноpмы (Хризалиды)

- Значит, нам пока лучше оставаться тут? - спросил я.

- Дня два или три, не меньше, - кивнула она. - Потом, когда они успокоятся, я выведу вас отсюда.

Розалинда оторвалась от своего креста и внимательно посмотрела на нее.

- Почему ты так о нас печешься? - спросила она подозрительно.

Я объяснил ей про Софи и "Паука" гораздо быстрее, чем это можно было сделать словами... Может быть, даже слишком поспешно... Она почувствовала, что это еще не все, и не отрывала глаз от Софи.

Та бросила недостиранную кофту в чан с водой, выпрямилась и медленно приблизилась к Розалинде. Она подошла к ней почти вплотную... Темные пряди волос разметались по ее обнаженной груди, глаза сузились...

- Будь ты проклята! - хрипло выговорила она с дикой яростью. Слышишь? И оставь меня в покое, а не то!..

Розалинда вся напряглась, но не испугалась и не отступила ни на шаг. Я придвинулся поближе, чтобы в любой момент оказаться между ними. Несколько секунд мы стояли неподвижно: Софи, обнаженная до пояса, что, по-видимому, ее совершенно не смущало, пылающая злобой, готовая, как дикий зверь, к прыжку, и Розалинда, в коричневом платье с полуоторванным крестом, бронзовыми волосами, тускло сверкающими в пламени свечей, с искаженными чертами лица и настороженными, недобрыми глазами... Наконец, напряжение спало. Злоба и ярость, светившиеся в глазах Софи, угасли, хотя поза ее оставалось такой же агрессивной. Но вот губы ее дрогнули, по всему телу пробежала дрожь...

- Будь ты проклята!.. - повторила она уже шепотом, но не со злобой, а с усталой горечью. - Можешь смеяться надо мной! Будь оно проклято - твое смазливое личико! Валяй, смейся... Потому что я люблю его! Я!... - она горько засмеялась, будто издевалась над собой. - Но что толку! Даже если... если бы он не любил тебя, разве остался бы он здесь со мной? С такой?!..

Она прижала ладони к лицу и с минуту стояла так, неподвижно, только дрожь волнами пробегала по ее телу... Потом она отвернулась от нас, пошла в дальний угол пещеры и ничком кинулась на матрас.

Мы трое молча смотрели на нее. Один ботинок слетел с ее ноги, и я ясно видел грубую подошву ее ступни с шестью пальцами. Я повернулся к Розалинде. Она посмотрела на меня виновато и сделал шаг к тому углу, где лежала Софи. Я отрицательно качнул головой, и она неуверенно отступила. Было очень тихо. Мертвую тишину нарушали только еле слышные всхлипывания и раздражающее капанье воды.

Петра выжидательно посмотрела на нас, потом на лежащую Софи, потом опять на нас. Никто из нас не двинулся с места. Тогда Петра, видимо, решила, что пришел ее черед, и начала действовать сама. Она присела на матрас рядом с Софи и осторожно положила свою маленькую ручку на темную копну ее волос.

- Не надо, - тихонько попросила она. - Пожалуйста, _н_е _н_а_д_о_!

Всхлипывания стали чуть тише, и через несколько секунд темная от загара рука обняла Петру. Плач Софи постепенно утих, стал не таким надрывным и горьким... Он уже не рвал мое сердце на части, а причинял лишь тупую, щемящую боль...

Проснулся я, дрожа от холода, потому что лежал на голом полу, и тут до меня донесся "голос" Мишеля.

- Ты что, весь день собираешься дрыхнуть? - раздраженно спросил он.

Я огляделся и увидел пробивающийся сквозь прикрывающую вход шкуру свет наступившего дня.

- Который час? - спросил я его.

- Около восьми. Уже часа три, как рассвело, - он помолчал и добавил. - Сражение уже было.

- И что?! - нетерпеливо спросил я.

- Мы знали, что они наверняка устроят засаду и выслали вперед разведку, а сами притаились и стали ждать. Те приняли разведчиков за основной отряд, кинулись на них скопом... Ну, тут подоспели наши... Они и глазом моргнуть не успели, как все было кончено. А у нас двое или трое раненых...

- Значит, вы уже близко?..

- Да. Те из них, кто уцелел, спасаются поодиночке. Теперь нас уже ничто не задержит...

Положение было незавидное. Мы не могли двинуться с места, пока не стемнеет, но если сюда ворвутся "наши", они непременно нас тут отыщут.

- А что там слышно у друзей Петры? Из этой... Селандии? - спросил, помолчав, Мишель. - Как ты думаешь, можем мы всерьез рассчитывать на их помощь?

- Вы, безусловно, можете на нас рассчитывать, - неожиданно ясно и твердо прозвучал ответ подруги Петры.

- Когда это произойдет? - спросил ее Мишель.

- Все будет, как я сказала, - уверила она его, - вам осталось ждать не больше восьми часов.

Вдруг я отчетливо уловил исходящие от нее волны какого-то... гадливого отвращения и... страха.

- Это... Это ужасная земля... - сказала она. - Мы видели много Плохих Земель, но даже представить себе не могли, что есть еще и _т_а_к_о_е_. На целые мили вокруг видно лишь какое-то... расплавленное черное стекло! Иногда мелькает обычная Плохая Земля, но потом опять эта... это черное! Как можно сделать _т_а_к_о_е_?! Никто из нас никогда не бывал тут раньше... Никто не видел ничего похожего... Все здесь выжжено н_а_в_с_е_г_д_а_! Никогда уже здесь больше не будет ничего _ж_и_в_о_г_о... Но зачем?! Зачем они это сделали?! Мы... Мы знаем, что страшная сила попала в руки каких-то... несмышленышей... детей, но... _Т_а_к_о_е_ могли сделать только с_у_м_а_с_ш_е_д_ш_и_е_! Горы превращены в пепел, а равнины в это... застывшее... черное... И это спустя _в_е_к_а_! На это невозможно смотреть! Невозможно представить, чтобы все... все люди вдруг помешались, но те, у кого сохранилась бы капля разума, никогда бы такого не сделали! Если бы мы не слышали вас, мы давно бы повернули назад... На это нельзя, н_е_л_ь_з_я_ смотреть без содрогания!..

Ее резко прервала Петра _в_с_п_л_е_с_к_о_м_ отчаяния, взорвавшимся у нее в мозгу. Мы не знали, что она уже проснулась и что она поняла из услышанного. Но она явно уловила их потаенное желание повернуть назад. Я вмешался и стал, как мог, утешать ее... Когда она чуть-чуть утихла, женщина из Селандии переключилась на нее и стала уверять, что они нас ни в коем случае не бросят. Потихоньку Петра успокоилась и Мишель спросил:

- Дэвид... как там насчет Рэйчел?

- Петра, детка, - сказал я, - мы уже далеко от дома, и никто не может дотянуться до Рэйчел. Может, ты попробуешь?

Петра согласилась.

- Спроси ее, нет ли вестей от Марка? - попросил я.

Петра оглушительно задала этот вопрос и через некоторое время отрицательно качнула головой.

- Нет, - сказала она. - Рэйчел от него ничего не слышала. Она... Она, по-моему, очень несчастна... Она хочет знать, что с Мишелем.

- Скажи ей, что у нас все в порядке. Скажи, что мы очень волнуемся за нее, но она должна быть очень осторожна, понимаешь? Скажи, чтобы она случайно не выдала своей тревоги!..

- Она поняла! И она будет стараться, - Петра на секунду задумалась, потом сказала мне словами:

- Знаешь, Рэйчел очень боится. Она плачет... И она... любит Мишеля!

- Она сама тебе это сказала? - спросил я.