Джон Уиндем - Отклонение от ноpмы (Хризалиды)

- Дэвид, милый... Они сильно тебя избили?

Я попробовал пошевелить руками и ногами: они словно одеревенели и в нескольких местах сильно саднили. Болело все тело, а голова просто р_а_с_к_а_л_ы_в_а_л_а_с_ь_. Струйка крови стекала по левой щеке... Но кости как будто были целы. Я попытался подняться, но она быстро положила мне руки на плечи и прошептала:

- Нет-нет, подожди. Позже... когда стемнеет.

Она не отрывала от меня своих грустных, внимательных глаз.

- Я видела, как вас привели. Тебя и девочку... И еще женщину... Кто она, Дэви?

Эти слова буквально подбросили меня, как пружина. Я попытался связаться с Розалиндой и Петрой, но не слышал в ответ ни звука. Зато Мишель сразу отозвался.

- Слава Богу, наконец-то ты очнулся, - с облегчением произнес он, чувствуя мою страшную тревогу. - Мы все извелись... Не волнуйся, с ними все в порядке! Они обе спят. Очень устали...

- А... Розалинда?!

- Говорю же, с ней все в порядке! Что с тобой?

Я рассказал ему все. Наш "разговор" занял всего несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы Софи стала с недоумением вглядываться в меня.

- Кто эта женщина, Дэви? - повторила она.

Я объяснил, что Розалинда - моя двоюродная сестра. Софи все так же внимательно, изучающе смотрела на меня, пока я отвечал на этот вопрос, и медленно кивнула.

- Он ее хочет? - спросила она.

- Так он сказал, - угрюмо ответил я.

- Она... она может родить ему детей, понимаешь? - сказала Софи.

- Для чего ты мне это говоришь? - резко спросил я.

Она помолчала.

- Ты ее любишь, - наконец сказала она, не столько спрашивая, сколько сама себе отвечая.

Слово... Опять всего лишь слово... Когда у людей все мысли о_б_щ_и_е_, когда радость и горе любого улавливаются мгновенно и ощущаются, как свои собственные... Где тогда найти слова, чтобы выразить это?.. Таких слов просто нет, для этого нужно другое... совсем другое...

- Мы... любим друг друга, - сказал я. Это было все, что я мог ей сказать.

Софи кивнула и стала безучастно обламывать сухие ветки, которые держала в руках.

- Он сейчас ушел... Туда, далеко, где они сражаются. Сейчас _о_н_а_ в безопасности.

- Она спит. Они обе спят, - сказал я.

- Откуда ты знаешь?!

Я коротко объяснил, стараясь растолковать ей все, как можно проще. Она слушала, продолжая обламывать ветки. Потом отбросила их в сторону и кивнула.

- Я помню, - задумчиво прошептала она, - еще тогда... Мама говорила мне что-то... Что будто ты понимаешь ее раньше, чем она успеет сказать... Это и есть _т_о _с_а_м_о_е_?

- Вероятно. Я думаю, у твоей матери тоже было _э_т_о_, но... очень слабое... Так что она сама даже не знала об этом... Не догадывалась...

- Наверно, это здорово, - сказала она с завистью, - все равно что иметь глаза, которые видят насквозь?..

- Да... приблизительно так, - подтвердил я, - но это очень трудно объяснить словами... Правда, иногда это может причинить и... боль.

- Быть отклонением - уже больно... Очень больно! Всегда! - она по-прежнему сидела на корточках и разглядывала свои коричневые от загара руки. - Если она сумеет родить ему детей, я буду ему уже не нужна... тихо выговорила она.

Хоть и было темно, я увидел, что щеки ее мокры от слез.

- Софи... милая! Ты что... любишь этого "Паука"?

- Не надо! Пожалуйста, не называй его так. Мы здесь все не такие, как... Его зовут Гордон, и он... добр со мной... Ах, Дэви, если бы у тебя было так мало в жизни хорошего, как у меня, ты бы понял, что это для меня значит! Ты никогда не поймешь, какая кошмарная пустота здесь вокруг! Я бы родила ему детей, если бы могла... Если бы я только могла!.. Скажи, зачем они делают это с нами?! Почему они не убили меня сразу? Это было бы милосердней...

Она молча плакала, не рыдая, даже не всхлипывая, просто слезы текли и текли по всему лицу. Я взял ее за руку...

Вдруг передо мной отчетливо встала картина: мужчина и женщина держатся за руки, а маленькая фигурка на лошади машет мне ручонкой... Машет, машет... А потом они все исчезают за деревьями, а я остаюсь стоять, полный горя от своей первой утраты, чувствую прикосновения детских губ на моей щеке и сжимая кусок желтой ленты с прядью темных волос в кулаке...

- Софи... - с трудом сказал я. - Софи, послушай меня. Этого не будет, слышишь?! С Розалиндой у него ничего не выйдет! Я _з_н_а_ю_ это, понимаешь?!

Она подняла на меня глаза.

- Как ты можешь _з_н_а_т_ь_ такое про... другого? Ты просто... Тебе просто _х_о_ч_е_т_с_я_ так думать...

- Да нет же, Софи! Я _з_н_а_ю_! Мы с тобой тоже можем знать друг про друга не так уж мало, но с Розалиндой все совсем иначе... Ну, это трудно объяснить словами. Это... часть того, о чем мы сейчас говорили. Когда думают _в_м_е_с_т_е_, понимаешь?

Она смотрела на меня с сомнением.

- Это правда? Я никак не могу понять...

- Тебе трудно понять, я знаю. Но поверь мне, это правда! Я могу чувствовать и точно _з_н_а_т_ь_, что чувствует она к этому па... к этому человеку.

Она смотрела на меня теперь почти с ужасом.

- А ты... - неуверенно начала она, - ты можешь _в_и_д_е_т_ь_ то, что я... сейчас думаю?

- Не больше, чем ты можешь видеть, о чем думаю я, - я понял, чего она испугалась. - Пойми... это не... Ну, не как подглядывание, а вроде р_а_з_г_о_в_о_р_а_... Ты просто можешь разговаривать, только не словами, а мыслями... Можешь передавать, но можешь и не передавать их, если не хочешь... Если они касаются только тебя... Понимаешь?

Ей объяснить все это было гораздо труднее, чем в свое время Акселю, но я старался выбирать самые простые и понятные слова. Вдруг я сообразил, что уже почти не вижу ее лица. Стало совсем темно.

- Уже стемнело, Софи... - сказал я.

- Да, теперь мы можем идти. Только осторожно, - предупредила она. Ты можешь двигаться? Это совсем рядом.

Я с трудом поднялся на ноги, все еще чувствуя сильную боль во всем теле. Голова кружилась, но идти я, кажется, мог. Софи видела в темноте лучше меня - она взяла меня за руку, и мы медленно двинулись вперед, стараясь держаться вблизи деревьев. Слева я различал огоньки костров и понял, что мы идем по самому краю поселка. Когда мы дошли до низкого утеса, Софи остановилась и положила мою руку на лестницу из веток, которую я увидел лишь после того, как дотронулся до нее.

- Лезь за мной, - сказала она и сразу пропала в темноте.

Я осторожно стал взбираться по лестнице вверх, пока не добрался до ее конца и руками не ухватился за край гладкой площадки. Ее рука нашла в темноте мою, и она помогла мне взобраться наверх.

- Садись, - сказала Софи.

Она поискала глазами вокруг, наклонилась, и в руках у нее засветился огонек. Видимо, она высекла искры из двух камней и зажгла от них обрывок веревки. Она стала раздувать тлеющий огонек, пока ей не удалось зажечь от него две свечки. Это были два небольших огарка, они издавали скверный запах, но при их свете я все-таки мог разглядеть, где мы находимся.