Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

Ни Амундсен, ни Пири не были настоящими выпивохами, но после того, как они загрузили свои Граали у общинного грейлстоуна тем вечером, оба потянулись вместе с толпой обедающих к таверне, где разговор, естественно, крутился вокруг парохода. Как и ожидалось, кто-то спросил, почему они не присоединились к экспедиции, на что Пири, как и ожидалось, ответил:

— Потому что жаль времени на такую хреновую затею, вот почему. Им предстоит переть незнамо сколько миллионов миль вверх по Реке, описав при этому не одну сотню зигзагов по планетке, затем одолеть горы, да еще и море переплыть — и для чего? Чтобы водрузить флаг на башенку, которую построил там кто-то другой? И каков смысл?

— А каков смысл в том, чтобы торчать здесь? — говорящая была высокой, крепко сбитой бабой с волосами цвета платины до пояса и чудесным мягким пушистым мехом по всему телу. Ее звали Гресса и, по ее утверждению, она была йети. Ее шерстка была недурным подтверждением ее претензий, но прочие ее особенности, больно человеческие, вызывали у окружающих скептицизм. И Пири принадлежал к скептикам.

— Сударыня, — сказал он. — Я что-то не вижу, чтобы вы лично направились в полярные области, а, казалось бы, у вас на то больше оснований, чем у разных прочих, если заявления о вашем происхождении сколько-нибудь правдоподобны.

— Полюс-молюс, — проворчала она. — Впервые в жизни мне тепло. Кроме того, разговор идет о вас. Едва ли кто-либо на Реке воскрес ближе тысячи миль от кого-нибудь, кого знал прежде, а вы с Амундсеном очухались рядышком. Вы не считаете, что за этим что-то стоит?

Громкий хор одобрения пронесся по кабаку, но Пири заставил его умолкнуть, брякнув пустой пивной кружкой по стойке из полированного дуба.

— Может быть, за этим что-то и стоит, — сказал он. — Может быть, создания, которые воскресили нас здесь, хотят, чтобы мы добрались до Северного Полюса. Ну, и, насколько дело меня касается, это уже достаточное основание устраниться. Я буду делать, что хочу я, а не то, что велит мне делать какой-нибудь сраный чужой бог.

На миг в баре воцарилось молчание. Никто не чувствовал, что счастлив быть отданным на милость создателям Мира Реки. Вся система верований большинства воскрешенных была сметена одним ударом в день воскресения, и доктрина Церкви Второй Попытки с ее квазииндуитскими идеями искупления через самоочищение была убогой заменой той утраченной вере, которая прежде влекла человечество вперед. Жители Мира Реки нуждались в новых концепциях, которые придали бы значение их новой жизни, и им не нравилось, когда кто-то об этом напоминает.

Голос Амундсена нарушил неловкую тишину.

— Вот почему, как я думаю, нам следует двинуться на юг. При всем внимании к Северному Полюсу, никто не подумал о другом пути.

Пири фыркнул.

— Север, юг, а разница-то в чем? Мы живем в искусственно сконструированной среде. В любых исследованиях, которые мы предпримем, не больше смысла, чем в действиях муравья, исследующего нашу кухню.

— А в том, чтобы упереться, точно осел, немного больше смысла?

На это Пири не нашел другого ответа, кроме взмаха пустой кружкой в сторону бармена.

— Знаешь, что я думаю? — продолжал Амундсен. — Я думаю, что ты скис. Когда-то ты был самым неуемным парнем, какого я знал, но с тех пор, как мы пробудились здесь, ты за поворот заглянуть боишься. Ты гавкаешь повсюду, точно бывалый пес, а ведешь себя, как немощная старушонка. Ты…

— Достаточно, — и Пири поставил кружку.

Амундсен покачал головой.

— Нет. Недостаточно. Ты был первым человеком, который встал на верхушке земли, а этому миру позволил победить себя без борьбы. Ты превратился в хнычущего, трусливого… — Что он еще мог сказать, не прозвучало — помешал кулак Пири. Поскольку оба сидели, удар вышел не самым мощным, но достаточным, чтобы сбить Амундсена с табурета. Он грянулся о деревянный пол, увлекая с собой Грессу. Прочая публика взвыла от восторга, когда он кое-как поднялся и с размаху врезал Пири, швырнув того о стойку. Это могло и кончиться, но крики: «Давай! Вмажь ему!» сделали примирение невозможным и, в любом случае, Пири явно не казался настроенным на мировую. Он качнулся вперед, отходя после удара Амундсена, воя по-волчьи, и дал Амундсену прямой толчок в грудь. Это обеспечило ему достаточно простора, чтобы встать. Завсегдатаи таверны попятились, с шумом задвигав столы и стулья, и образовали вопящее и ликующее кольцо вокруг двух драчунов. Ни один из них не обращал ни малейшего внимания на толпу. Они встали на расстоянии вытянутой руки друг от друга и забоксировали, точно марионетки, полностью поглощенные своим нелепым занятием. Сперва более длинные руки Амундсена дали ему преимущество и помогли пустить Пири кровь из носу и выбить зуб, но, похоже, это лишь распалило гнев противника. В конце концов он закатил такой удар, что послал Амундсена кувырком через спину, и тот, падая, ударился головой о край стола. И больше не встал.

Шумно сопя, с кровью, текущей из носу и изо рта, Пири наклонился, дабы убедиться, что Амундсен еще дышит: Удовлетворенный как тем, что Руал жив, так и тем, что сам он отстоял свою честь, победитель закинул левую руку побежденного за свое левое плечо и поднял его.

— Кто-нибудь, помогите дотащить его домой, — попросил он.

Гресса тут же подставила плечо, и вдвоем они выволокли бесчувственного путешественника из таверны.

Они пропустили бы завтрак, если бы Гресса не проторчала с ними всю ночь, но как только первые лучи солнца упали в хижину через единственное окно, снежная женщина поднялась с койки Пири, собрала их Граали и отнесла зарядить к общинному грейлстоуну.

Несколько минут спустя гром массоэнергетического преобразования прокатился по долине. Амундсен сел со стоном: ныли синяки. Пири на своей койке напротив поднялся на локте.

— Что, жив-здоров? — спросил он.

— Думаю, что да. А ты?

— В ажуре.

— Славно. — Амундсен потер шею, качая головой из стороны в сторону, будто проверяя, все ли на месте. Пири прочистил горло разок-другой, затем неуверенно спросил:

— Разве… Я что, действительно скис?

Амундсен настороженно оглядел его.

— Скажем, ты не тот самый Роберт Пири, которого я знавал на Земле.

— Дерьмо.

Норвежец ухмыльнулся.

— А все еще говоришь, как он.

— Но не подкрепляю слова действиями, так? — Пири сел и принялся натягивать штаны. — Ты прав: мне было страшновато исследовать, что там за поворотом.

Амундсен покачал головой.

— Я это сказал просто, чтобы тебя завести.

— Ну, и подействовало. Вероятно, потому что так и есть.

Молчание тянулось с полминуты, пока Пири одевался.

Наконец, Амундсен спросил:

— И что же ты собираешься делать?

Пири пожал плечами.