Даниил Берг - Цирк Зверей

На пороге стояла высокая женщина, лет шестидесяти на вид, она смотрела на милиционеров и ребят поверх очков в изящной золотой оправе. Ее лицо выражало удивление и вопрос.

— Э-э… добрый день, — поздоровался Толстый. — Ваш сын сказал, что слышал, будто к вам домой кто-то забрался…

На лице старушки отразилось искреннее недоумение, и в этот момент из-за спины полицейских вышел, смущенный, Антон. Он чувствовал, что его сердце стало большим-большим и словно попыталось выскочить наружу, но застряло в горле, не давая сказать ни слова.

Мгновение — показавшееся Антону вечностью — женщина просто смотрела на него, и в ее взгляде не было ни грамма узнавания. А потом она всплеснула руками, издав восторженный вскрик, и кинулась к Антону, обнимая его и покрывая лицо поцелуями.

— Такое чувство, будто они не виделись целую вечность, — пробормотал Белобрысый едва слышно, но Настя ухмыльнулась: этот молодой полицейский и представить не мог, насколько он близок к истине.

Между тем мать Антона потянула его за собой, в квартиру. Полицейские переглянулись и, так как выбора все равно не было, надо было опросить женщину, зашли следом. Бессоновы, чуть помешкав, тоже переступили через порог. Им-то и вовсе некуда было идти.

Странное дело, но квартира выглядела необжитой, словно жильцы переехали только что, буквально недавно. Стены и потолок сияли девственной белизной штукатурки, пол и вовсе покрывал строительный мусор в виде разбитых и затвердевших кусков цемента, щепы, обрывков обоев, кусков упаковки и зеленой подложки под ламинат. Ярким пятном выделялся только ковер, лежащий почти у самой двери: темно-синий с зелеными тонами, на нем яркими белыми пятнами выделялись шесть… нет, семь звезд, сверкающих так ярко, будто они были вышиты из серебра. Пылающий белым многоугольник притягивал внимание, и Настя, посмотревшая на него каких-то пять секунд, с трудом отвела взгляд. Ей почему-то почудилось, что звезды начали вращаться, словно живые, вращаться на фоне ночного летнего неба, вращаться, затягивая во тьму. Девочка мотнула головой, прогоняя сонный дурман, окутавший сознание. Она просто немного устала. В конце концов, они встали в такую рань, а потом долго шли пешком.

— Гражданочка, — позвал один из патрульных, Толстый. На его лице застыло странное выражение, словно бы он только что проснулся. — У вас все в порядке?

Женщина, обнимавшая Антона, посмотрела на них из-за плеча мальчика, улыбнулась и что-то шепотом сказала.

— Простите, что? — спросил Толстый.

Женщина снова что-то повторила, вокруг ее головы кружились пылинки, больше похожие на снег.

Толстый — а вместе с ним и Белобрысый — шагнули вперед.

— Вы не могли бы говорить погромче? Не слышу вас, — сказал, сам зачем-то повышая голос, Толстый.

Старушка, по-прежнему улыбаясь, виновато пожала плечами и покачала головой. Приложила левую ладонь к горлу (правая до сих пор лежала на плече Антона, который так и не поворачивался, а замер, словно у него вдруг не осталось никаких сил), показывая, что не может говорить громче. Снова что-то прошептала.

— Я вас совсем не слышу, — недовольно, но вместе с тем странно плывущим голосом произнес первый полицейский и подошел еще ближе к Захаровым.

Позади, за открытой дверью, раздалось едва слышимое в душном воздухе треньканье лифта, кто-то приехал на этот этаж. Внезапно Настя почувствовала, как страх охватывает ее сердце, ладошки похолодели, и сонное оцепенение слетело с нее, словно ничего и не было. Она бросила взгляд на Сашку, который медленно хлопал глазами, глядя на ковер перед собой, на полицейских, подходящих к женщине, перевела взгляд на Антона, который стоял, не шевелясь, словно игрушка в рост мальчика с внезапно кончившимся заводом. Что-то здесь было не так.

Пустая квартира.

Ремонт.

Эта женщина.

Ковер.

Не что-то было не так — все было не так. Все ее естество вопило об опасности.

— Антон, — едва слышно позвала она, а потом чуть громче: — Антон? Слышишь меня?

Он не отвечал.

— Антон! — вдруг закричала во весь голос девочка.

Рядом с ней от громкого звука дернулся Сашка, полицейские остановились и недоуменно посмотрели на нее, но Антон даже не обернулся: он по-прежнему стоял около женщины — своей матери? — которая смотрела на Настю со странной, теперь казавшейся вовсе не такой уж дружелюбной улыбкой на старом лице.

Женщина улыбнулась еще шире, показывая безупречные белые зубы, и сказала мужским голосом, показавшимся Насте чрезвычайно знакомым:

— Чего ты так кричишь, девочка?

Полицейские охнули, оборачиваясь к старушке, но та, с презрительной усмешкой на лице щелкнула пальцами свободной руки, и оба мужчины вдруг провалились через ковер куда-то вниз, словно там, под ним, был люк, который внезапно открылся. Мгновение — и их уже не было. Рисунок звезд на сине-зеленой поверхности на мгновение вспыхнул ярче, а потом снова притух, но теперь было ясно, что едва заметное молочное свечение, идущее от него, вовсе не было иллюзией.

Дверь позади ребят открылась, и в коридор ввалились уже знакомые им клоуны. Настя почувствовала, что холодеет от страха, увидев ухмылки на двух широких физиономиях здоровяков из Цирка Зверей.

— Привет, мелкая, — пробасил один своим грубым голосом.

— Хватит болтать, берите их и…

Настя, не дожидаясь окончания предложения, взвизгнула и попыталась прошмыгнуть мимо псевдо-клоунов, но те были наготове. Мгновение: и она забилась в руках у мускулистого, чем-то неуловимо напоминающего гориллу мужчины. Сашка едва успел пошевелиться, как тоже оказался схваченным громадными руками толстяка.

Женщина, прикидывающаяся матерью Антона, поднялась на ноги, отряхнула колени и сказала все тем же мужским голосом.

— Кажется, наш господин наконец-то будет нами доволен. Столько времени потратили на…

Она вдруг замолчала и склонила голову на бок, прислушиваясь к чему-то и став похожей на собаку. На ее лице отразилось недоумение, она нахмурилась.

— Что… — начал толстяк, державший Сашку, но женщина с мужским голосом рассерженно зашипела на него.

— Т-с-с, тихо. — Она прислушивалась к тишине, ее лицо застыло, превратившись в безвольную маску.

Клоуны переглянулись, здоровяк пожал плечами, не понимая, что происходит, но не решаясь нарушить молчание.

Вдруг лицо женщины исказилось, и она крикнула:

— Быстрее! Они уже здесь!

На лицах клоунов отразился испуг и они разом повернулись, собираясь бежать на лестничную площадку.

— Нет времени, идиоты! — прошипела женщина противным мужским голосом.

Переглянувшись, псевдо-клоуны один за другим шагнули вперед, к пылающему белым огнем ковру. Мгновение — и их, как и вырывающихся изо всех сил Бессоновых поглотила синяя поверхность ткани.