Елена Клещенко - Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)

Прислушиваясь к этой тишине, Аркаша подумал, что было бы здорово – вот прямо сейчас– узнать, что Красная армия одним могучим ударом все-таки выбила фашистскую нечисть из страны, как об этом грезилось в мирные годы, что маме, отцу и младшему братишке ничего не угрожает, что можно вернуться в дом на Выборгской стороне и снова возиться с самодельным телескопом и числами Вольфа. Но война напомнила о себе – глухими раскатами артиллерийского грома. Аркаша со вздохом поднял бидоны и углубился в распадок. Через несколько шагов он понял, что напрасно удлинил путь, потому что местность вокруг оказалась незнакомая.

Распадок пересекала старая бетонная дорога. В трещинах широких плит покачивались зеленые метелки пырея. Аркаша никогда не видел такой дороги. Она напоминала взлетную полосу аэродрома, с которого поднимаются тяжелые бомбардировщики. Дорога уходила вправо и влево, теряясь в узорчатых тенях, отбрасываемых кронами могучих – сто лет, не меньше, – лип и ясеней. Деревья-великаны плотно сгрудились у обочины, перепутались кронами, превратив старое шоссе в сумеречный, в прорывах солнечных пятен, тоннель. Как зачарованный, двинулся Аркаша вдоль этого удивительного шоссе, настороженно прислушиваясь к эху собственных шагов.

Автомобиль, длинный, обтекаемый, словно новейший истребитель, Аркаша заметил не сразу. Блестящий кузов настолько безупречно отражал чересполосицу светотени, что казалось, машина выкрашена в маскировочные цвета.

Странный автомобиль в странном месте… Может быть, это вражеская разведка? Аркаша видел однажды подорвавшийся на мине немецкий «Опель» – ничего общего с этим чудом техники. Диковинная машина совершенно не вписывалась в мир, где жестокий враг накатывается на Ленинград с запада и севера, где каждый день погибают люди, даже те, кто не способен держать оружие.

– Добрый день!

Аркаша вздрогнул, выронил бидоны, они гулко стукнулись о бетонку.

У автомобиля стоял высокий, широкоплечий, легкомысленно одетый мужчина. Аркаша и представить не мог, что взрослый способен носить короткие штанишки, какие носят лишь малыши. Да и рубашка из переливчатой, радужной ткани тоже не вязалась с обликом серьезного человека. Мужчина улыбался. Улыбка у него была хорошая, искренняя, но Аркаша все-таки проникся к незнакомцу неприязнью.

С чего бы эдакий здоровяк – мускулы так и распирают по-клоунски яркую ткань – и не на фронте? Неужели все-таки шпион? В такой-то одежке!

Аркаша потянул с плеча винтовку.

– Предъявите документы! – потребовал он.

– Документы? – переспросил улыбчивый, слегка растерянно. – Какие именно, сударь?

Это старорежимное «сударь» покоробило Аркашу. Он насупился и крепче сжал «мосинку», направленную незнакомцу в живот, уточнил:

– Удостоверение… И пропуск в прифронтовую зону.

– Прости… не сообразил, – проговорил улыбчивый. – У вас военно-историческая игра в Интернате… Верно!

«Что он несет? – подумал Аркаша. – Какая военная игра? С луны, что ли, свалился…»

– Предъявите документы, – на всякий случай повторил он.

– Извини, дружок, – развел руками незнакомец. – У меня только проектная документация… Вез, понимаешь ли, на полигон… Мы с ребятами всю ночь искали ошибку в расчетах и, кажется, нашли. И вот на тебе… Эта старая кляча… – Он непочтительно пнул диковинную машину по колесу… – вздумала взбрыкнуть…

Полигон… Расчеты…

У Аркаши отлегло от сердца. Конечно, это свой. Наверное, какая-то секретная научная разработка для нужд фронта. Странно, что нет с собой удостоверения личности… А с другой стороны, с какой стати сотрудник серьезного ведомства станет предъявлять документы какому-то сопляку с дореволюционной винтовкой и молочными бидонами?

Аркаше стало неловко держать приветливого здоровяка на мушке, и он опустил «мосинку» прикладом к ноге.

– А что случилось? – спросил он, кивая на «взбрыкнувшую клячу».

Незнакомец смущенно почесал в затылке.

– Да понимаешь… Стыдно, конечно, но я ни бельмеса не смыслю в этих квазибиомеханизмах… Моя специальность – сверхтяжелые системы. А моих крошек через дигесталку не прокормишь…

Он удрученно заглянул под капот. Аркаша, не в силах справиться с любопытством, царапая прикладом винтовки по бетону, приблизился к машине и тоже заглянул. Он ожидал увидеть темный от масляного нагара корпус двигателя внутреннего сгорания, трубчатую решетку радиатора и туго натянутую ременную передачу, но вместо этого под капотом бугрилось что-то неприятно розовое, напоминающее скорее освежеванную тушу, нежели механизм.

– Что это? – спросил Аркаша, брезгливо морщась.

– Неужели никогда не видел? – изумился незнакомец. – Искусственная мускулатура, метаболический реактор, питающие биоэлементы…

– Вот здорово! – восхитился Аркаша, хотя, сказать по совести, ничего не понял. – Такую машину нужно в распоряжение командующего или даже самого товарища Сталина! Хотя… у него есть, наверное…

– Сталина? – переспросил улыбчивый, хмуря высокий лоб. – Это, кажется, политический деятель был такой… Времен Второй мировой…

Сталин! Деятель!

Аркаша мгновенно подобрался, отступил назад, снова поднимая вороненый ствол винтовки. Сомнения исчезли. Так говорить о великом вожде и учителе мог только откровенный враг. Ловкий шпион это, а не секретный конструктор… Сдать его в особый отдел. А автомобиль – фронту.

– Руки вверх! – скомандовал Аркаша, щелкая затвором.

– Да что это с тобой, любезный? – сочувственно осведомился незнакомец. – Ты уж меня извини, но некогда мне играть в ваши игры… Ребята ждут. У нас график испытаний летит к черту…

– Подождут, – процедил Аркаша. – Сейчас я отведу вас куда следует, гражданин… Там разберутся, кто вас ждет и какие испытания вы тут проводите.

Аркаша говорил тоном бдительного комсомольца из довоенного фильма про разоблачение врагов народа, и ему очень нравилось произносить эти сдержанно-мужественные слова.

– Ого, я вижу, тут у вас все серьезно… – пробормотал улыбчивый, на всякий случай поднимая руки. – Ну, хорошо… Отведи меня в штаб, или как это вы называете… Все равно самостоятельно мне с этой колымагой не справиться… А у вас там, надеюсь, найдется какой-нибудь завалящий птерокар… я только чертежи прихвачу, ладно?

Аркаша решил, что неплохо будет вместе со шпионом сдать и его бумаги.

– Берите! – разрешил он.

Незнакомец опустил руки и полез в кабину. Аркаша не спускал с него глаз, опасаясь, что шпион выхватит наган и пристрелит незадачливого «бдительного комсомольца». Улыбчивый взял с сиденья пачку бумаг, вылез из кабины, захлопнул дверцу. Бумаги он держал в одной руке – пачка оказалась довольно толстой. Большой, глянцевито поблескивающий журнал выскользнул из нее и спланировал к ногам Аркаши. Развернулся. Аркаша невольно посмотрел вниз. Журнал был цветной, напечатанный на великолепной бумаге. На развороте красовался поясной портрет молодого военного. Военный улыбался открытой, почти детской улыбкой – очень похожей на улыбку незнакомца. Судя по форме и наградам – военный был советским летчиком. Причем – Героем Советского Союза! Вот только на плечах у него почему-то красовались белогвардейские погоны.