Максим Далин - Лестница из терновника (трилогия)

– Разумеется, милейший Ник, это всё – скорее, философские представления древних, поэтические наития наших предков, пытавшихся привести в систему видимую картину мира, – говорит Ар-Нель с обычной, надменной и насмешливой миной. – Видишь, мой друг, я, в меру сил, постарался посвятить тебя в основы мировоззрения моего народа. Теперь послушал бы сам – о богах твоих соотечественников. Я долго и терпеливо ждал.

– Боюсь, что тебе это будет слишком дико, Ар-Нель, – говорю я. – Мы сильно различаемся…

– Нелепо, Ник! – фыркает Ар-Нель. – Оставь опасения, человек всегда поймёт человека, на этом мир стоит!

– Ладно, – как трудно ворочать языком! – Я попробую. Начнём с того, что Творец ни с кем, конечно, не сражался. Земная Мать Божьего Сына… она стала Матерью чудом.

У Ар-Неля расширяются глаза.

– Оэ… просыпаешься утром беременной женщиной?! Без поединка, просто так?! Ты прав, это – да… удивительно.

Я еле сдерживаю смешок над собственной незадачливостью. Плоховат из меня проповедник, и тема не так знакома, как должно, и в легенду вписывается тяжело… впору позавидовать Ар-Нелю, но он-то рассказывает так, как сам понимает с раннего детства! Попробовал бы он изложить свой концепт неподготовленному земному слушателю!

Пытаюсь пояснить.

– Нет, конечно. Творец прислал к будущей Матери духа-вестника. Да и будущая Мать… она – человек не случайный. Осиянный благодатью.

Ар-Нель улыбается и кивает. Это воодушевляет меня; я с грехом пополам, старательно переводя земные понятия, начинаю пересказывать Евангелия. Очень непросто.

– И вот её муж…

– Хок! Какой муж?! Она же – Трофей Творца!

– Творец велел благочестивому старцу охранять свою возлюбленную.

– И назвал его мужем ей? Мне кажется странным, что мужем, а не названным отцом, скажем.

Сказка сказывается в час по чайной ложке. Я пытаюсь рассказать про Ирода. Ар-Нель морщится. Перескакиваю через события. Ар-Нель не впечатляется медитацией в пустыне и искушениями, не понимает, зачем гнать торговцев из храма, и останавливает меня на блуднице.

– Прошу меня простить, Ник, – говорит он задумчиво. – Я непременно дослушаю потом. Сейчас – ответь… Слова Госпожи Ра создали у меня впечатление, что ты пришёл откуда-то со стороны Хен-Ер, с севера… твой вид вполне соответствует моим представлениям о горцах-северянах, если таковые существуют… Но эта легенда… она кажется мне южной. Скажи, Ник, ты из Лянчина?

Ага. Это уже очень ново.

– Нет.

– Я не слишком сведущ в древней истории наших южных соседей, – говорит Ар-Нель, – но мне представляется, что все эти ужасы и мерзости вполне могли там происходить. И убийства младенцев, и казни для женщин… Надеюсь, тебя не обидело сравнение с лянчинскими Братьями?

Я вступаю на очень и очень скользкую почву. Чем дальше от нашей базы в горах Хен-Ер, тем меньше информации; дальше Кши-На наши резиденты-неудачники не были, а без резидентуры от спутниковой съемки нет проку…

Ладно. Продолжаем быть откровенными.

– Не могло меня обидеть, Ар-Нель. Я о них ничего не знаю. Не помню даже, чтобы кто-нибудь из твоих сограждан о них упоминал…

Но тут вспоминаю пару непрояснённых идиом – более-менее понятная, «жесток, как лянчинский пёс», и «лянчинская игрушка», определение, за которое определённый порывался набить определителю морду.

Лянчин – каков бы он ни был – для жителя Кши-На явно символ негатива.

– Ты вполне можешь не знать, – говорит Ар-Нель. – До нашей тихой провинции никогда не докатывалась война. Но здесь, в Столице – ты ещё услышишь и увидишь. С Юга приходит немало бед; впрочем, вряд ли я могу рассказать тебе о Братстве Варваров достаточно компетентно.

– Расскажи мне обо всех соседях Кши-На, – говорю я. – Мы, жители Хен-Ер, маловато знаем, потому что почти не спускались с гор.

Улыбаюсь, и милый-дорогой Ча улыбается в ответ.

– Но Ник, я же не так учён, как ты! Мне не написать книгу даже о нашей провинции, я бы сказал, к тому же эта ширма для меня слишком плотна…

– Ча, прекрати ломаться, – говорю я, и он смеётся.

– На Юге, в Лянчине, живут вояки-варвары, – говорит он, – если тебя так уж интересует моё мнение, а я невежественен и предвзят. Братья – злобны и глуповаты, их обычаи, если мне о них не лгали, отвратительны, и они смотрят на моих сограждан, как на возможную добычу. Мне рассказывали о жестоких стычках на границах Кши-На; жители Лянчина – единственная серьёзная угроза моей родине, как я это понимаю.

– Почему ты решил, что я их родич?

Ар-Нель пожимает плечами.

– Они фанатично верят в Отца, но не верят в Мать. Их жестокому богу могло прийти в голову выбрать из смертных Юношу, чистого душой, и сперва чудом превратить его в женщину и чудом заставить зачать пророка, потом отдать в жёны чужому мужчине, а потом послать знамение безумному правителю, дабы тот приказал перебить всех маленьких детей. Эта легенда похожа на многие ужасные сказки, которые я слышал раньше.

– Хорошая характеристика, я заинтересовался. А другие иностранцы?

– Другие… Наши соседи с северо-запада, из лесной страны Мо – отважные бойцы, красивые люди. Они иногда приезжают сюда продавать бесценную шерсть своих снежных коз… Юго-запад и дальше на юг – земли Братства, безумных фанатиков, которые считают постыдным для юношей показывать старшим лица, ненавидят слабость в любом виде и добывают золото в песке своих рек. На юго-востоке, сколько я помню, живут Кри-Йа-На, считающие всю земную жизнь комедией для своих жестоких и скучающих богов… больше я ничего не знаю.

– Я думал, ты лучше образован.

– Для простой и счастливой жизни я обременён знаниями сверх меры, – улыбается Ар-Нель. – Чем меньше человек знает, тем легче ни на что не обращает внимания.

– Многие познания умножают скорбь…

– О да, ты сказал хорошо.

– Это один из наших мудрецов.

– Он действительно мудрец… Но я тоже хочу спать, Ник. Ещё я хочу умыться. Я оставлю тебя; мне не нравится спать в одежде и не снимая украшений, чтобы утром выглядеть встрёпанной птицей.

– Ты… – как бы перевести слово «выпендрёжник»? – Любишь заставлять на себя смотреть, да, Ча?

– Мне не хочется остаться Юношей навсегда. Но тебя это не касается, Ник. Я думаю, твой взгляд может оттаять, лишь упав на соотечественника, так?

Ну да, да. Я киваю и развожу руками. Ар-Нель самодовольно улыбается, зевает и уходит из комнаты.

Вот тут-то я и принимаю сигнал экстренного вызова.

Обычно девайс, имплантированный в мой несчастный череп, работает только на передачу. И то сказать, голоса в голове мало кого обрадуют! Но иногда, в принципиальных случаях, когда нужно сообщить что-то срочное и принципиальное, он ловит сигнал, преобразуя его довольно забавным образом.