Максим Далин - Лестница из терновника (трилогия)

Псих. Ар-Нель – просто псих.

Мы с Гадальщиком переглядываемся, хватаем плащи – и выскакиваем на двор. Я перепрыгиваю на лестнице через три ступеньки и думаю, что Ча дурит, что уже по той малости, которую я успел узнать о южанах, такие весёлые игры в Лянчине не в чести. Что может вступить в башку чужака? Оскорбится – ещё не худший случай. При дворе поговаривают о том, что рабам на лице выжигают клеймо с эмблемой владельца – а потенциальным рабом эти гады считают любого северянина! Куда, куда суётся…

Я влетаю в толпу в тот момент, когда посол наносит сокрушительный удар – отшвыривает Ар-Неля назад шага на четыре, тот едва удерживается на ногах. Волчата восхищённо орут. Ещё бы они не веселились: Ча – ниже южанина на голову, тоньше, да ещё и младше. Со стороны – безнадёжный спарринг…

Посол прёт, как танк, и бьёт так, что палки трещат. Ар-Неля спасает скорость и гибкость – вот это есть, он быстрее южанина. Ча уворачивается с обычной снисходительной улыбочкой; я вдруг понимаю, что он даже не запыхался. У посла глаза блестят, опасная усмешка; он говорит между выпадами:

– Ты – степная мышь, Ар-Нель, такая мышь – шустрая, но лёгкая, – посол чистенько говорит на Кши-На, между прочим. Правильно, хоть и с акцентом.

Волчата хохочут.

Ар-Нель успевает сделать небрежный жест свободной рукой между выпадами.

– Ах, Анну, что-то подсказывает мне, что такие крупные коты, как Львята, неважно ловят мышей!

Посол лупит наотмашь где-то на уровне колен – Ар-Нель шикарно перепрыгивает палку, уклоняется от следующего удара – врезает торец тростника послу в грудь, так, что тот шатается. У посла потрясающе удивлённая физиономия, глаза расширились. Двор Государя Кши-На вскидывает кулаки, радостно вопит.

– Ты уже мёртв, Анну – мне так жаль! – комически печально вздыхает Ар-Нель и пропускает удар по плечу сбоку – я всерьёз боюсь за его кости.

– Это не меч! – злорадно сообщает посол. – Это палка, иначе быть бы тебе моей рабыней!

Ар-Нель смеётся, игнорируя явно сильную боль.

– В ближайшие дни у меня не было хороших спарринг-партнёров, – говорит он, продолжая улыбаться. – Чтобы эффективно рубиться с тобой, мне своего коня придётся научить фехтованию и тренироваться с ним. Подозреваю, у него будет сходный стиль.

Теперь северяне хохочут и свистят. Волчата, на миг замешкавшись, тоже смеются.

– Ты назвал меня лошадью?! – рычит посол в комической ярости. – Ну вот, ты, Ар-Нель, пропал – тебе не жить!

– Убей меня! – смеётся Ар-Нель. – Встретимся в Обители Цветов и Молний, – и уходит от удара.

– Я тебя научу истине, язычник! – посол ухмыляется. – Постой минутку спокойно.

– Что ты, Анну! – восклицает Ар-Нель под общий смех. – Мы разочаруем всех, если оба будем столбами стоять!

– Такой злой язык отрезают с головой! – заявляет посол – но невольно фыркает тоже и пропускает роскошный удар по шее.

– Голову отрезают так? – невинно осведомляется Ар-Нель.

Посол резко выдыхает – и бьёт так, что палка Ар-Неля с хрустом ломается пополам.

– Оэ! – вскрикивает Ар-Нель, поднимая обломок. – Остановись!

– Теперь ты мёртвый, – самодовольно говорит посол.

– Это – твой поединок, – говорит Ар-Нель с еле слышным вопросом в тоне и констатирует, – ты отличный боец, Анну.

Я уверен, что посол в этом и не сомневается, но южанин великодушно сообщает:

– Слушай, Ар-Нель, он… это, пожалуй, наш общий поединок. Сломалась палка – потому что это палка. Я бы не сломал меч так. Ты, Ар-Нель, ты – не слабак.

– Удивлён? – улыбается Ар-Нель, отбросив обломок палки, потирая плечо утрированным жестом – скрывая настоящую боль. – Я хочу сказать, тебя удивляет, что я не сломался, как этот тростник? Ты ведь, наверное, можешь лошадь повалить?

– Да, – простодушно признаётся посол. – Я думал, ты разобьёшься, как ваши стекляшки – ты кажешься таким, – и сдувает с ладони воображаемую пушинку, – а ты… ты из хорошей стали.

Ар-Нель польщённо кивает.

Вокруг – атмосфера полной дружбы и взаимопонимания. Волчата смешались с северянами; коллизии боя обсуждают все вместе. Высокая, очень стройная девочка из свиты Государыни, темноглазая и кудрявая, бойкая Госпожа Задира Ю-Ке, подобрав обломок палки, под общий смех изображает фехтовальные приёмы Ар-Неля и посла по очереди. Даже важные пожилые господа, разгорячась, спорят о достоинствах южной и северной боевых школ. Выходка Ар-Неля предстаёт передо мной в совсем другом свете: да ведь милый-дорогой Ча отлично делает политику! Государь хотел, чтобы лянчинцы перестали напрягаться и почувствовали себя гостями – и вот, пожалуйста. Они чувствуют.

Но тут из флигеля для Гостей Государя появляется второй посол в сопровождении тощего старика. Губы посла сжаты в линию, кулаки, кажется, тоже сжаты. Он потрясён и глубоко возмущён происходящим.

Глаза Анну суживаются в щели – он становится чуточку похожим на землянина монголоидной расы.

Второй посол резко окликает его. Я ещё недостаточно хорошо понимаю лянчинский язык, только начал в нём разбираться – но улавливаю в его тираде слова «безумен» и «позор».

Анну отвечает короткой злой фразой, из которой я выхватываю лишь «не твоё».

– Твой родич сердится, это грустно, – говорит Ар-Нель с еле заметной улыбкой. – Мне жаль, – и говорит, обращаясь ко второму послу. – Мне жаль, Уважаемый Господин Эткуру. Это всего лишь игра.

Эткуру прошивает его взглядом, как автоматной очередью, разворачивается на каблуках, окриком приказав волчатам следовать за ним, и уходит. Анну пожимает плечами.

– Объясни своему брату, что мы не делали ничего дурного, – говорит Ар-Нель сердечно. – А потом приходи ко мне. Рисовать.

– Да. Мне надо идти. Да, – говорит Анну разочарованно и уходит за южанами на территорию посольства.

Толпа не менее разочарованно расходится. Потехи больше не будет.

Я подхожу к Ар-Нелю, который провожает взглядом южан, держась за ушибленное плечо. Лицо Ар-Неля жестоко и мечтательно.

– Играешь с огнём, Ча? – спрашиваю я максимально фривольно.

Ар-Нель смотрит на меня. Светлая прядь выбилась из косы, глаза блестят… Видит Бог, в этот миг я понимаю, какой он мог бы быть потрясающей женщиной – с этой мечтательной и насмешливой миной подруги графа Дракулы…

– Что ты хочешь этим сказать, Ник? – спрашивает он. – Что я устроил фейерверк для толпы зрителей? Или боишься, что я сожгу своё сердце? Может, ты и прав.

Неудачная калька с земной пословицы.

– Я хотел сказать, что драки с южанами – это опасные игры.

Крутит в воздухе рукой, фирменным жеманным жестом – и на миг зажмуривается от боли.

– Хок! Южный зверь… он и вправду чуть не разбил меня вдребезги… Я, дорогой Ник, выполняю приказ Государя. И мне это приятно. Весело.