Максим Далин - Лестница из терновника (трилогия)

– Там – Варсу, – сказала рабыня, пытаясь сглотнуть. – Его, кажется, оглушило взрывом… а я… меня не ранило. Я хотел… хотела тебя… тебя спасти. Я им сказала…

– Уродина! Сука! – взорвался Элсу, до которого вдруг дошёл кромешный кошмар ситуации в тонких частностях. – Зачем?! Да лучше бы меня добили! Чтоб меня – как вас, дешёвки, шлюхи вы несчастные?! Воды тебе?! На том свете огнём напьёшься! Гадина!

Рабыня уронила голову в сено и разрыдалась. Элсу чувствовал нестерпимое желание врезать ей по лицу, заткнуть чем-нибудь рот, сделать что-нибудь, чтобы она перестала скулить, но каждое движение отдавалось болью в голове. Поэтому он только рявкнул, сколько хватило сил:

– Да ты уймёшься или нет?!

Девка замолчала, только всхлипывала при каждом вдохе. Элсу некоторое время посидел, глядя снизу вверх на жёлтый, явно предвечерний свет, льющийся сверху, из окон, потом встал и сходил к бадье с водой – напиться и умыть лицо. У рабыни хватило ума перестать клянчить. Кажется, очухалась и вторая – теперь они только следили за всеми движениями Элсу.

– Эй, твари! – бросил Элсу, подумав. – А что, все остальные – мёртвые?

– С остальными – хуже, – подала голос та, что когда-то была Варсу. – Выжили человек пятнадцать, вроде бы – серьёзно раненых эти добили… А уцелевших… они их, командир, обрезали, как свиней, связали побросали в телегу и увезли куда-то… не знаю, куда, потому что…

– Потому что с язычниками обжималась, – зло закончил Элсу. – Вот уж я знать не знал, что у меня в отряде такие шлюхи убогие… трусы, пустое место… Хуже с другими? Да они, по крайней мере, врагов не ублажали!

Та, что когда-то была Кору, а стала безымянной вещью, снова разрыдалась – и Элсу швырнул в нее башмак. Вторая осмелилась возразить:

– Мы не трусы, командир… нам не повезло. Судьба. Творец давно всё предрешил…

– Понравились тебе язычники? – спросил Элсу, растравляя в себе ледяное бешенство и пытаясь приглушить им тянущий мучительный страх. – Здорово быть девкой, да? Тебя взяли много раз?

Девка, бывшая во времена оны Варсу, тоже заткнулась. Её товарка что-то шепнула ей – и бывшая Варсу попыталась встать, держась за стену. Её разорванная рубаха распахнулась; Элсу поспешно отвернулся, но успел увидеть, что тело рабыни уже начало заметно меняться, приобретая округлые формы.

– Запахни свои лохмотья! – рявкнул Элсу. – Ты в одном помещении с мужчиной! Забыла?! Или соблазнить меня хочешь?

Девка поперхнулась и закашлялась, еле выговорив:

– Что ты, командир, Творец с тобой…

Элсу взглянул в её сторону.

– А куда это ты собралась, падаль? – осведомился он, заметив, что девка сделала пару неверных шагов к дверям. – Если к воде, то пошла прочь! Нечего осквернять собой мою воду. Если вы не подохли, когда развлекали врагов, то сейчас и подавно не издохните. Не хочешь, чтобы я наподдал – вернись на место.

Бывшая Варсу сползла по стене на пол и осталась сидеть, прислонившись лбом к холодному камню – у неё хватило ума не умолять и не раздражать Львёнка. Её товарка снова захныкала, и Элсу швырнул второй башмак. Воцарилась тишина – и в тишине Элсу снова стало невыносимо страшно.

Со мной этого не сделают, уговаривал он себя, стараясь не смотреть в сторону рабынь – но всё внутри сжималось от ужаса. Смерть казалась ему в этот момент чистым и прекрасным убежищем от любого зла.

Почти стемнело, когда дверь каземата отворилась и на пороге появился высокий северный воин. Ещё несколько бойцов остались где-то за пределами видимости; Элсу слышал негромкие голоса и сдержанные смешки.

Элсу, лежавший на соломе, сел. Рабыни переглянулись и подняли на северянина глаза.

– Как здоровье, девочки? – спросил вошедший по-лянчински.

– Я – Львёнок Льва, ты, язычник! – бросил Элсу. – Не видишь?

– Ух ты! – восхитился северянин. – Юноша! Вот здорово! А надолго?

Элсу взглянул в его наглое весёлое лицо – и ощутил ужас, по сравнению с которым все его прежние страхи просто в счёт не шли. В тот миг он, кажется, был морально готов валяться в ногах, просить пощады, целовать руки, отречься от чего угодно и принять что попало – и только яростное волевое усилие помогло сохранить правильную осанку. Элсу заставил себя скептически усмехнуться, думая, насколько выгодно попытаться взбесить врагов. Что они сделают в ярости? Убьют – или…?

Солдат зачерпнул воды ковшом – рабыни следили за каждым его движением – и отдал ковш той, кто раньше была Кору. Она в спешке плеснула на себя, стукнулась зубами об олово, сделала несколько торопливых глотков – и отдала остаток воды бывшей Варсу с таким видом, будто делилась собственной кровью. Варсу-девка выпила остаток до дна и вернула ковш северянину, глядя ему прямо в лицо. За такой взгляд рабыню должны бы выпороть до полусмерти, подумал Элсу – но сейчас ей хватит малого, она издохнет от десятка ударов… в могилу торопится. Способ придумала.

Солдат взял ковш.

– Да что вы… как в последний раз… – сказал он со странной усмешкой. – Не отнимают у вас…

Рабыни придвинулись друг к другу, прижались друг к другу плечами. Бывшая Кору облизывала искусанные губы, пытаясь слизать какие-то призрачные капли, потом потёрла мокрую грудь и облизала пальцы.

Солдат смерил Элсу непонятным взглядом – словно бы даже сожалеющим – и зачерпнул ещё воды рабыням. Они снова выпили её пополам; бывшая Варсу, возвращая ковш, намеренно, как показалось Элсу, дотронулась до руки солдата. Это показалось Элсу мерзким до тошноты – и он влепил девке затрещину.

А солдат неожиданно ударил Элсу кулаком в челюсть – настолько унизительно и невозможно, что Элсу вскрикнул:

– Я – Львёнок, слышишь, ты! И – я мужчина!

– Поздравляю тебя с этим, – процедил солдат сквозь зубы. Его товарищи показались в дверном проёме.

– В чём дело, Лин-И? – спросил ударившего Элсу громила с тяжёлым браслетом на запястье. – Ты воюешь с девчонками?

– Да нет, – хмыкнул Лин-И. – Он говорит, что парень. Его Господин О-Наю звал, но туда он и с синяком на морде дойдёт, вошь черномазая…

– Я – без оружия, – бросил Элсу, еле удерживая дыхание. – Мы бы в бою поговорили…

Приятели Лин-И расхохотались.

– Слышь, Котёнок, в бою мы уже сговорились! – сказал коренастый северянин с рубцами на морде. – Благодари Господина О-Наю, что ничего не потерял, вояка…

Злость Элсу тут же потушил страх. Он еле удержался, чтобы не содрогнуться, и, ещё пытаясь сохранить лицо, сказал на тон ниже:

– Я тебе не котёнок.

– Он своим собственным бывшим глотка воды не дал, – сказал Лин-И. – Ещё и ударил вон ту… с красивыми глазами.

Северяне повернулись к девке, которая раньше была Варсу. Она съёжилась, скрестив на груди руки и пытаясь прикрыться – а вторая рабыня чуть подалась вперёд, будто хотела заслонить свою товарку от взглядов чужаков.