Генри Олди - Волчонок

«Шлюха!» — зло подумал Марк.

У тебя нет никаких прав на эту девушку, напомнил рассудок.

Ну и что? — возразила ревность.

Окрыленный Катилина спешил закрепить успех. Он был в ударе! Воздух в нише искрил от мужских гормонов. Кажется, вудуни это льстило. Возле столика возникла пышная официантка с подносом — Родни всегда слал Толстуху Марго к парочкам, балансирующим на грани обоюдной симпатии. Марго наклонилась, открыв взгляду Катилины ложбинку между могучими грудями, поставила поднос — и взвизгнула, получив смачный шлепок по заднице. Прелести Марго сотрясли стол. Из бокалов плеснуло: на брюки Катилины, выглаженные до бритвенно-острых «стрелок», на рукав мундира. На молодую вудуни не попало ни капли.

Черный карлик оказался вездесущ.

Цепкая лапка ухватила ближайший бокал. Золотистый напиток с бульканьем исчез в глотке слепца. Рыгнув, карлик без лишних церемоний взял себе добавки.

— Запиши на мой счет, добрый бармен! И налей моим подружкам!

Подружки — змея и птица — кинулись целовать благодетеля.

Катилина побагровел:

— Уродец! Ты что себе позволяешь?

Когда курсант встал из-за стола, вудуни попыталась удержать его. С тем же успехом она могла удерживать подъемный кран.

— Жить надоело?!

— Что я наделал, сын осла! — запричитал карлик, с проворством блохи прячась за девиц. — Я рассердил большого белого бвана! Благородного бвана! Горе мне, горе!

Ситуация сложилась патовая. Катилина готов был лопнуть от ярости, не находящей выхода. Не бить же слепого уродца смертным боем? Карлик укрылся от курсанта за живым барьером, подталкивая девиц в упругие зады. Но змея с птицей и без поощрений грудью встали на защиту «сына осла». Грудь обеих проигрывала рядом с чудесами Марго, но для обороны хватало.

— Прости меня, гроза врагов! — голосил карлик. — Не делай рабом! Из Папы Лусэро скверный раб! Ленивый, пьющий… О, мои верные жены! Рыдайте по мужу, коровы моего крааля…

Как слепец, не видя имперского орла на значке, определил в Катилине помпилианца, осталось загадкой. По запаху, что ли?

— Папа, прекрати, — сказала вудуни. — Хватит издеваться.

И пояснила в ответ на изумленный взгляд Катилины:

— Это мой отец, Лусэро Шанвури.

Тишина сковала бар. Даже Игги Добс прикусил язык. Все лица обернулись к карлику. Еще минуту назад курсант Катилина, чистокровный представитель расы помпилианцев, понимал, что нельзя бить калеку, как нельзя в присутствии свидетелей сделать рабом полноправного гражданина Лиги. Секунду назад он понял, что смерти подобно делать рабом человека, способного в ответ на агрессию превратить бар в груду пепла и уйти, смеясь, из звездной системы Тренга. Пьяница, буян, калека — перед Катилиной стоял Папа Лусэро, лидер-антис расы Вудун.

Тот, кто ходил по космосу пешком.

Антисы!

Живая легенда Ойкумены. Одно упоминание о них рождало целый букет чувств. Восторг и трепет, зависть, гордость и надежду. Бывало, что и ненависть, густо приправленную страхом.

Люди, способные усилием воли «уйти в волну», чтобы прогуляться по Космосу, как по аллеям парка — без скафандров и кораблей. Бродить по Галактике, улыбаясь туманностям губами силовых линий. Подмигивать звездам вспышками чистой энергии. Скользить по тоннелям червоточин, как с горок в аквапарке. Купаться в протуберанцах красных гигантов, мчаться наперегонки с потоками нейтрино…

Звездные исполины, рожденные на хрупких шариках планет, матерями из плоти и крови. Единицы, исключения, кому было дано ощутить единство тела и разума, поля и вещества.

Сосуды истинной свободы.

В юном возрасте открывали в себе антисы способность к выходу «в большое тело». И горе окружающим, коль не распознали в ребенке скрытую мощь! Бесконтрольный выход в волну мог испепелить целый город. На заре Звездной Эры — когда, по преданию, появились первые антисы — такое случалось не раз. Города обращались в руины, гибли тысячи невинных, и никто не мог понять, что происходит. Страны собирались идти войной друг на друга, принимая старт антиса с планеты за ядерный удар противника. Историки Ойкумены гадают до сих пор, каким чудом ни одна из рас не истребила в итоге сама себя.

Но факт остается фактом. Двенадцать веков назад, с разницей в пятьдесят-семьдесят лет, на просторы Галактики вышли пять рас энергетов. Вехдены — Хозяева Огня; духовидцы Вудун; гематры — живая математика бытия; брамайны, черпавшие силу в телесных страданиях личности; и помпилианцы, трансформировавшие свободу, отнятую у рабов. Им сопутствовали техноложцы с Ларгитаса — эти использовали не внутренние ресурсы организма, но достижения науки: энергию аннигиляции и кварк-глюонной плазмы.

Нет конца спорам ученых: есть ли связь между выходом в Дальний Космос и появлением антисов? Нет числа гипотезам: связан ли «парад антисов» с обнаружением иных, родственных им, нечеловеческих сущностей — флуктуаций пространственно-временного континуума, сгустков полей, корпускул и лучей. Гроза звездных трасс: «гидры», «драконы», «сирены» — и «пенетраторы», вершина извращенной эволюции флуктуаций, чье поведение выглядело пугающе разумным.

Что вызвало из небытия эти странные, непостижимые формы полевой жизни? Проколы пространства, гноящиеся раны бытия? — их оставляли за собой корабли, уходя в РПТ-маневр. Или флуктуации обитали во Вселенной со времен Большого Взрыва, а люди — лишь случайность на их долгом пути? Так или иначе, на космических дорогах людей встретили опасные хищники, готовые досуха высосать энергию корабля, а вместе с нею — разум, души и жизни экипажа. Волновые деструкторы, батареи плазматоров и даже мощнейшие межфазники, способные распылить врага на отдельные кванты, спасали не всегда. И тогда в космическую ночь вышли могучие охотники. Те, кто сражался с флуктуациями, что называется, голыми руками.

Антисы.

Защитники.

Надежда и гордость человечества.

Вудуны и брамайны, вехдены и гематры. Единицы из миллиардов. Число антисов в Ойкумене росло, но было ничтожно мало. На сегодняшний день — триста двадцать девять. Три с лишним сотни бойцов на всю Галактику. В целом, они справлялись. Спешили на помощь. Успевали. Спасали в большинстве случаев. Благодаря им, звездолеты гибли не чаще, чем аэромобили — в воздушных авариях. Но разведчикам, первопроходцам — и, конечно же, контрабандистам — приходилось рассчитывать только на себя.

Ирония судьбы: «антис» — помпилианское слово. Оно значит: «исполин». Слово с легкостью вошло в унилингву, его приняла Ойкумена. Но у самих помпилианцев антисов не было. Так же, как у варваров и техноложцев, сделавших ставку на науку. «Энергеты ли помпилианцы? — мечом над головой гордячки-Помпилии висел болезненный, оскорбительный вопрос. — Ведь они пользуются заёмной энергией, отнимая свободу у рабов. Вот и антисов у них нет…»