Михаил Харитонов - Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио

Н.Е. Знайко. Ещё о генезисе культа Дочки-Матери. - См. в: Культурное наследие Страны Дураков: Междисциплинарный сборник. Вып. 14. - Издательство Тораборского Университета. Тора-Бора, 108672 дня от Конца. - С. 213-214.

Избушку Баз заприметил километра за три, сразу в трёх диапазонах. В сером мире коротких волн она светилась розовым - там работало какое-то электрооборудование. В чёрно-зелёном инфракрасном - она выделялась ярко-салатовым прямоугольником: от неё исходило ровное тепло, судя по всему живое. В рентгене она ничем особо не выделялась, хотя под землёй просматривался идущий туда отвод кабеля. Возможно, там когда-то находился узел связи или трансформаторная будка.

Спрятавшаяся было луна внезапно высунулась и брызнула воровским светом из-под мимоезжей тучи, рассекающей небо узким клином с тёмными колдобышками наверху - будто волки расселись на ней и поехали, как водится, срать. Кот совместил диапазоны, наложив радио на тепло, и волки превратились в тающие продолговатые комки, зато вокруг луны появилось трепещущее гало. Избушку тоже окутала аура - подрагивающая, зеленовато-серая. Оттуда доносились звуки святых песнопений и едва слышимое треньканье балалайки.

Базилио думал. Строеньице казалось неопасным - во всяком случае, никакой явной угрозы от него не исходило. С другой стороны, сам тот факт, что его обитатель не прячется, указывал на то, что на лёгкую добычу рассчитывать тоже не стоит. С третьей - было совершенно непонятно, кто посмел открыто поселиться на нейтральной территории, и почему ни поняши, ни шерстяные не обращают на это внимания.

Кот очень не любил непонятного: от него обычно проистекали всевозможные траблы, иногда не сразу, а тихо, коварно. Поэтому он решил потратить немного времени на рекогносцировку, просто чтобы не оставлять у себя за спиной неведомо что.

Приблизившись, Базилио различил, что же именно поют. Низкий, хриплый голос караокал - скорее даже караочил - заветный шансон Круга Песнопений Ваенги.

Строеньице стояло на невысоком холме, под которым лежали обломки ветряка. В миллиметровом диапазоне можно было различить еле видимую тропинку, ведущую наверх, однако осторожный кот предпочёл подняться по косогору. Ему почти удалось сделать это бесшумно, только у самой вершины когти со скрежетом соскользнули и комья земли полетели вниз. Кот замер, ожидая какой-нибудь реакции - но песнопение ни на миг не прервалось.

- Снова стою у окна, снова курю, мама, снова, - выводил тяжёлый бас, выделяя святое слово "мама" особенно глубоким профундо, так что кот почти увидел, как неизвестный воскуряет Дочери ладан. - А вокруг - Тишина, взятая за основу... - балалайка тренькнула последний раз и умолкла.

Базилио, хотя и не веровал в Дочку-Матерь, невольно подумал, до чего одарены были древние песнопевцы. Представить себе изделие, чей генетической основой является Тишина - это было возвышенно и непросто. Но к образу Дочки-Матери такие слова шли.

Впрочем, думать о высоком сейчас было не время. Оставив постороние мысли, кот нашёл прочную опору, подпрыгнул, перебросил тело наверх и оказался под самой стеной домика. Резко пахло подгнившей рыбой и свежим помётом - видимо, эту сторону обитатель домика использовал как помойку. Запах помёта был тяжёлым, незнакомым - чувствовалась крепкая медвежатина, но было ещё что-то, не то кроличье, не то лисье. Одно, во всяком случае, не оставляло сомнений: испражнялся мужчина, об этом свидетельствовала отдушка перегоревшего адреналина и тестостероновая кислятина.

Кот посмотрел сквозь стену в рентгене. Волн нанометровой длины ощутимо не хватало. Тем не менее, можно было различить какое-то существо с очень массивным скелетом - раза в два больше самого База. В коленопреклонённой позе оно совершало медленные движения перед сложным металлическим предметом.

Базилио осторожно поднялся, и, стараясь не подымать излишнего шума, обошёл по узкой тропинке угол, одновременно сводя восприятие поближе к видимому спектру. Очки начали мешать, и он сдвинул их на лоб. Лунный свет заполнил пустые глазницы, ввинтился в объективы и упал на плоскости фотоумножителей, выбивая из них электроны.

Нарисовалась дощатая дверь с кованым кольцом. Из-за неё доносилось песнопенье Григория Лепса - трек менее чтимый, чем святые слова Ваенги, но тоже соборно-благословенный.

Почтительно дослушав песнь до конца - прерывать святое караоке считалось серьёзым косяком, при случае даже и наказуемым соборно - кот решительно дёрнул за кольцо. Дверь не поддалась, он дёрнул сильнее, потом сообразил, что она может открываться и внутрь. Тогда он её толкнул - и замер на пороге.

Это была педобирская молельня. Всю противоположную стену занимал многоярусный иконостас. В киотах, освещённых лампадками, покоились распечатки древних изображений Дочки-Матери. Иконы были сотворены, что называется, пиксель в пиксель, с трудом и тщанием. Это была какая-то малоизвестная серия - не популярные среди авторитетов Страны Дураков "машенькина потаёнка" или "ангельская попка веронички клубнички", а файлы из каких-то дальних закоулков Сундука. Черноволосая человеческая девочка - именно это слово приходило на ум созерцателю - сосредоточенно медитировала на софе, раскинув неправдоподобно тонкие ножки. Крохотное отверстие её Святого Лона было целомудренно заполнено каким-то молитвенным предметом - то ли вибратором, то ли иной духовной вещью из тех, что использовали в таких случаях древние. На непривычно узком лице застыл такой истовый, неземной экстаз, что даже Базилио, относящегося к Соборному Культу как к заблуждению, пробрало.

- Да благословит Мать и Дочь тебя приветствует, пресвятой депутат Госдумы Викентий Виленович Пархачик, сохранивший для нас сии святые образы, - почтительно произнёс кот полную ритуальную формулу и поклонился.

- Воистину благословит и приветствует, - раздался низкий голос педведа. Он лежал, распластавшись, перед иконостасом, грудой рыжего меха. Рядом с ним лежала балалайка - очень старая, из пожелтевшей кости.

- Ты хочешь почтить Дочку-Матерь, странник? - осведомился хозяин помещения. - Если так, то склонись перед Лоном Дочери, и мы вознесём ей святое караоке.

- У меня иная вера, - вежливо ответил кот, - однако я ни делом, ни словом, ни помышлением не посягал на Дочку-Матерь, и за сей базар отвечаю соборно. Я просто прохожий, зашёл обогреться. Если я помешал твоим духовным занятиям, то прости, я пойду.

- Дочка-Матерь любит всех своих отцов и детей, - ответил педобир, поднимая голову, - даже заблудших. Я отец Онуфрий Невротик. Это фамилия, пишется оная слитно, - добавил он, явно ожидая от кота пошлой шутки.

- Да будет славен и высокополезен ваш род, - столь же церемонно сказал Базилио. Педобиру это явно понравилось.