Михаил Харитонов - Путь Базилио

Испуг в глазёнках пилота сменился осторожным интересом.

— Ну как бы да, — сказал он, нервно оглядываясь на шерстяного: не вызверится ли.

— Здорово, — Джо достал сигару, закурил. — Но ведь это нужна уйма энергии? Раньше она запитывалась прям от Оковы, так? А сейчас как летаете? Не стрёмно?

Хорёк снова зыркнул, убедился, что шерстяной вполне равнодушен к странному незнакомцу, и, видимо, решил, что тот — не джигурда дрожащая, а имеет какое-нибудь право.

— Ну вообще-то на высоте Окова лучше берётся, — принялся объяснять он. — Там зацепление хорошее, есть трассы, мы их знаем. Аккумуляторы у нас тоже… — тут он запнулся: тема, видимо, была нежелательная. — Ну даже если сядем — так и чего? Наберём электричества и дальше полетим, — завершил он.

— Рискуете, — оценил Неуловимый. — Допустим, авторитеты с вами связываться не будут, репутация у вас серьёзная. А если джигурда какая-нибудь налезет? Эй, братишка, — повернулся он к шерстяному. — Что делать будете, если на вашу посудину налезут?

— Ты кто такой? — не понял шерстяной. — Давай да свидания! — он поудобнее перехватил ящик и потянулся к железке не бедре.

— Сопровождающий от Его Величества, — Неуловимый затянулся, помолчал, потом выпустил целый поток сизого дыма. — Забыл, что-ли?

Шерстяной пошевелил ноздрями. Здравый смысл подсказывал ему, что никаких посторонних здесь, на закрытой взлётной площадке, нет и быть не может. Тем не менее, незнакомец ему не нравился: он не мог вспомнить, кто это. К тому же у него был слишком хомосапый вид, и обезьяну это нервировало.

— Дэлаешь здэсь зачэм? — совместил он в одной фразе несколько насущных вопросов.

— Отвечаю за отправку, — Джо показал взглядом на деревянный ящик. — Знаешь, что это?

— Это нашэ, — высказал шерстяной то главное, что ему знать полагалось.

— Это собственность Тарзана, — уточнил Неуловимый, посмотрев на шерстяного со значением. — Вы должны доставить груз, а моё дело — убедиться, что вы с ним нормально отбыли. Тебя как зовут?

— Тапа, — сказал шерстяной несколько дружелюбнее. Здравый смысл и житейский опыт подсказывали ему, что таким голосом и с такими интонациями говорят обычно большие начальники, с которыми лучше не закусываться. Местные начальники были, конечно, мунафики, которых Тарзан рано или поздно эбаль, но демонстрировать это здесь и сейчас было бы не ко времени. Об этом шерстяного предупреждали неоднократно.

— Береги груз, Тапа, — посоветовал Джо и снова посмотрел на пилота, явно ожидая ответа. Тот в сомнении пошевелил усиками — видимо, соображая, не влетит ли ему от сурового Тапы за длинный язык. Шерстяной, однако, сделал вид, что внимательно слушает святое караоке — педвед завёл что-то из круга Песнопений Графа Хортицы.

— У них свинец есть, — тихо сказал он. Джо отметил про себя это «у них»: похоже, пилот служил шерстяным за страх, но не за совесть. Впрочем, его куда больше заинтересовала информация.

— Свинец? Вот прямо огнестрел? На тесла-машине? — уточнил он. — Вы что, совсем дефнулись?

Хорёк как-то хитро наморщил нос. Это можно было понять в смысле «ах если бы», а можно и в смысле «всё сложно».

Педобир тем временем завершил песнопение, величественно рыгнул, окропил тарелку и благословил предостоящий полёт. Его помощник, небольшой павиан, захлопотал, складывая походный алтарь.

— Тапа! Албарс! — донеслось откуда-то из-за летающей миски. — Пачиму нэ в кабинэ?

— Пашлы, — приказал Тапа хорьку. Тот судорожно кивнул и суетливой рысцой побежал к невидимому отсюда люку.

— Ни пуха! — крикнул вслед Неуловимый, но ответа не дождался.

Из маленькой красной будки рядом со взлёткой вышел техник-водосвин, спокойный, уверенный в себе. Увидев Джо, он не удивился — до такой степени, что у Неуловимого даже закралась нелепая мысль, что техник его каким-то образом узнал.

— Здрасьте, — сказал техник. — Проверка, что-ли? Документы покажи.

В этот момент изображение пошло рябью, съёжилось и погасло.

— Ну вот, собственно, и всё, — вздохнул Неуловимый. — Дальше ничего интересного. Улетели соколики.

Тораборский Король встал с кресла. Его босые ноги утонули в глубоком, по щиколотку, ворсе ковра. Бесшумно ступая, он прошествовал к бару, загребая воздух раздувающимися полами халата. Неуловимому пришло на ум библейское выражение «воскрылия риз» и он тихо хихикнул.

— Тебе налить? — спросил Король.

— Коньячку бы, — попросил Джо. — Хеннесси хорошо. В прошлый раз у тебя столетний был изумительный.

— Так то в прошлый раз, — с сожалением сказал Король. — Между прочим, столетних коньяков не бывает. Если иметь в виду именно выдержку. В бочке коньяк живёт лет семьдесят, ну восемьдесят. Потом крепость падает совсем неприлично. Тот Хеннесси был шестидесятилетний. Просто хорошая лоза, удачный год… а главное — хранил правильно.

Джо открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом внезапно рассмеялся.

— Убедительно ты это — лоза, год, хранил… — он крутанулся не высоком вертящемся стуле. — Я чуть не поверил.

— Я имел в виду память, — заметил Король. — Ты же знаешь, при… — он прищёкнул пальцами, ловя слово, — при реактуализации воспоминание перезаписывается.

— Скорее, наслаивается, — не вполне согласился Джо. — Подключаются другие воспоминания, фантазия всякая. Знал бы ты, чем сознание закрывает дырки от лоста…

— Ну, примерно понимаю, — Король кивнул. — В общем, я со своей памятью обращаюсь бережно. Например, сейчас Хеннеси как-то на ум нейдёт, уж извини. Значит, и пробовать не буду. Сегодня у меня настроение скорее винное. Может быть, vin de la comète [29] Vin de la comète - «Вино кометы». Имеются в виду знаменитые вина 1811 года, выдавшегося исключительно удачным для европейского виноделия. Этот же год ознаменовался явлением кометы. Вопрос о том, дегустировал ли Тораборский Король настоящее «вино кометы», довольно интересен, но не так уж прост. Впрочем, у автора - в силу эксклюзивно присущей ему осведомлённости о жизни героя - есть основания полагать, что сие весьма возможно. ? Могу предложить токайское одиннадцатого года. Пробовал его на дегустации у Харди Роденштока [30] Харди Роденшток - Американский музыкальный продюсер, а также специалист по вину. Настоящая фамилия его - Мейнхард Гёрке, и родился он в немецком (тогда ещё) Мариенвердере. Роденшток известен своими дегустационными шоу, а также скандальными историями, связанными с вином, особенно - с так называемой «коллекцией Джефферсона». Одиозный Усама бин Ладен вряд ли мог быть приглашён к Роденштоку, к тому же на дегустации 1998 года токайское 1811 года представлено не было. Так что Король, скорее всего, глумится. в девятоста восьмом. У него потрясающий финиш, ты оценишь.