Оксана Обухова - Циклопы. Тетралогия

– Как пойдет. Надеюсь что до полуночи, а там посмотрим.

– Смотри не перетрудись, начальничек! – заржал Сопелкин.

– Разговорчики, ефрейтор! – с притворной суровостью рыкнул Зимин-Хорн. – Следи чтоб наши за территорию школы – ни ногой! Головы поотрываю!.. Отбой. На связи. Если не отвечу, значит – занят. ОЧЕНЬ.

Зимин-Хорн отдал мобильный телефон Арсению, уже одевшемуся в сержантскую форму. Два парня встали напротив друг друга… Лицо Арсения п о п л ы л о… Губы стали полными и немного вывернутыми, раздулись под слегка обвисшим крупным носом…

– Ноздри чуть раздуй, – посоветовала Миранда, отлично запомнившая сержанта еще глазами кота. – Вот так. Слегка дугу бровей приподними… Порядок. Если не приглядываться, сойдешь за Зимина. В селе его не знают, на первый взгляд – прокатит, с открытыми однополчанами ты разберешься.

– Угу, – кивнул Журбин. Представить, что в село, где половина жителей закрытые нагрянули еще и закрытые солдатики – нереально в принципе. Закрытые – дефект, рождаются один на сотню тысяч.

Журбин поправил гимнастерку. Поглубже натянул на голову линялую солдатскую кепку. Достал из рюкзака пистолет и засунул его за пояс брюк. Снял с Василия, уже принявшего Жюли ошейник и положил его в карман – оставлять телепорт в лесу, категорически нельзя. Устройство не должно попасть в чужие руки, а Василию-Жюли оно сейчас без надобности. Француженка не телепат, ей бесполезно перемещаться.

Миранда тем временем заставила почти голого носителя-сержанта набросить на себя легкую куртку Арсения. Выбрала для Зимина у ю т н о е местечко с густой сухой травой и, положив того на землю, усыпила.

По большому счету, сержанта можно было подчинить телепатически, взять на операцию и использовать в качестве резервного носителя для Антипода. Уже в деревне, по наводке Василия-Жюли с хорошей дистанции телепортировать Иную в солдатика, сразу же оглушить внедренный интеллект ударом электрошокера и вести Зимина-Антипода к оврагу.

Но Журбину был нужен комплект воинского обмундирования. Успешность операции напрямую завязывалась на его телепатических возможность и незаметности, так что сержант у магазина был выбран и задействован по принципу: вес, рост, примерная физиономическая идентичность.

…Устроив отдохнуть солдатика, диверсантка переместилась в Журбина, проверила как бережно тот упрятал рюкзак под ворохом валежника и дала голосовую команду:

– Выдвигаемся. Журбин, ты – альфа, я на стрёме.

Тимофей Кукушкин окучивал картошку на личном огороде. Лесопилка, где Тимон трудился, сегодня не работала – все мужики в тайгу ушли на розыски убийцы. От Тимофея в лесу толка нет, так мать нашла занятие для парня: чтоб бестолку к поселковой школе не шлялся, к приехавшим солдатикам не приставал, поставила окучивать картошку.

Ведь, кто их знает? пришлых этих. Еще на кулаки нарвешься, время – не спокойное. Нервы у всех – взлохмачены. Раздерутся местные парни с чужаками и сами не поймут за что.

Тимофей ударил тяпкой по сухой земле, выбил тучу пыли. Трудолюбия никак не прибывало…

Поглядел по сторонам.

О. Один солдат уже нарисовался. Бредет через поле как у себя дома, головой вертит.

Интересно. И откуда же он топает? по ягоды-грибы ходил?

Солдат с сержантскими нашивками увидел Тимофея, улыбнулся словно старому знакомому. Рукой махнул.

Хороший человек, наверное. Идет по полю, лыбится.

– Бог в помощь, – донеслось до Тимофея.

Кукушкин огорченно поглядел на тяпку. Сарказма вроде бы в голосе сержанта не наблюдалось. Не насмехался парень над селянином. Но тем не менее, вольная походка прогуливавшегося по окрестностям родной деревни чужака, тоску нагнала – в армию Тимофея не взяли, ловкая мамаша инвалидность сочинила.

– И вам не сдохнуть, – буркнул Тимофей, разозлено треснул тяпкой по грядке. По звуку догадался, что разрубил за раз как минимум две картофелины.

А чтоб тебя! Ходят тут всякие, лыбятся… Работать людям не дают.

Кота, скользнувшего в высокой траве у штакетника, Кукушкин не заметил.

Василий-Миранда шел впереди разведчиком, транслировал для Журбина окрестности.

Встреча с местным дублем Тимофея чуть позабавила Арсения с Жюли. И в этой параллели кислый тип Кукушкин на работе рвения не проявлял. Тяпкой так махал, как будто картофельные клубни всем сердцем ненавидел. (Хотя его "близнец" на запах жареной картошки мог прибежать с любого конца Острова. Проверено. Подтверждено неоднократно. Желудок у Тимоши – всевсавыющая черная дары, резиновые кеды переварит.)

Поприветствовав Кукушкина, Журбин вновь сосредоточился на телепатическом контакте с котом-пришелицей. Перед внутренним взором Арсения-Жюли возник штакетник огорода бабушки Фаины. Изображение легонько колебалось, Василий-Миранда прилично обогнал напарников и начал выходить за радиус уверенного приема Журбина. Пришлось немного обождать пока друзья поближе подойдут.

Посидев немного у забора, кот-диверсантка двинулся дальше. Подобрался к самому дому, передал Журбину вид на двор шаманки и протянул ноздрями воздух…

С органами восприятия носителя кота Миранда управлялась ловко. Небольшую трудность доставляло изменившееся расположение головы – Лаура волчица рослая, кот шагал, раздвигая носом траву, усами чиркал только что не по земле, но это – частности. Миранда много лет провела в шкуре зверя и с небольшой разбалансировкой справилась мгновенно.

На крыльце перед домом ведьмы сидел крепкий мужичок в высоких шнурованных ботинках. Подремывал. Из раскрытого окна гостиной ведьмы тянуло запахом кота, измазанного свиным салом с ароматом лаврового листа.

Порядок. Можно начинать непосредственно операцию. Миранда сочинила в голове носителя картинку – Андрюша Самосвал с мобильником в руках…

"Отлично, приступаю", – долетел до Василия-Миранды телепатический ответ Арсения.

Самосвал сидел во дворе за широким, накрытым цветастой клеенкой столом и хмуро чистил разобранную винтовку. Готовился к походу в лес. К ноге Андрюши прижималась лайка. Собака чувствовала недовольство хозяина, хвостом чуть-чуть повиливала.

Лежащий на столе телефон негромко загудел и завибрировал, на дисплее высветился неизвестный номер. Андрей Петрович цапнул трубку и "алло" в нее сказал.

– Пора. Иди.

Два кратких слова как будто окатили Самосвала дурнотой и оторопью. Оцепенев на несколько секунд, Андрей Петрович посидел. Потом поднялся. Выпустил из руки на стол комок промасленной ветоши и направился на улицу.

Василий-Миранда прятался за отцветшим, но все еще пышным георгиновым кустом на клумбе под окном гостиной бабушки Фаины.

В ворота троекратно постучали. Шнурованные по щиколоткам ботинки снялись с крыльца, дотопали до ворот…