Питер Уоттс - Огнепад (Сборник)

Конечно, индивидуальные особенности жильцов учитывались. Например, фабрикатор на камбузе готовил еду со вкусом. Когда Брюкс спустился позавтракать, единственным теплым телом поблизости оказался МУР. Поначалу полковник в ответ не улыбнулся – Дэн сразу признал устремленный вдаль взгляд человека, странствовавшего по КонСенсусу, – но звук шагов вернул Мура в скудный мир реальности.

– Дэниэл.

– Не хотел тебя беспокоить, – солгал Брюкс. Он очень этого хотел и, прежде чем выдвинуться на поиски провианта, ждал, пока разреженные созвездия в интеркоме «Венца» не выстроятся особым образом: Лианна и Мур – на камбузе, Валери где‑то еще.

Полковник отмахнулся:

– Мне все равно нужно сделать перерыв.

Брюкс приказал фабу распечатать тарелку с французским тостом и беконом:

– Перерыв от чего?

– Пришли данные телеметрии с «Тезея», – объяснил Мур – Того, что от нее осталось. Привожу все в порядок перед главным событием.

– А что, мы будем участвовать в главном событии?

– Ты о чем?

Брюкс одной рукой перенес тарелку на стол (к ароматам сиропа и масла, поднимавшимся от тарелки, примешивались слабые бензиновые оттенки) и сел.

– Карлики среди гигантов, так? У меня возникло ощущение, что для исходников в операции активная роль не предусмотрена.

Он попробовал полоску бекона. Неплохо.

– У них свои причины быть здесь, – холодно ответил Мур – У меня свои.

В его тоне явственно слышалось: «И это не твое дело».

– Ты много общаешься с этими парнями, – предположил Дэн.

– С кем?

– Двухпалатниками. Постлюдьми.

– Они – не постлюди. Пока нет.

– А как ты различаешь? – Это была лишь наполовину шутка.

– Иначе мы в принципе не могли бы с ними говорить.

Брюкс проглотил шарик фальшивого французского тоста:

– Они могли бы говорить с нами. По крайней мере некоторые.

– А зачем? Мы их практически не понимаем даже в нынешнем состоянии. И… у тебя есть дети, Дэниэл?

Брюкс покачал головой:

– А у тебя?

– Сын, Сири. Он – не совсем исходник. Правда, близко не подошел к дальнему берегу, но даже с ним иногда трудно… связаться. Может, такое сравнение для тебя мало значит, но… все они – наши дети, дети человечества. Но даже сейчас они практически не обращают на нас внимания. А как только перевалят через край… – Он пожал плечами. – Как быстро ты решишь, что у тебя есть занятия поинтереснее, чем болтать со стаей капуцинов?

– Они – не боги, – мягко напомнил Брюкс.

– Пока нет.

– И никогда ими не станут.

– Это простое отрицание.

– Всяко лучше, чем коленопреклонение.

Мур печально улыбнулся:

– Да ладно тебе, Дэниэл. Ты сам знаешь, какой могущественной может быть наука. Тысяча лет на то, чтобы вскарабкаться от призраков и магии до технологии. И полтора дня, чтобы спуститься от технологии обратно, к призракам и магии.

– Я думал, они не пользуются наукой. И в этом смысл.

Мур еле заметно кивнул:

– В любом случае, если поставить исходников против Двухпалатников, последние каждый раз будут на сто шагов впереди.

– И ты спокойно к этому относишься.

– Мое отношение не имеет значения. Таков порядок вещей.

– Это… фатализм какой‑то, – Брюкс оттолкнул пустую тарелку. – Дальний берег, пропасть между гигантами и капуцинами…

– Это не фатализм, – поправил его Мур. – А вера. Дэн пристально посмотрел через стол, пытаясь решить, не дразнит ли его Джим. Тот бесстрастно взглянул на него в ответ.

– А тот факт, что нас кто‑то подстрелил? – намеренно продолжил Брюкс. – И ты сам сказал, что это, скорее всего, траны.

– Я так сказал? – Казалось, Мур нашел это забавным. – К счастью, в нашем углу собралась неплохая команда с такими же способностями. Честно, я бы не волновался.

– Ты слишком им доверяешь, – тихо произнес Дэн.

– Это ты постоянно так говоришь, хотя не знаешь их так, как знаю я.

– Слушай, ты действительно думаешь, что знаешь Двухпалатников? Ты же сам называешь их гигантами. Мы понимаем их цели не больше, чем цели умных облаков. Но ИскИны, по крайней мере, не вскрывают нам мозг и не копаются там, как…

Мур какое‑то время молчал, а потом:

– Лианна.

– Ты знаешь, что они с ней сделали?

– Не совсем.

– О том я и говорю. Никто не знает, даже она сама. Они вырубили ее на четыре дня, а когда Лианна проснулась, то превратилась в подобие «китайской комнаты». Кто знает, что сделали с ее мозгом, осталась ли она прежней личностью?

– Не осталась, – спокойно отрезал Мур. – Изменишь проводку – изменишь машину.

– И я о том.

– Она сама согласилась, вызвалась добровольцем. Работала как проклятая и расталкивала всех на своем пути, чтобы добраться до переднего края, пройти отбор.

– Это не осознанное согласие.

Снова поднятые брови:

– Почему же?

– Как оно может быть осознанным, если личность когнитивно не способна понять, на что соглашается?

– Ты хочешь сказать, что Лианна умственно неполноценная, – подытожил Мур.

– Я хочу сказать, что мы все такие. По сравнению с роями, вампирами, техноконтурниками [254] Даже сейчас у геймеров, которые много пользуются джойстиками и игровыми контроллерами, начинаются изменения в двигательной коре головного мозга: та часть мозга, которая отвечает за управление большими пальцами, в буквальном смысле начинает расширяться, чтобы соответствовать возросшим требованиям. Поэтому в будущем "техноконтурниками" будут звать тех, чья мозговая архитектура, контуры будут перепаяны под воздействием вынужденного и чрезмерного использования технологий. и всей этой…

– Мы – дети.

– Да.

– Которым не доверяют самостоятельное принятие решений.

Брюкс покачал головой:

– Не в таких вопросах.

– Нам нужны взрослые, чтобы делать выбор за нас.

– Мы… – Дэн замолк.

Мур взглянул на него, и по его губам скользнул призрак улыбки. Потом взял со стены «Гленморанджи»:

– Выпей. Так будущее проходит легче.

***

«Незримо передвигаясь по внутренностям хозяина, паразит захватывает над ним контроль».

Брюкс пролез в центральную нервную систему «Тернового венца» и подчинил ее своей воле. Лианна, как обычно, сидела в трюме со своими беспомощными и всемогущими повелителями. Иконка Сенгупты светилась в Центральном узле. Мур якобы пребывал в Комнате отдыха, но видео из отсека доказывало, что это ложь: там было лишь его тело, функционировавшее на автопилоте, пока закрытые глаза танцевали в КонСенсусной реальности, которую Дэн мог только представить.

Похоже, есть ему придется в одиночку.

Теперь тревога стала постоянной: она сверлила подсознание с постоянством зубной боли, стала частью Брюкса, почти незаметной, пока неожиданный холодок не пробегал по спине. Панические атаки в осях, отсеках, в его собственной треклятой палатке. Они случались нечасто и длились недолго. Но для напоминания о себе хватало, чтобы паранойя не ослабевала.