Андрей Спиридонов - Нф-100. Хроники Эллизора. Сокрушение башни

- Ах, вот в чём дело! - невольно рассмеялся Яков. - Тогда этот вариант мне вполне подходит! А я и забыл, что в Эллизоре все так боятся колдовства...

- Да, магия и колдовство запрещены нашим Законом!

- Ничего, я совершенно не боюсь колдовства, а посему, почтенный хранитель, позвольте мне пожить в этом доме!

Леонард посмотрел на Якова с некоторым удивлением и, после паузы, сказал:

- Да простит мне, почтенный, слишком прямой вопрос, но, сколько вам лет отроду?

- Сорок! - не моргнув глазом, соврал Яков. "И чего это он интересуется моим возрастом? - мелькнула мысль. - По моему лицу можно дать и больше. И среди волос много седины. Голос тоже пострадал непоправимо, яд Скунса подействовал и на связки. Нет, узнать меня невозможно!"

- Возможно, мой вопрос мог показаться вам несколько бестактным, - начал извиняться Леонард, - но я, собственно, почему так спросил? К колдовству или магии может безбоязненно относиться или очень молодой человек, который совершенно в этой теме не разбирается, или, напротив, человек, который в этой теме разбирается слишком хорошо...

"Однако! - подумал Яков. - Умён хранитель, умён! Да он загнал меня в логическую ловушку! И что я должен ответить?" Сказать, что он тут не в теме, Якову не позволяла гордость - и поэтому ему пришлось выкручиваться:

- Скорее, второе, уважаемый хранитель, надеюсь, это для вас и всего Эллизора не является криминалом?

- В том случае, если вы не будете здесь, на территории Эллизора, прибегать к колдовским и магическим практикам, ваше прошлое и теоретические познания не могут считаться наказуемыми. Но, если вдруг вы, почтенный, окажитесь замечены в занятиях практической магией, то это неминуемо приведет вас к изгнанию с территории суверенного Эллизора.

- Хорошо, что не к смертной казни! - не очень удачно пошутил Яков.

- Почтенный Болфус! - (Яков, естественно, везде фигурировал не под своим собственным именем, а под тем, который ему рекомендовали в Маггрейде) - холодно сказал Леонард. - Мы с уважением относимся к традициям вашего клана, но на нашей территории ожидаем, что и вы будете уважительно относиться к нашим. И простите меня, что я вынужден все это высказать совершенно прямо и откровенно! Таков мой скверный характер, с которым вам придётся мириться!

Яков весь внутренне вскипел, но постарался это никак внешне не проявить.

- Простите меня, уважаемый хранитель, - напряженным, но ровным голосом произнёс он, - наверное, я неудачно пошутил... Я много чего знаю о магии, но совершенно равнодушен к ее практической стороне. Если же вам будем удобно, то я размещусь в том доме, а стражу и секретаря-делопроизводителя разместите где-нибудь отдельно.

Леонард, немного подумав, согласно кивнул. Яков-Болфус отпил из бокала местного пива и решил сменить тему:

- А неплохой у вас напиток, - сказал он, хотя к пиву и вообще спиртному был равнодушен.

- Да, нашего местного разлива, - ответил Леонард, - "магирусское"... Кстати, уважаемый Болфус, хотел у вас навести справки. Производитель этого пива, один учёный муж, звать его Магирус, года три назад был задержан в Маггрейде вашей тайной полицией и с тех пор мы не имеем о нём никакой информации...

- Я постараюсь что-либо разузнать, но ничего гарантировать не могу. В Маггрейде очень много людей, - ответил Яков, зная про себя, что ему нет никакого дела до этого самого Магируса. К тому же, скорее всего, поскольку тот и впрямь ученый, то его привлекли к секретному проекту в Вирленде, откуда его так просто никогда не выпустят.

Амбулатория при Совете Закона никогда не пустовала. Пусть Эллизор один из самых безопасных и стабильных кланов, но эллизорцы тоже люди, а этим самым людям, как известно, свойственно болеть, а то и даже порой - умирать. Уровень медицинских услуг в послевоенном мире крайне невысок, однако, как известно, не все зависит только от наличия или отсутствия медикаментов или квалификации врача, но кое-что зависит ещё и от доброго слова и любви к больным со стороны другого человека, можно сказать, что и медицинского персонала. С тех пор, как два года назад амбулаторию Совета возглавила дочь рыбаря Александра Белла, смертность в Эллизоре заметно снизилась. Белла всегда умела найти утешительное доброе слово для каждого больного, для любого человека, волею случая или, напротив, закономерной болезни попавшего в амбулаторные стены. Особенно целительным это оказалось для нескольких престарелых больных, находящихся на постоянном иждивении Совета и требующих не только каждодневного ухода, но и - утешения. Не всем труженикам амбулатории нравилось существование этой палаты "для престарелых", но содержание и общий уход за таковыми - требование Закона Эллизора, и, понятно дело, никто против подобного рода практики прямо возразить не мог. А с тех пор, как во главе амбулатории встала Белла, вообще не умер ни один из представителей "старческой палаты", что само по себе было удивительно.

Белла заглядывала к "старичкам" каждый день и со всеми старалась поговорить, каждого подержать за руку или погладить по голове. Завсегдатаи палаты к этому так привыкли, что, случись Белле (пусть и редко) отсутствовать в амбулатории хотя бы день, то они в один голос начинали утверждать, что день "сегодня совсем никакой".

В то утро;обычным порядком Белла наведалась к "старичкам", уделила всем внимание и уже собралась бежать дальше, как вдруг одна из "иждивенок" Совета, жена бывшего главного стражника Корнилия, спросила:

- Беллочка, дорогая моя, я слышала, что из Маггрейда к нам прибыл человек в качестве посла. Ты бы, лапочка, расспросила его о моём муже. Где ему ещё быть, как не в Маггрейде? А то уже три года - ни одной весточки...

И откуда только эти "старички" всё знают раньше всех?

- Хорошо, я постараюсь узнать! - сказала Белла и сама взволновалась: "Может быть, этот посол что-нибудь знает и об Оззи?"

За три года они ни разу не виделись, не считая нескольких писем и рассказов отца Оззи Леонарда, который год назад посещал Маггрейд, - и, конечно же, оба страшно соскучились. Что касается стражника Корнилия, то он просто-напросто волею отца Оззи был за свои преступления изгнан из Эллизора, и вся общественность при этом сошлась во мнении, что Леонард обошелся с ним милостиво, ведь за вскрывшиеся нарушения Закона Корнилия вполне могли приговорить к смертной казни. И это, не говоря уже о том, что его больную жену Леонард взял на полное иждивение Совета.

В большинстве случаев Белла задерживалась допоздна, но в тот день не вытерпела и ушла раньше. Леонард находился у себя, в Совете, корпел над бумагами, и Беллу беспрепятственно пропустили к нему. Он радостно приветствовал невесту своего сына, но попросил минутку подождать, пока закончит дела. Белла с некоторой жалостью посмотрела на Главного хранителя: за последнее время он заметно осунулся и постарел. Да и не мудрено: дела с Законом в Эллизоре застыли в одной мёртвой точке. Насколько понимала Белла, Совет хранителей никак не мог решить проблему с восстановлением подлинного текста Закона. Такого рода, мягко говоря, неурядица ныне считалось одной из Тайн Закона, однако по каким-то удивительным причинам эта тайна была известна слишком многим в Эллизоре, в том числе и Белле.